Вопль
Мы все умрём.От истины столь пошлойстановится не по себе.Живущий между будущим и прошлым,и ты всеобщей подчинён судьбе.И что б ни говорили, ни писалиот первых дней до нынешнего дняузнаем точно мы с тобой едва лизачем тебя, его, меняродили матери и похоронят внуки,чтобы самим потом истлеть в гробу.И к Богу мы протягиваем руки –зачем такую нам избрал судьбу?!
* * *
Я, между прочим, пережил войну.Я помню эту тишину,что после взрыва бомбыоседает...Мать молодая, а уже седая.С ней, наступая на шнурки ботинок,бежишь ребёнком прятаться в метро.Над самой головою – поединокзениток с «юнкерсом».Прожектора во тьме...Уже тогда забрезжило в уме,что я заброшен в сумасшедший дом.…Не говоря уже о том,что пережил потом.
Март на краю Москвы
Свет в глазадо боли резкий.Солнце. Снег. Голубизна.Поле. Дали. Перелески.Скоро сбудется весна.Раньше было. Будет снова.Но сегодня я стоюи, не проронив ни слова,вешний воздух жадно пью.За спиною город, люди.Здесь же воля, тишина.Раньше было. Снова будет.Даль слепящая ясна.За спиной трамваев грохот.Скрип и скрежет тормозов.Без людей мне очень плохо.Слышу ваш ревнивый зов.Сердцем к сердцудо концабыть бы в декабре и в мае…Но не как близки сердцав переполненном трамвае.
В аптеке
Век ХХ,опершись о палку XXI века,входит в аптеку походкой старого зека.– Есть лекарство от СПИДа,от коровьего бешенства есть?Если нет, я не выйду.А выйду – заражу всех как есть!
В пустыне
Казалось бы, чего делить,ведь смертен ты, и я, и каждый.Под солнцем трещины землигорючею дышали жаждой.Змеёю вился старый спор.То угасал, то жалил снова.Смертельно жалило в упорв сердцах оброненное слово.Разбиты, опустошены,казалось, всех несчастней в мире,плелись средь мёртвой тишины –мишени в сатанинском тире.Казалось, каждый одинок,и больше нет мостов отныне.И каждый доживёт свой срокв своей исхоженной пустыне.Мы долго шли в земной пыли,уже не злобствуя, не споря.Когда из глобуса земливдруг выдвинулся глобус моря.
