Днем снова пришла она.
И потянулись дни, солнечные и пасмурные, туманные и дождливые, наполненные ветром и нежащиеся в спокойствии полного штиля. И каждый день она приходила к нему, сводя с ума, стирая воспоминания, даря наслаждение и забирая жизнь. И каждую ночь он бродил по берегу, слушая ее стоны с другим мужчиной и пытаясь собрать воедино свое прошлое из тех разрозненных кусочков, которые появлялись в его голове.
Сначала он удивлялся, что его не слишком ранит присутствие другого. Потом, по мере возвращения памяти, понял — это привычка. За всю жизнь у него не было женщины, хоть что-то значившей для него и принадлежавшей безраздельно. Мать все время ускользала к мужчинам, хоть он и знал: она любит его, как никого другого. Для сестренки он какое-то время оставался единственным, но потом она нашла себе мужа. Что ж, это естественно. Он только рад за нее. Но мать и сестра, конечно, не те женщины, о которых следовало думать под ночные стоны Владычицы.
Его первая женщина… Когда он погрузился в нее, она была влажной не столько от желания, сколько от семени другого мужчины. Нельзя сказать, что его это очень задело. Она была милой, но уже принадлежала многим до него, а потом, после, можно, наверное, просто сбиться со счета. И дальше, с другими, все пошло по привычному пути.
Этих других было так много… Попадались среди них и девственницы, но, как ни странно, ни одна не могла привязать его к себе. Или просто не хотела? Да и он вовсе не стремился обзавестись женой и кучей детей. А верность? Недоступная роскошь для морехода и его подруги. Да и какой в ней, по большому счету, смысл? Получалось, ему не привыкать делить женщину. Это неизменно происходило, до или после того, как он делал ее своей.
И он продолжал делить Владычицу с ее мужем. Странно, что Владыка Морей шел на это. Впрочем, возможно, он и не считал смертного за соперника. Иначе разве стал бы он терпеть его здесь, на Элме? Да от него и лужицы не осталось бы, прикоснись он лишь пальцем к Дочери Океана.
Владычица завораживала его, как завораживало и тянуло к себе море. Он не мог отказаться от нее, хотя со временем постоянные смерти и воскрешения стали вызывать в нем странную усталость, и желание притупилось. И все чаще приходили и дольше оставались воспоминания о зеленоглазой девушке с рыжевато-русыми волосами. Иногда ему казалось: он видит ее где-то там, в мире живых. Она оставалась все такой же прекрасной, только на правом виске у нее появилась снежно-белая прядь, напоминавшая ему волосы Владычицы. И еще девушка теперь все время была грустной. Он даже стал сомневаться, появляются ли у нее на щеках ямочки, когда она улыбается, или это просто его фантазия. В конце концов он решил, что это всего лишь мечта, слишком уж сильным было желание поцеловать такую ямочку около улыбающегося рта.
Рядом с девушкой постоянно находился темноволосый парень. Они жили как муж и жена, но его это совершенно не ранило. Наоборот, радовало. Он не помнил, кто эти двое, но чувствовал, если б они производили впечатление брата и сестры, он бы очень огорчился. Парню, видно, тоже до невозможности хотелось поцеловать ямочку на щеке любимой, он просто из кожи лез, чтобы заставить ее улыбнуться. Но получалось это у него неважно, ибо он и сам был чем-то опечален.
Однажды настал день, когда вид беловолосой Владычицы не вызвал в нем ничего, кроме тоски. Ему нестерпимо захотелось нормальной человеческой близости с той девушкой из воспоминаний, в конце которой на него не обрушивалась темнота. Он вдруг представил, как, разорвав телесную связь, можно просто лежать, прижавшись друг к другу, наслаждаясь теплом разогретых тел, слушая, как постепенно успокаивается сердце в груди подруги, легко целуя ее губы и ощущая ласковые поцелуи на своем лице. В тот раз он впервые отстранился от Владычицы, когда она протянула к нему руку.
