Сразу за общими постройками располагались хижины жителей. Родители рассказывали Ясмине, как община постепенно обрастала новыми жилищами. Одни домики рыбаков стояли тесно друг к другу, а между другими расстояние насчитывало несколько десятков метров. Территория общины утопала в зелени. Высокие деревья, плетущиеся кустарники, сочная мягкая трава, поляны мелких цветов. Белые стены домов покрывали низкие, нависающие над окнами кровли из водорослей и пальмовых листьев. Добравшись до своей хижины, Ясмина отодвинула легкую запылившуюся занавеску и вошла в комнату. Отец стоял в дальнем углу, закрыв глаза и сложив ладони лодочкой.
— Можешь выйти на улицу, если хочешь помолиться, — тихо сказала девушка. Люди моря верят в Соленого Бога. Взывать к нему нужно у воды.
Отец подошел к Ясмине, нежно коснулся ее подбородка и приподнял лицо так, что их взгляды встретились.
— Она совсем плоха… — прошептал он, — но мы должны быть сильными.
Глаза Ясмины вновь наполнились слезами. Отец обнял ее, крепко прижав хрупкие плечи дочери, и вышел из хижины.
Мама лежала, укрытая несколькими теплыми одеялами. Ясмина присела на краешек лежанки, сняла полотенце с ее лба и намочила в миске с заваренными травами. Отжав лишнее, аккуратно приложила компресс. Мама что — то проговорила во сне, а затем открыла глаза. Ясмина, увидев мутные зрачки и белки, изрешеченные красными дорожками налившихся сосудов, вспомнила некогда ярко-зеленые, живые глаза матери, и сердце девушки защемило от тоски.
— Яся, — прошептала женщина, растянув сухие губы в улыбке, отчего кожа на них тут же треснула, выпустив капельки крови.
Ясмина взяла салфетку и обтерла больное лицо, нежно промокнув раненые губы.
— Яся, — повторила мама. Она протянула слабую руку и дотронулась до щеки дочери.
На пороге хижины показался отец. Его глаза были красными и влажными от слез. Он подошел к лежанке и присел возле нее на колени.
— Малена, — тихо проговорил мужчина, погладив умирающую жену по голове. Он задержал руку на волосах и прижал губы к ее щеке.
— Миро, не грусти, — шептала Малена, — мне уже не больно. Соленый Бог Воды ждет меня. Я вижу его.
Ясмина и Миро плакали, а Малена теперь смотрела на них ясным, просветлевшим взглядом, улыбаясь, будто боль оставила ее тело.
— Девочка моя, ты так похожа на отца, — говорила она, приподнявшись и крепко сжимая руку дочери. Миро тут же придержал жену, обняв за плечи и подставив ноги под ее спину.
Ясмина посмотрела на своего темноволосого, угловатого отца. Она: с ослепительно белыми вьющимися волосами, со светлой тонкой кожей, так отличающейся от грубого загара жителей общины, с яркими зелеными глазами, все же улыбнулась словам матери. "Я сильная и смелая, совсем как мой рыбак-отец", — гордо подумала девушка.
Малена повернула голову и посмотрела на Миро. Ее лицо засияло, озарилось теплотой.
— Любимый мой, спасибо тебе за все.
Еще несколько мгновений и взгляд Малены потух. Зрачки вновь стали мутными, а взор отрешенным. Миро уложил ее на лежанку. Ясмина разрыдалась, уронив голову на руку матери.
Глава 2
Солнце, низко зависнув над водой, тепло освещало спокойное море. Ветер стих. Жители рыбацкой общины тянулись длинной цепочкой. Они были одеты в голубое. Женщины в воздушных платьях, с вплетенными в волосы цветами и мужчины, в широких легких штанах и простых рубашках. Деревянные хижины остались далеко позади. Люди проходили вдоль берега, тихо переговариваясь между собой. Первым шел Миро, он нес на руках тело Малены, укутанное в голубую кружевную накидку. За ним, опустив голову и роняя слезы, следовала Ясмина. В руках она держала букет белоснежных цветов.
