— «Проси, что хочешь, товарищ Рафаэлянц, однако пять танков хоть умри, но сделай». — Чудо машину назвали «Альбатрос революции».
А Лось, Цандер и Кондратюк усиленно занимались решением поставленной перед ними задачей. Изначально от высшего руководства проект «Заря Революции» курировал Вячеслав Рудольфович Менжинский [8], и материальных проблем у проекта не было, тем более что в 1926 году Менжинский официально стал Председателем ОГПУ. Единственно что мешала Лосю и Гусеву продуктивно работать, это дополнительная нагрузка в виде Курсов марсианского языка для бойцов Бригады, но без этого было, увы, никак не обойтись. Очень помог известный Питерский филолог Академик Петр Алексеевич Лавров [9], он написал самоучитель Марсианского языка и с его помощью у красноармейцев дела пошли гораздо веселей. Инженера Лося очень беспокоили возросшие размеры аппарата, и он снова и снова сидел над расчетами, пытаясь найти золотую середину между усилением конструкции дополнительными шпангоутами и сохранением нужной грузоподъемности. Зарабатываясь до поздней ночи, он вставал, чтобы включить освещение, замечал в окне сполохи костров, разведенных рабочими на улице, и тут обычно на него накатывало. Память будила недавнее прошлое… молодая женщина в желтом остром колпачке, выходившая из воды по ступеням каменной лестницы, бело-голубоватое, удлиненное лицо с прекрасными неземными глазами и имя как напев ветра в лучах зари — Аэлита. А рабочие, кипятившие на кострах огромные медные артельные чайники, заводили всегдашний разговор о том, что ждет на Марсе беззаветных красных героев. Романтичный вихрастый подмастерье говорил, что после победы Революции Марс надо переименовать в Маркс. Домовитый работник бывший родом из деревни, размышлял в слух о том, сколько же на Марсе валяется бесхозного золота. А инженер Лось иногда присаживался к костра и, молча улыбаясь в усы, (усы и бороду он недавно отпустил, что бы не тратить драгоценное время на бритье), слушал разговоры рабочих о Марсе. И когда какой-нибудь мастеровой, уважительно косясь на четыре шпалы в петлицах и на новенький орден на груди, спрашивал товарища начальника о Марсе, Лось охотно начинал им рассказывать про Соацеру и летающие корабли. Ордена Дивизионному инженеру Лосю и комбригу Гусеву, вручили неделю назад аж в Кремле и не кто-нибудь, а сам Всесоюзный староста Калинин. Как было сказано в Указе — за боевые достижения в освоении стратосферы. Перед Банкетом Сталин пригласил Мстислава пройти к себе в кабинет и задавал ему там множество вопросов о строительстве и конструкции аппаратов, проявив при этом недюжинное знание предмета. Сталина очень интересовал вопрос, можно ли начинять аппараты ультралиддитом и посылать в определенный район без экипажа, как огромные авиабомбы.
— Я уже на себе испытал, какое мощное оружие эти ваши аппараты, товарищ Дивизионный инженер — Сказал Сталин, усмехнувшись, а Лось слегка покраснел и который раз вспомнил то октябрьское утро на полигоне, куда на испытания камер для двигателей внезапно приехал Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) с небольшой свитой. Лось с Королевым объяснили суть происходящего и начали имитацию пробного пуска, для проверки цепей зажигания. Однако зажигание сработало в штатном режиме: при запуске сорвалась со стенда одна из камер и взорвалась в нескольких десятков шагов от высоких гостей. Ни кто не погиб, но шибануло по ним хорошо, и товарища Сталина так же приложило не слабо, он даже на несколько минут потерял сознание. Все ждали самых жестоких оргвыводов, но их не последовало. А вот теперь еще, и награды и звания. А на банкете Сталин сказал Мстиславу…
— «Ми тут с товарищами посоветовались и решили, присвоить вам товарищ Лось звание Главный Конструктор, ведь вы у нас тут самый главный по марсианским аппаратам. Пусть в Красной армии нет пока таких званий, но у вас пускай будет и носите теперь в петлицах не три шпалы, а четыре… И с товарищем Гусевым тоже непорядок, его все называют комбригом, а он всего-то полковник, по старому говоря, так что принимайте бригаду по настоящему, товарищ Комбриг»
Гордые и несколько смущенные Главный Конструктор и Комбриг ехали домой. Гусев насвистывал что-то бравурное и продолжал банкет из бутылки настоящего шустовского коньяка, по солдатской привычке прихваченной со стола. А Мстислав почему-то все время вспоминал фразу Сталина, сказанную им то ли в шутку, то ли всерьез во время тоста на прощание:
— «Ну, а завидовать тебе будут теперь, Главный, все кому не лень, так что смотри под ноги, когда ходишь». — И после этого так посмотрел на Лося рысьими глазами, что куда там Тускубу.
