— Для гостей, — Петр толкнул дверь. — Заходи.
Комната оказалась небольшой, да к тому же половину ее занимала огромная кровать, накрытая поверх одеяла еще и пледом. На тумбочке у изголовья, рядом с будильником, стоял ночник с золотыми рыбками, которые закружились в нескончаемом хороводе, как только он был включен. В углу дружелюбно поблескивало черной кожей старое кресло. Словом, было тут уютно.
— Ну ты располагайся, отдыхай, — ласково пробасил хозяин. — Завтра с женой познакомлю. Спокойной ночи.
И он вышел.
… Дачники, думал Георгий, нежась под легким, но прекрасно сохраняющим тепло одеялом. Хоромы понастроили! А неплохо бы комедию об этом написать. Сатирическую. Или лучше драму. Сюжет только покрепче завернуть.
Тут он зевнул и, уже засыпая, нажал в изголовье на кнопку. Свет ночника погас. Уснули рыбки.
Уснул и Георгий.
И пока он спит, автору хотелось бы кое-что объяснить. Закончив в свое время исторический факультет, Георгий Александрович Шатуров стал, однако, журналистом. В редакции областной газеты, где он служил, считалось, что всевозможные нравственные коллизии дано ему распутывать легче, нежели другим. Нравственная же коллизия была положена и в основу пьесы, написанной Георгием два года назад, опубликованной, а потом поставленной несколькими театрами страны.
Меж своих многотрудных дел любил наш герой заглянуть иногда в архивы, покопаться в старых газетных подшивках. И однажды, за полгода до описываемых событий, наткнулся он в областной газете за 17 декабря 1972 года на статью, бойко озаглавленную: "Пособникам буржуазных идеалистов не место в советской науке!" Дикий сей оборот не удивил Георгия, он и не такого в газетных архивах начитался, однако статью он бегло просмотрел. Просмотрев же, стал изучать внимательно. Следовало из нее, что в городе Живописногорске, тогда еще районном центре, некий В. В. Миртов, доцент пединститута, разработал теорию, согласно которой разного рода парапсихологические явления, например, чтение мыслей на расстоянии, предсказание будущего, якобы имели под собой вполне материальную основу в виде психофизического комплекса, свойственного каждому человеку, но у большинства — неразвитому.
В. В. Миртов утверждал к тому же, что путем определенных упражнений каждый желающий может овладеть таковыми способностями в полном объеме. Сведения эти сообщались в нескольких строках, а остальная часть статьи была посвящена критике "тлетворной идейки В. В. Миртова, от которой за версту несет поповщиной, мракобесием и оголтелым идеализмом". Подписана статья была М. Преклонным.
Почему же заинтересовался ею Георгий? Да потому, что в секрете от всех держал он свою особенность — странное и необъяснимое умение предчувствовать будущее, возникавший вдруг внутренний голос, что заставлял его совершать самые неожиданные поступки, которые по прошествии времени оказывались единственно правильными.
Потому-то, прочтя статью, где пусть и в ругательном тоне говорилось о чем-то схожем с его даром, наш герой решил восстановить справедливость. Списавшись с живописногорскими журналистами, он узнал, что автор теории умер еще в семьдесят девятом году, но жив друг его и конфидент Глеб Евстигнеевич Краснопольский, доктор наук, ректор пединститута. К нему-то и решил обратиться наш герой. Однако на вежливый запрос ответа не последовало, а вскоре после этого был Георгий вызван редактором и получил срочное задание, оторвавшее от дела Миртова на месяц. Затем последовали еще две важных командировки, к тому же навалилась обычная редакционная текучка, так что лишь в начале декабря смог Георгий вернуться к волновавшей его теме. Он написал еще одно письмо, и через несколько дней пришел вполне благожелательный ответ с приглашением приехать.
Вслед за приглашением и случилась известная читателям история, так благополучно начавшаяся (и билет на самолет в кармане, и гостиница заказана), но скомканная по вине все того же внутреннего голоса черт знает каким образом…
2
Первым зазвенел будильник. Большая его стрелка была переведена на пять минут вперед — наивным таким манером хозяева часов пытаются обычно обмануть судьбу и встать вовремя. Затем, ровно в восемь, на руке Георгия запричитали электронные часы, привезенные из Японии. "Вставай, лентяй!" — вопили они сердито. Вопили, естественно, на аглицком, и дословно их вопль означал: "Вставайте, ленивые кости!" И ленивые кости открыли глаза… В эту минуту на первом этаже ударили старинные напольные часы и били долго, с размеренными паузами, зная себе цену. Георгий, улыбаясь, считал удары и с последним, восьмым, легко поднялся с постели…
Вскоре он уже выходил из ванной комнаты, держа в одной руке дорожный несессер, другой же, свободной, потирая порозовевшие гладкие щеки. Спортивный костюм, темно-синий, с широкими белыми полосами, удивительно шел к его ладной фигуре мастера парашютного спорта и дельтапланериста. На плече нес Георгий махровое, вьетнамского производства, полотенце с вытканное фазанами, ноги же облек в кроссовки "супертренер".
В таком виде наш герой сделал несколько шагов и остановился — навстречу из глубины коридора шла женщина. Представьте: струящееся разноцветье красок, холодный треск шелка, маленькая головка на высокой шее, зеленоватое мерцание глаз и живая волна темнорыжих волос, стекающая вниз длинными, в крупных кольцах прядями.
— Доброе утро, — широко улыбнулся Георгий.
— Доброе утро, — отзвенело в ответ. — Муж рассказал вчера о вас. Как хорошо, что вы встретились. Мы любим гостей. Завтрак в девять. Не опаздывайте.
И женщина направила дальше легкие свои стопы.
Ровно в девять, уже в тройке, наш герой спустился по винтовой лестнице.
— Привет! — Петр помахал рукой, — Знакомьтесь. Это Нина, а его Георгием зовут. Жорка значит. Да ты садись.
Завтрак, против ожидания, оказался невкусным и состоял из рыбных консервов да едва подогретой вчерашней картошки. К чаю же (а не умеют здесь чай заваривать, — отметил Георгий) подавались бутерброды с маслом.
Подталкивая гостю тарелку, хозяин проговорил извиняющимся голосом:
— Продукты в городе. Вчера привезти не успели. Не взыщи.
— Все очень вкусно, — корректно отвечал гость.
Петр пожал плечами и ничего не сказал, но взгляд Нины был поднят на Георгия и задержался на нем ровно столько, сколько допускала официальная вежливость.
Говорили о пустяках. К концу завтрака выяснилось, что хозяевам дачи необходимо побывать в городе, что к обеду они вернутся и будут свободны до второго января включительно, что ближе к вечеру приедут на своей "Волге" родители Нины и тогда же начнут сходиться приглашенные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
