И происходит чудо, у человека, вдруг, как протест против мерзости и ужаса бытия, начинает проявляться Дар. Проявляется он очень просто и очень страшно — все, кто злоумышляет против него, умирают. И смерти эти идут волной. То есть, носитель Дара, с одной стороны — ни в чем неповинный настрадавшийся человек, а с другой — истинное Зло…
Сцена 1. Пост №1 у Горелого Дуба
В книге использованы фрагменты авторского текста повести С. Ярославцева (Аркадий и Борис Стругацкие) «Дьявол среди людей», 1993 год. Автор.
Баба бьет задом, передом, а дело идет чередом.
(А. В. Суворов)
СЮЖЕТ 1/1
14 ноября 1777 года. Кубань
На должность командира Кубанского корпуса назначается генерал-поручик Александр Васильевич Суворов, будущий российский генералиссимус. Прибыв на место, он собирает совещание командиров корпуса. Над подробной картой местности вместе с Суворовым склоняется весь его штаб:
Рис.1/1. Черкесы
— Господа офицеры! В Евангелие писано: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом». Черкесским инвазиям на Русь боле не бывать! Учиняем сотворение кордонной линии. Откель оне прут завсегда? Значит, на броду через Кубань и зиждем «Пост №1» — сторожевой казацкий секрет с редутом. Где, именно? А вот, здеся — у дуба, сжегшегося от молоньи в старые годы!
Через два года «Пост №1 у Горелого Дуба» становится казацким хутором Романовский. Рейдам черкесских банд на российские земли конец! И проклинают черкесы Пост №1… Сколько храбрых джигитов на нём полегло, рассечённых пополам казацкими шашками… по самой середине, начиная от головы и до самого седла.
Всем хорош казацкий хутор Романовский — богатый, быстро растет, но с конца XIX века, от строительства железной дороги, хутор этот неожиданно облюбован преступниками разных мастей — местными и кочующими. Воры и душегубы из Владикавказа, Ставрополя, Кавказских Минеральных Вод и других городов юга России прибывают сюда ненадолго по железной дороге. Совершают злодейство и скрываются от полиции на подножках проходящих поездов. Ищи-свищи их. Забиваются упыри в укромный уголок и отсиживаются, пока не пропьют и не проиграют в карты награбленное. А потом, вновь выходят на «охоту». Кражи, разбои, грабежи и убийства, в том числе и самосуды, здесь — обыденное явление. Бывают дни, когда находят по три и более трупа — на кладбище, у полотна железной дороги, в канавах, а то так и прямо посреди улицы.
Такое, вот, проклятое черкесами место!
И только в 1921 году, уже при Советской Власти, как известно, ни в Бога, ни в чёрта не верившей, казацкий хутор Романовский получает статус города с наименованием Кропоткинский в честь анархиста Петра Алексеевича Кропоткина. Кстати, именно Горисполкому города Кропоткинский мы сегодня обязаны «Днем семьи, любви и верности», утвердившим сей международный праздник своим решением ещё 8 июля 1975 года.
СЮЖЕТ ½
19 августа 1991 года (понедельник), город Кропоткинский Краснодарского края РСФСР.
Квартира семьи Волошиных. Утро.
Квартира находится на втором этаже добротного четырёхэтажного трёхподъездного дома, построенного для своих рабочих локомотивным Депо, в котором трудится старшим сменным механиком глава семейства. Семья не так давно переехала на жительство в Кропоткинский из Ташлинска Ольденбургской (бывш. Новоизотовской) области:
«Потеплее здесь, — говорят они, — и люди поспокойнее».
По телевизору… что за фигня… по всем программам показывают балет «Лебединное озеро».
