Склонившись над столом, он довольно долго выцеливал белым «битком» черный шар, но какой-то шум, раздавшийся в зале позади него, заставил сотрудника охраны резко обернуться.
Он увидел перед собой — всего в шагах пяти, через широкий арочный проем — какого-то парня, одетого, как ему показалось, во все темное, с черной шлем-маской, закрывающей лицо.
И еще пистолет с глушителем, который тот направил прямо на него. Тут же раздалось приглушенное: «чах!», «чах!», «чах-чах!»… после чего телохран Аксенова, с продырявленной грудью и отверстием чуть повыше левого глаза, завалился навзничь.
Наемник, переступив через распростертое тело, на секунду подошел к бильярдному столу и положил свой пистолет с глушаком рядом с черным шаром, который так и не покорился его жертве. Чуть приподняв куртку, он выдернул из-за брючного пояса другой ствол, системы «беретта», с полностью снаряженным магазином. Сзади бильярдной комнаты имелась дверь, к которой он и направился, на ходу снимая пистолет с предохранителя и ставя его на боевой взвод.
Дверь эта, как и предполагалось, оказалась незапертой. Пройдя через небольшой предбанник, наемник оказался в небольшом банкетном зальчике. Двое находившихся там мужчин синхронно повернули головы в его сторону, а тот, что помоложе — в его правой руке была зажата трубка сотового телефона, — выдавив из себя нечто хриплое и малоразборчивое, даже привстал со своего места.
Наемник спокойно, словно он пришел попрактиковаться в тире, выделил свою жертву и плавно нажал на курок…
Отделенное от ресторана стеной и бильярдной комнатой помещение наполнил грохот выстрелов. Но теперь звуки стрельбы были плотные, раскатистые, ощутимо бьющие по барабанным перепонкам…
Сделав по контрольному выстрелу в голову обеим своим жертвам, человек в черной маске не удержался и рассадил тремя выстрелами переднюю стеклянную стенку аквариума с подсветкой: почти центнер воды, вместе с экзотическими рыбками и водорослями, хлынул из стенной ниши, смешиваясь с гранатовым соком и кровью убитых только что людей.
Наемник на несколько секунд замер, скользя сквозь прорези маски глазами по окружающей обстановке. Что-то было не так… кончики не сходились в его смертельной бухгалтерии.
Он вернулся в предбанник, рванул одну из дверей, сунулся туда со стволом… в туалетной комнате никого… Другая дверь, которую он чуть приоткрыл, вела вообще неизвестно куда… возможно, здесь имеется запасной выход.
Некогда было ломать голову над некоторыми странностями… не время и не место. Тем более что путь отхода был оговорен заранее и нельзя было терять более ни секунды.
Нарушая золотое правило наемного убийцы, человек в черной маске не стал оставлять орудие убийства на месте преступления, а забрал «беретту» с собой, сунув пистолет обратно за ремень. Зал ресторана контролировал его напарник: на момент их появления здесь было пять живых душ, если не считать телохрана Аксенова и тех двух, что заседали в отдельном кабинете. Теперь же двое из этих пяти были мертвы, а именно: бармен и мужчина, пивший кофе за ближним к бильярдной столиком. Двое клиентов заведения лежали навзничь на полу рядом со столиком, а чуть дальше, перед закрытыми дверями кухни, замер, уткнувшись мордой в пол, молоденький официант…
Когда раздался новый грохот выстрелов — почему-то стреляли опять рядом с бильярдной комнатой, — трое уцелевших, совершенно случайные люди, мысленно распрощавшись с жизнью, вжимаясь в пол, даже глаза от страха зажмурили…
— Все, Герман, заканчиваем, — довольно явственно прозвучало средь пустых столиков. — Оставь его на месте… некогда! Все, уходим…
Маркелову, который и сам был огорошен таким ходом событий, сейчас трудно было судить о том, что за мысль взбрела в голову его напарнице.
Они выбрались наружу из «Нивы» почти одновременно: Анна, которую он не успел схватить за рукав, выскочила со своей стороны, а Маркелов, вынужденный при своей довольно крупной комплекции демонстрировать чудеса акробатики, выбрался через распахнутую дверцу со стороны кресла водителя.
Каким-то чудом он смог настичь Зеленскую буквально у самой двери запасного выхода…
— С ума сошла! — зашипел он, оттаскивая напарницу обратно к «Ниве». — Там же сейчас натуральное мочилово идет!..
