Низким приятным голосом Хозяин озвучивает суть вопроса.
Проблема непроста. В некоем российском городе, назовем его Задрищенск, поскольку данное наименование наиболее полным образом отражает состояние этой дыры, один православный священник решил построить храм. На холме. А градоначальник этого самого Задрищенска решил, что на этом самом холме гораздо лучше будет смотреться торгово-развлекательный комплекс, строительство которого обещали инвестировать москвичи.
Сижу, ухмыляюсь. Знакомая ситуация. Ну так, в общих чертах.
Так вот, священник со своим юристом (нашел девочку среди прихожан) бегал-бегал по инстанциям, и забегался. Вроде и отказы письменные никто не дает, и обещают всякое, а землю не выделяют. Наконец, вроде, дело сдвинулось с мертвой точки, участок дали. Именно там, где нужно. Проект границ утвердили и предварительное размещение объекта согласовали. Ну, наш отче и расслабился, пожертвования начал собирать потихоньку.
Но вот только приходит он как-то на свой участок, а там, опаньки, заборчик стоит. Основательный такой, бетонный. И собачки лают. Цепные. И охранники ходят сонные. Вроде и сонные, а на территорию не пускают. Странности какие.
Батюшка наш опять забегал туда-сюда, да и выяснил, что градоначальник своим волевым решением все ранее данные распоряжения отменил и землю москвичам-таки и отвел. Под то самое развлекательное.
Вот тут отец Сергий и начал волосики у себя со всех мест выдирать.
– Ага, – вмешиваюсь, – и тогда он продал душу дьяволу за участок земли.
Темные брови моего собеседника медленно ползут на лоб.
– А как вы догадались? – интересуется.
Я откидываюсь на спинку кресла и покровительственно улыбаюсь.
– Опыт, – отвечаю, – не пропьешь. Просто это было самое абсурдное решение в данной ситуации. Но, как я понимаю, самое действенное.
– Безусловно, – соглашается собеседник и чешет пальцем переносицу.
– И кто был тот придурок, который это сделал?
– Простите, что?
Так, переводим текст на цивильный лад.
– Кто совершил указанную сделку от вашего имени, не сообразуясь с возможными последствиями своего шага?
– Это был я.
Медленно краснею. Хорошо же наши переговоры начались. Вот так с ходу взять и обозвать собеседника придурком. Ай, Ирина, молодца! Давай еще ему на костюм остатки кофе выльем, а потом в занавеску высморкаемся. Самое то получится, при твоей-то репутации.
– Я, – сжаливается надо мной, наконец, хозяин помещения, – был вынужден так поступить. Я заключил в свое время некое соглашение, согласно которому не имею права отказаться от подписания подобного контракта.
– То есть, – тихо проговариваю я, – каждый человек…
– Не каждый, – прерывает Хозяин, – вернее, каждый, но при соблюдении ряда условий. Словом, я вынужден был согласиться.
– М-да, – глубокомысленно замечаю я, – публичный договор штука такая. Неоднозначная. Ты предлагаешь, а всякая зараза… А священник этот чем руководствовался?
– Как чем? Он решил, что город погряз в грехе, и только наличие храма сможет исправить эту ситуацию.
– А он погряз?
Мой собеседник неопределенно пожимает плечами.
– Нормальный российский город.
– То есть, я вас правильно, понимаю, Сергий решил построить храм, чтобы спасти чужие души, а в обмен заложил свою?
– Вы все правильно понимаете.
– Странная ситуевина… И в чем проблема?
– Мне нужен этот участок.
– А Вам-то он зачем?! Под торговый центр?!
– Нет, он должен пустовать.
И замолкает.
– Вы меня простите, конечно, – возмущаюсь, – но отчего я должна каждое слово из Вас клещами вытягивать? Если уж вы сочли возможным обратиться именно ко мне, будьте так любезны ввести меня в курс дела полностью. Адвокат, он как священник! Ему врать нельзя.
Вздыхает.
– Эта земля принадлежит мне. На ней проводятся черные мессы. Временами – шабаши. Это моя земля. Я ее не отдам.
Он сжимает губы и пристально смотрит на меня. В черных глазах собеседника видны отблески пламени. Вот теперь мне страшновато. И да, теперь я его понимаю. Так и вижу, что покупаю я себе дачный участок, шашлычки собираюсь пожарить, приезжаю – а там трансформаторная будка. Может, она и для общего блага там поставлена, но имущество-то мое!