Похоронная процессия двигалась к старому причалу. Здесь мужчины провожали людей моря к Богу Воды. Когда песок сменился сначала мелкими, а затем большими, острыми камнями, их взору открылась плавно покачивающаяся на волнах, украшенная цветами небольшая ладья. В ней сидел старик с длинной серой бородой, укутанный в плащ морского цвета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Миро уложил жену в лодку. Ясмина, намочив платье по самый пояс, подошла к матери. Она вложила в ее голубой саван цветы и прижалась в последний раз к твердому, холодному телу. Затем обняла отца и вернулась на берег.
Миро забрался в судно, взялся за весла и начал плавно грести. Старец уже читал молитву, сложив руки и поникнув головой. Он, то поворачивался к воде, то склонялся над телом Малены. Люди смотрели вслед удаляющейся ладье, пока та не превратилась в точку на золотой полоске заката.
Когда стемнело, жители зажгли свечи. Они так и стояли на берегу, ожидая возвращения мужчин. Кто-то разговаривал, кто-то тихо молился. Ясмину окружили подруги. Она положила голову на плечо Розеллы, Амина гладила ее по спине, Оливия шептала ласковые слова.
В час, когда судно вернулось, в небе уже поднялась луна. Миро выбрался на берег и прошел в начало похоронной процессии. Жители выстроились за ним и двинулись в обратный путь. Тем временем в лодку со старцем запрыгнул один из мужчин и направил ее в сторону рыбацкого причала.
Процессия дошла до длинного деревянного стола. Женщины накрыли его голубой скатертью и уставили свечами. Жители заняли места вслед за Миро и Ясминой, перед каждым стоял деревянный стакан, полный сладкого вина. К столу подошел старец и занял место по центру. Он поднял кубок и произнес:
— Люди моря не умирают, их забирает Соленый Бог Воды. Пусть он воздаст нашей Малене за все ее добрые дела…
Вдруг раздалось ржание лошади, и послышался глухой топот копыт. Старец замолчал. Жители встревожено смотрели на приближающихся всадников. Несколько мгновений и возле стола остановились пятеро облаченных в кольчужные рубахи мужчин. Их головы покрывали капюшоны, на поясах качались мечи, вложенные в ножны. Поверх кольгучи были надеты наплечники, выполненные из кусков твердой кожи, темной по краям. Правое и левое плечо соединяла короткая грудная часть доспеха, полукруглая у шеи и остроконечная книзу. Слева от нее, на круглой розетке, был вышит белый цветок — камелия — отличительный знак Королевства Нивия.
— Где Валентий? — пробасил один из них. — Мы за податью!
Услышав повод визита, люди за столом недовольно зашептались. Среди жителей поднялся один из рыбаков. Он был высок и могуч. Его голову и подбородок покрывали густые кудрявые каштановые волосы. На непрошеных гостей мужчина смотрел парой внимательных карих глаз.
— Я здесь, — громко ответил глава общины. — До сбора подати еще две недели!
— Эта подать особая! — взвизгнул один из всадников, такой щуплый, что доспехи болтались и звенели на нем. — Там, у гостевого дома стоит груженая телега! Не нас ли ждет?!
— Или торгуешь в обход Короля? — грозно заревел первый всадник.
Валентий старался сдержать гнев, но его крепкие ладони сжались в кулаки, лицо побагровело, а на скулах заходили желваки.
— Мы только что проводили одну из нас. Вы мешаете жителям прощаться.
Самый крупный всадник спешился и передал щуплому поводья своей лошади. Он снял капюшон, обнажив совершенно лысую, круглую голову на мощной потной шее. Мужчина подошел к главе общины, став к нему нос к носу, и зарычал:
— Мы ехали сюда треклятые сутки! Обратно, груженые твоей вонючей рыбой, будем ехать еще дольше! Король сказал сдать подать! Или ты не выполняешь приказов Короля? Так мы быстро решим эту проблему… — И он схватился за рукоять своего меча.
В тот же момент молодой рыбак, сотрясаясь от гнева, стукнул по столу кулаком и хотел кинуться на человека короля, но Валентий крепкой рукой медленно усадил его на место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Оставим людей, пройдемте в мой дом, — сказал глава и зашагал к хижине.
Лысый и щуплый сразу последовали за ним. Остальные всадники спешились и велели напоить лошадей. Старшая дочь главы, Еления, стала увлекать их в сторону скотного двора, где стояли корыта с водой. Последний из сборщиков подати, проходя мимо сидящей с краю девушки, провел рукой по ее густым черным волосам и смачно улыбнулся, обнажив кривые зубы.