— Пойдём, Ким… чувствую, пора…
Людмила Семёновна Волошина, худенькая молодая женщина, одетая уже по-уличному, левой рукой поддерживает огромный живот и встает с жёсткой кровати, на которой сидит всё последнее время. Берет в правую руку давно приготовленный пакет с больничным — ситцевый халатик, тапочки, мыло, зубную щётку…
— Ку-куд-ку-да⁈ — начинает, буквально, метаться по комнате её супруг Ким, лысый как биллиардный шар и с чёрной бархатной повязкой через один глаз, — Такси же… Люся, сейчас, вызовем! Поедем… Дождик же на улице…
Рис.½. Людмила и Ким Волошины
Он хватается за трубку домашнего телефона, но, жена, слабо улыбаясь, останавливает его:
— Дольше прождём, Ким… а он… или она… ждать не станет. Пойдём потихонечку, ничего… рядом же, успеем, поди, не размокнем… плащики наденем.
Действительно, от дома до городской больницы, в которой находится роддом, спокойного пешего хода не более 10 минут.
— Тася, Тасечка! — взволнованный супруг подзывает высунувшуюся из дверей второй комнаты девочку, — Пойдём-ка, проводим маму в магазин, за братиком… или за сестричкой. Ты кого хочешь⁈
— Бга-ти-кя, — тянет Тася, сама надевает сандалики, дождевичок и идёт в коридор открывать и придерживать родителям двери.
. — Ну, с Богом, с местечка… — выдыхает Ким и осторожно, поддерживая жену под локоть, начинает медленное движение в коридор.
СЮЖЕТ ½
Вечер того же дня, там же.
— Тасечка, милая, братик у тебя родился! — радостным шёпотом сообщает дочке уже слегка выпивший Ким, только что пришедший домой из роддома. Все нянечки и врачи им там расцелованы и одарены. Кто конфетами, кто букетами, а главврач — бутылочкой армянского коньяка 5 звёзд.
— Как назовём⁈ — спрашивает дочку отец.
— Васе-е-ечка, — тянет девочка.
— А что⁈ Мне нравится! Вася-Василёк! И маме, думаю, понравится… На-ка, конфеток! — Ким протягивает дочке большой кулёк с дорогими шоколадными конфетами, — Угости ребят во дворе, скажи, у тебя братик Вася родился… радость!
А из включенного телевизора несётся: —… президент Горбачев болен и не может исполнять свои обязанности.
И по всей стране идёт такой выброс человеческих проклятий… даже вороны на ветках не каркают, придавило ворон. И все младенцы, рождённые в Кропоткинском в этот день, энергию этих проклятий впитывают… А ещё ту, от черкесских проклятий, и ту, что от упырей дореволюционных… Совершенно жуткая смесь!
СЮЖЕТ ⅓
19 февраля 1992 года (среда). Кубань.
Снега нынче уже нет, комаров ещё нет и Ким рыбачит в истоке речки Бейсуг, в 7 км. от Кропоткинского. Это в некотором отдалении от города, зато народ не пугается. Летом, например, когда массы речных кровососов к Киму даже не приближаются… Каково это видеть людям? А рыба, наоборот, садится на его практически пустой крючок как заведённая… А то, итак, выскакивает, прямо, в руки. Окунь, щучка, судачок, подлещик, пескарики. И на уху, и на жарёху, с избытком. Угостить семью свежей рыбкой… это правильное дело!
Рис.⅓. Ким Волошин на Бейсуге
Ким сидит, ловит рыбу и рассуждает:
'Да, Боги нынче повывелись… И я при всей своей мощи никакой не Бог! Бедный разум мой человеческий, не поспевает он за этой мощью. С другой стороны, можно было бы и гордиться. В моём лице создался невиданный юридический прецедент. Во всём мире (и у Богов тоже) принцип какой? Устанавливается преступление и за него следует наказание. Сто тысяч лет этот принцип действовал… И тут возник я и его перевернул. Я не устанавливаю преступление. Доказательством преступления является моя кара. Казнён — значит, злоумышлял. Лишён разума — значит, преступил. В штаны навалил — значит, намеревался причинить ущерб Киму Волошину…
Но мне от этого радости мало… вообще, только душевная смута. Во-первых, злоумышление злоумышлению рознь, а наказания — какие попало. Вон, та девчонка Таську по снегу валяла, шалость детская, невинная… И погибла. А эти полковники, что сговаривались меня ракетами ущучить, всего лишь поносом отделались. Правда, больше не сговариваются и, надо полагать, другим сговариваться заказали…