– Сочувствую, – говорю, – а просто слово свое не сдержать вы не можете?
– Нет.
– И какова перспектива?
– Думаю, будет судебный процесс.
Оба-на! Процесс! С другой стороны – ну, на то я и адвокат.
– А что, – спрашиваю, – в итоге, вы можете предложить своему оппоненту?
– Мне не нужна душа этого человека. Пусть забирает. Хоть прямо сейчас. Мне нужна моя земля. Обратно. И ваша задача этого добиться.
– А…
– А в качестве гонорара я предлагаю вам возвращение домой.
– Прошу прощения, но я, вроде как…
– Нет, Вы еще живы. Но в коме. Я могу сделать так, что вы очнетесь примерно через сутки после аварии. Если, конечно же, добьетесь результата.
– А если нет?
Улыбается левым углом рта и смотрит куда-то в сторону моего левого, опять-таки, уха.
– А если нет, придется Вам ознакомиться с работой цехов.
Он, кажется, меня хочет испугать. Вот такие мы все из себя страшные! Знал бы он, с кем мне пришлось работать, когда я бесплатные консультации для граждан давала! Да мне справкой из желтого дома перед носом махали! Цехами он меня решил напугать! Ишь ты!
– Вы можете идти. – добавляет Хозяин, – все необходимое получите у Ваалберит.
И даже понять толком не могу, как оказываюсь в приемной. Перед этой, с золочеными рожками. Стою, значит, и хлопаю, чем придется – глазами, ресницами, ушами.
– А кто, – спрашиваю, – у нас Ваалберит?
Секретарь глядит на меня своими янтарно-желтыми глазками и отвечает:
– Я. А что? Помощь нужна?
Я только вздыхаю. И имена-то у них здесь дурацкие.
А три главных вопроса я так и не задала. Во-первых, кто к кому иск предъявлять собрался? Кто у нас судья? И почему, собственно, я должна заниматься этим странным делом?
Глава 3.
С Ваалберит мы подружились как-то сразу. Может, души родственные друг в друге нашли, а может, просто соскучилась Валюша в своей женской ипостаси по женскому же обществу, но она тут же принялась меня опекать.
Для меня был выделен отдельный кабинет с кондиционером. Последнему я особенно обрадовалась. В кабинете, естественно же, находился компьютер, принтер, сканер и даже факс. Хотя я плохо представляю себе, кому и что я должна по факсу скидывать. Так и вижу: алле, приемная Эдема? Примите факс, пожалуйста. Да-да, семь листочков. Что? Не прошло? Я повторю.
– А это, – гордо заявляет Валя, – тыкая мышью в незнакомый мне значок на экране, – Адасеть.
– Адасеть? – переспрашиваю я.
– Ну да! Согласись, название Аданет звучало бы странно. WiFi, между прочим!
О, до чего дошел прогресс!
– А просто Интернета у Вас здесь нет?
– Ну, – мнется Валечка, – есть, но это нужно с Главным разговаривать. Только по его отдельному разрешению, а так…
Следующие три дня проходят в работе. То есть изо всех сил пытаюсь понять, а что вообще в этой ситуации можно предпринять, и можно ли хоть что-то. Единственное, что приходит в голову – требовать расторжения контракта. Но на каком основании? Существенное изменение обстоятельств? Форс-мажор?
Далеко ходить не надо, кровать у меня тут, в соседнем помещении, туалет рядом, а еда периодически сама появляется. Вредная и вкусная.
Проблема с источниками информации. Вот Адасеть эта. Штука, в общем-то, хорошая. И игры есть, и анекдотов полно. Специфических, правда, но попадаются и забавные. С историей я немного ознакомилась, а вот правовой базы нет, и даже в прямом доступе законы не выложены. Чем руководствоваться-то? Здравым смыслом? Да когда же это на его основании решения суда выносились?
Что там Валюша говорила? По спецразрешению? Ладно, пора навестить Заказчика.
Наверное, он без меня соскучился. Не, ну он, наивный, сам как-то обмолвился, что я могу заходить к нему если что (или не обмолвился?). На мой взгляд, самое оно если что. То есть мне скучно, а мысли в голову новые не идут. Надо ее (голову, конечно) чем-то занять срочно. Хотя бы и общением с Заказчиком. Я уж и вопрос ему новый придумала. Помимо Интернета.
Валюша на входе улыбается и кивает. Мол, проходи, если надо. Сам на месте.
Конец ознакомительного фрагмента.