Обхватив Зеленскую обеими руками сзади, он с трудом втиснул ее обратно в салон «Нивы». При этом меж лопаток у него сквозил смертный холодок: в любой момент из дверей запасного выхода мог показаться киллер и положить их прямо здесь, на месте…
Обежав внедорожник спереди, он с размаху плюхнулся в кресло водителя.
— Ключи! Мать твою… Где же ключи?! — Он принялся судорожно рыться в карманах куртки. — Ага, вот они… Вот эт-то влипли… так влипли! Спокойно… спокойно… Все, завелась!!
Зеленская, не в силах до конца понять, что вокруг них происходит, на какое-то время впала в состояние полной прострации. Она понимала только, что случилось нечто ужасное, что-то такое, чего, возможно, нельзя будет поправить…
Такую реальность Анна не готова была вот так сразу принять.
Но зато она прекрасно помнила, с чего вся эта история началась…
Глава 1
МЕЖДУ БУШЕМ И САДДАМОМ
За неделю до событий.
Четверг, вторая половина дня
Анна Зеленская, коренная москвичка, двадцати семи лет с хвостиком от роду, разведенная, тележурналист по профессии, вот уже два года не пришпиленная контрактом к какому-нибудь определенному месту работы, будь то государственная или частная телекомпания или, к примеру, информационное агентство, предпочитающая нынче зарабатывать себе на хлеб трудом стрингера[2], узнала великую, ужасную, потрясающую новость едва ли не последней из всех цивилизованных людей.
Это все равно что достать по великому блату билет на премьерный показ широко разрекламированного спектакля, обещающего публике невиданное доселе зрелище и участие в постановке всех мировых звезд, а потом… взять и опоздать к началу столь выдающегося перформанса.
Впрочем, Зеленскую в данном случае многое извиняет. В отличие от тех же вашингтонских «постановщиков» и ньюсмейкеров, кто исправно поставляет в последнее время столь тревожные, будоражащие умы широких масс такие вот, с позволения сказать, «мировые новости».
Уже здесь, в Москве, как это часто бывает даже после не очень длительной отлучки, сначала навалились всякие разные дела. А потом, после всех этих переживаний — родители принеслись встречать дочь в Шереметьево-2, причем вид у них был одновременно счастливый и напуганный, как будто их родное чадо и вправду рисковало головой на театре будущих военных действий, — после посиделок сначала с домашними, потом с коллегами по ремеслу, после целой череды разных обязательных и не очень встреч, свиданий и просто болтовни по телефону возникло естественное желание послать на время все и вся куда подальше, а самой уединиться в своей только недавно доведенной до ума «двушке» в Митине и хотя бы как следует выспаться.
Вся эта суета связана с тем, что Зеленская и ее постоянный напарник Володя Маркелов, которого почему-то даже зарубежные коллеги едва не с первых минут знакомства начинали звать не иначе, как Вован, только недавно — если быть точным, то в понедельник днем — вернулись на родину, неся на своих подошвах, аки пилигримы, пыль едва не дюжины различных стран Ближнего и Среднего Востока. Вернулись после более чем двухмесячной служебной командировки, причем работали они преимущественно по заказу и под эгидой Европейской ассоциации независимой телепрессы, поставляющей эксклюзив для мировых информационных агентств. В «проблемных» для изнеженных пугливых западников уголках арабского мира, а не в столичных отелях, под охраной и приглядом местных спецслужб, как раз и работают стрингеры в эту горячую предвоенную пору, получая за свои труды не только денежное вознаграждение, но и такую порцию адреналина в крови, что мало никому не покажется.
Еще не успев толком ступить на родную землю, они с Володей в унисон зашмыгали носами: в саудовском Эр-Рияде, в конечном пункте их «дикого вояжа», температура днем зашкаливала за тридцать в тени, в Лондоне было всего пять градусов, а промозглый туман просачивался с улицы даже внутрь здания пассажирского терминала аэропорта Хитроу (на московский борт пробиться не удалось, так что пришлось добираться до цели окольными путями), в российской же столице, где вопреки календарю весной даже и не пахло, тоже было пять градусов, но уже со знаком минус.
Впрочем, этот подхваченный ими в первые минуты пребывания в Москве насморк, вероятнее всего, стал следствием не быстрой смены климатических условий или какой-то там простуды, а всего лишь нервной реакцией их собственных организмов на стрессовую ситуацию последних нескольких суток, поскольку уже на следующий день от него не осталось и следа.
