- Янек...
Нагибаю его большую лохматую голову без шапки. Легонько-легонько целую холодные мягкие губы.
Отступаю на шаг и вижу его широко раскрытые глаза.
Как у испуганной собаки.
* * *
В первый день после каникул он издали кивнул мне и закрутился в галдящей толпе друзей и подружек. Потом сел на другом конце аудитории и досадливо махнул рукой, когда я показала из-под стола расчерченный для игры лист бумаги.
Я подумала, что он, может быть, и прав. Хотя бы в начале семестра надо немного поучиться в полную силу, ни на что не отвлекаясь. Он сидел, как всегда, впереди, сосредоточенно склонившись над конспектом. Ссутуленная спина, волнистые волосы и краешек щеки.
Янек. Мой Янек...
После занятий он ушел, все так же окруженный толпой, сквозь которую трудно было бы пробиться. Что-то говорил, смеялся, размахивал руками. Но ведь он должен подойти ко мне! Мы должны вдвоем, только вдвоем отправиться гулять по зимнему парку...
Завтра.
Я была влюблена, поэтому говорила себе "завтра" довольно долго.
Потом я начала крутиться в компании золотой молодежи, кучковавшейся вокруг Собоського, смеяться глупым шуткам и ходить на пиво после лекций. Мы с Янеком были рядом, участвовали в общей болтовне, но по-настоящему не перекинулись ни единым словом. Однажды он, жестикулируя, больно задел мой подбородок; мельком извинился и продолжал рассказывать какую-то хохму.
Я пыталась встретить его по дороге в университет - одного. Как-то раз у меня получилось. Янек смутился, пробормотал приветствие, ускорил шаги и быстро - я ничего не успела сказать! - добрался до спасительной компании.
Даже сесть рядом с ним на лекции было непросто - охотницы за графским маетком заранее бронировали места. Однажды я все-таки поставила перед занятиями свою сумку рядом с его дипломатом... но к началу пары Янек почему-то сидел совсем на другом месте, едва ли не в последнем ряду.
В парке начинал таять снег.
* * *
- Ян, нам надо поговорить.
- Пошли, Агнешка, ребята ждут.
- Нам надо поговорить.
- Ну что ты заладила! О чем? Пошли!
- Я люблю тебя!
Остановился.
- Хорошо, давай поговорим.
- Почему ты от меня бегаешь, Янек?
- Я?! Это ты за мной бегаешь! Приходится другой дорогой в универ ходить. Что я тебе сделал? И на парах смотришь все время своими глазищами...
- Я люблю тебя... я думала...
- Но почему? С чего это вдруг? У нас ведь ничего не было!..
- Ничего?..
Не плакать. Не плакать!!!
- Агнешка... Я просто не хотел, чтобы... Хорошо, я тебе скажу; но это страшная семейная тайна, и если ты...
- Причем здесь семейная тайна, Янек?..
- Клянись, что сохранишь ее.
- Клянусь...
- Я не могу позволить себе любить женщину. Не только тебя - вообще никого. Существует древнее проклятие графов Собоських... нет, я не могу тебе сказать. Прости, Агнешка. До свиданья.
2.
- Это пан граф Собоський, - важно сказал хозяин гостиницы. Мол, видали, какие люди у нас останавливаются?
- Вижу, - улыбнулась я. - У меня как раз к нему пару слов. Вы позволите?
И сбросила прямо ему в руки мокрую шубу.
У Янека еще в университете было плохое зрение - потому, собственно, он и сидел все время впереди. И до сих пор, похоже, стеснялся носить очки.
А может, я просто сильно изменилась.
- Привет, - сказала я, подойдя вплотную. - Ты здесь один или с семьей?
- Один, - ответил он ошарашенно.
- Какой у тебя номер? Люкс? С диваном?
Собоський пришибленно кивнул, все еще не узнавая меня. Он отпустил небольшую бороду, беспорядочно вившуюся по младенчески-гладким щекам.
- Будь добр, скажи хозяину, что я приехала к тебе.
- Агнешка?..
Хозяин гостиницы освободился, наконец, от многокилограммовой гири моей шубы и подсеменил к нам. Я развернулась к нему: надо было брать инициативу в свои руки, пока Янек все не испортил.
- Прошу пана, я думала, что разминулась со своим другом графом Собоським, но, к счастью, этого не произошло. Я останавливаюсь в его номере. С доплатой, разумеется...
- Разумеется, - повторил Янек.
Хозяин постреливал на нас маслеными глазками и явно прокручивал в голове адаптацию этой истории для приятелей. Мужа она тут ждать собиралась, как же! В одном номере с паном графом...
Кстати, пускай поразмыслит, с кого из нас требовать "доплату". А там и Влодко приедет.
Я ступила на лестницу и протянула Янеку руку.
- Пошли.
* * *
- ... и наконец-то вырвались вдвоем в отпуск. А в последний момент его аспиранту поставили на сегодня предварительное обсуждение диссертации. Научный руководитель обязан присутствовать... Мы решили не менять оба билета, и я полетела сегодня, а муж...
Графу Собоському, конечно, не понять, почему это мы не стали менять два билета на самолет, спохватилась я. С его точки зрения - чистое жлобство. И, между прочим, она не лишена оснований.
- Влодзимеж вообще очень хозяйственный.
В номере Янека была широкая, почти двухспальная кровать и маленький диванчик, на котором я надеялась поместиться, поджав ноги. Еще был черно-белый телевизор и букетик сухих цветов на журнальном столике, похожий на пучок сена, который уже попробовала корова. В общем, довольно убого.
- А ты? Что ты делаешь в этой дыре?
Он встал и принялся расхаживать по номеру - от дивана до кровати и назад -опасно размахивая руками, как и в студенческие времена. Заговорил; слушать его было забавно.
- Видишь ли, Агнешка, в жизни человека наступает момент, когда ему хочется познать самого себя, понять, зачем он живет. И тогда появляется потребность порвать с привычным окружением, избавиться от условностей, продиктованных высоким положением и деньгами. Я отправился путешествовать, и не как богатый турист, а как обычный человек, стремящийся изнутри увидеть жизнь своего народа...
- Ты женат? - перебила я не особенно вежливо.
Янек задел вазочку с букетом, и она покатилась по полу, усеивая ковер сеном. Слава Богу, не разбилась, вздохнула я.
- Нет, - буркнул он куда-то в занавеску.
- А девушка у тебя... - я осеклась.
Собоський медленно обернулся. На его бархатистых щеках одно за другим выступали неровные багровые пятна. Пухлые губы по-детски подрагивали среди завитков бороды. В считанные секунды я нарисовала в воображении душераздирающую историю с трагнческой гибелью невесты Янека накануне свадьбы. У человека такое горе - а тут я со своими бестактными вопросами... идиотка!
- Нет и никогда не было, - сквозь зубы пробормотал он. - И пожалуйста, Агнешка, не будем больше об этом.
Но я не удержалась - потому что меня вдруг осенило:
- Проклятие графов Собоських?..
* * *
Когда он вышел из душа, я уже лежала на диванчике, скорчившись в позе эмбриона и по шею закутавшись в покрывало. Янек был в роскошном махровом халате морскими разводами; на открытой груди вились редкие волоски. Покосившись на меня, он поплотнее запахнулся, прошел к кровати, откинул одеяло. Потом вернулся к дверям, выключил свет, в темноте опрокинул, кажется, журнальный столик и кое-как добрался до постели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