База Секции межпланетных сообщений, находилась рядом с новым аэродромом, недалеко от подмосковного Щелково. Там же были сборочные цеха, полуподземные ангары и стартовые площадки. В 1926 году в коллектив органично влился студент МВТУ Сергей Королев, именно он гениально решил вопрос с более стабильным и эффективным вертикальным взлетом, чем у старой модели. Он предложил ставить на каждый аппарат четыре небольших взлетных двигателя сделанных из металла Обин и работающих на Ультралиддите, которые бы сбрасывались после выхода в верхние слои атмосферы. В виду большой массы «Зари Революции», изначально было решение строить взлетные эстакады, что сильно удорожало и затягивало реализацию проекта, но молодой гений помог решить вопрос. В отличие от первой модели аппарата инженера Лося, несущей двоих пассажиров и небольшой в общем дополнительный груз, каждая «Заря Революции» должна была доставить на Марс — двадцать красноармейцев и двух краскомов с вооружением включающем: восемь маузеров, четырнадцать автоматов Федорова переделанных по Маузеровский патрон, два пулемета Гочкиса с универсальными станками земля-воздух, для стрельбы по марсианским летающим лодкам и кораблям (так же разработанных Сергеем Королевым), два мотоциклета, 12 велосипедов, плюс на каждом четвертом аппарате — Австрийская 37-мм пехотная пушка [10]. Эти пушки нашел лично Вячеслав Рудольфович. Не будучи большим спецом в артиллерии, он приказал изыскать наиболее легкие по весу орудия. Ими оказались захваченные еще во время Империалистической войны Австрийские пушки. Двенадцать полубатарей, состоящих из трофейных орудий, собирались отправить на фронт и сосредоточили на артиллерийских складах, подобрали и довыпустили к ним боеприпасы. Там они благополучно переждали Революцию и Гражданскую войну, и в результате готовились к полету на Марс. Пушка, конечно, была устаревшая и на первый взгляд даже была похожа на игрушку, но на самом деле это было достаточно мощное траншейное орудие. Проблема была в слабом фугасном действии гранат, и Лось придумал, как улучшить качество снарядов. Гранаты снарядили Ультралиддитом, дополнительно сделали картечные снаряды, и боекомплект состоял теперь из трех пристрелочно-трассирующих снарядов, пяти ультралиддитовых гранат, пяти шрапнельных гранат и двух снарядов последнего боя снаряженных картечью. Как сказал, радостно потирая руки, комполка Гусев, — «Для Марса сгодится». Ну, а когда Лось и тряхнувший стариной Хохлов придумали, как транспортировать эти пушки мотоциклетами, то отпали всяческие сомнения в удачности выбора. Кстати неустрашимый красный кавалерист Гусев, когда с мандатом ОГПУ ездил на склады за пушками и снарядами, прихватил там хранящиеся испокон веков кирасы тяжелой Русской кавалерии и заодно французские стальные каски на всю бригаду. В ответ на вопросы Хохлова он рассказывал о марсианских ружьях, которым ни в жисть этих кирас не пробить. Чекист махнул рукой, проворчал что Гусеву виднее и закрыл вопрос и даже почти добровольно подписал наряд на изготовление специальных блях с эмблемами «Бригады Красных Самокатчиков» и монтаж их на кирасы. Эмблему помогли разработать двое молодых художников из «Ассоциации художников революционной России[11]» она получилась броская и достаточно Революционная. Было сделано три варианта, для боевых подразделений, для экипажей летающих танков и для технической обслуги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