«Ты обещала отпустить меня.» «Я тебе надоела?» «Нет… Не знаю… Ты не для меня. У тебя есть муж, равный тебе. А у меня — жена.» «Вспомнил?» Он кивнул. «А ее другого мужа вспомнил?» Он посмотрел на нее, не понимая, потом вдруг сообразил, кто тот темноволосый парень. «Да, вспомнил. Он мой друг и тоже тоскует обо мне. Твоего мужа мое отсутствие не опечалит.» Она рассмеялась. «Это верно! Хорошо, я уйду. Но знай: не в моих силах вернуть тебя на земли живых. Это обещал сделать мой супруг. Разговаривай с ним сам, когда он найдет для тебя время.» Он кивнул, она исчезла.
Ему стало тоскливо одному, он прилег на песок и задремал. Проснулся от поцелуев, открыл глаза и увидел прядь рыжевато-русых волос. Потом на него взглянули смеющиеся зеленые глаза. Что было дальше, он не помнил. Видно, уснул сразу, когда все кончилось. Проснулся от боли и вспышки света. Неужели теперь всегда будет так, даже с обычной женщиной?
И все пошло по-прежнему, только к нему приходила не Владычица, а его жена. Но близость с ней была удивительно не похожа на то, что он помнил. И потом, где же его друг? Раньше они почти всегда бывали втроем, им всем это нравилось. Ни он, ни Марти (его так звали? а ее имя?) не испытывали ревности по отношению друг к другу, ни малейшей, никогда. Это было бы глупо, ведь их жена любила и желала их одинаково, и ее так радовала их дружба. А вот любого другого, посмевшего прикоснуться к их возлюбленной, они разорвали бы на части. Кажется, кому-то действительно не поздоровилось…
У него появились подозрения. В один прекрасный день, когда она снова вышла на берег из волн, он попросил ее повернуться к нему правым виском. Волосы там ничем не отличались от остальных. «Ты не моя жена.» «Что ты говоришь? Как ты можешь?» «Как ты можешь? Неужели я лучше твоего мужа?» «Не лучше. Но, что удивительно, пожалуй, и не хуже. И еще, мой муж никогда не умирал в моих объятиях. Не знаю, как это подействовало б на смертную, а мне это очень льстит.» Она расхохоталась, и ее смех звучал как рокот грозного прибоя. Он сидел и смотрел на нее, пока она не успокоилась. «Мне кажется, Владычица, я уже заплатил за свою глупость. Отпусти меня. Ты ведь получила назад свою Чашу.» Он не помнил, что это за Чаша, слова пришли сами, как и последующие. «Ее вернула тебе моя жена. Она не заслужила с твоей стороны такого обращения.» «О, нет. Не заслужила. Ты свободен, если сумеешь договориться с Владыкой.» Она поднялась и ушла прочь.
Вечером того дня к нему пришел Владыка Морей. «Как она могла хотеть меня, если у нее есть ты?» — он просто не удержался, и вопрос сам собой сорвался с языка. Владыка довольно усмехнулся. «Ты же знаешь женщин. Им всегда мало. К тому же ты недурен собой, да еще и обладаешь столь любезным им даром. А любой дар хоть в чем-то уравнивает смертных с богами.» «Ты отпустишь меня?» Владыка глядел на него насмешливо. «Моя жена тебе не по вкусу?» «Твоя жена — богиня, я смертный. Для меня это было честью, но я знаю, как положено вести себя вежливому гостю. К тому же у меня тоже есть жена, и она давно ждет меня.» «Я знаю. Она очень мила. Ты позволил бы мне?..» Теперь пришла его очередь смотреть насмешливо. «Я позволил бы, но только если б она хотела, и мой друг был бы не против.» Владыка рассмеялся. «Как много условий! Чем больше, тем труднее соблюсти. Вы с другом хорошо устроились, можете не беспокоиться о том, что ей захочется кого-то еще.» «Не получается. Женщинам ведь всегда мало. Но вдвоем у нас больше шансов удержать ее.» Владыка снова засмеялся. «Ты мне нравишься, я рад, что оставил тебя в живых. И я отпущу тебя. Об этом просил и твой друг, не только возлюбленная. Но с этого момента ты не должен и пальцем прикасаться к моей жене. Сможешь?» И ехидный взгляд мужчины, уверенного в чарах своей женщины. Понятно, что он сам не смог бы, да его ведь никто никогда о таком и не попросит. «Да. Не обижайся.» «Какие уж тут обиды? Прощай.» «Прощай.»
