- Не богохульствуй, а то прокляну! - возмутился дьяк.
- Все. Молчу, молчу. Больше не буду. Люди перекрестились, и подводы двинулись по направлению к селу.
2.Возвращение в Вишневое
Крымский тракт протянулся прямой стрелой через дикое поле, разрезая его надвое. Лишь иногда он изгибался, чтобы обойти огромные камни или овраги, встречающиеся на его пути. Кто и когда накатал эту дорогу, было неизвестно. Казалось, она была в украинской степи всегда, от самого сотворения мира. Летающему высоко в небе коршуну, не было понятно, где же начало, а где конец у двигающейся по тракту казацкой армии. Края войска, возвращающегося на Запорожскую Сичь, прятались за горизонтами.
- Пан полковник. Вас кошевой атаман зовет, - обратился к Игнату вестовой. Казак не сразу понял, что это его зовут. Он еще не привык к своей новой должности.
Игнат оставил полк и, выехав в поле, пошел наметом, стараясь догнать начало колоны. Быстро двигающийся по степи конь Голованя, как будто срезал верхушки ковыля. Они разлетались в разные стороны, словно ядра, выброшенные из пушек.
Впереди армии ехал хорунжий с головным знаменем Запорожской Сичи. За ним следовал кошевой атаман с полковниками. Куренные атаманы были со своими отрядами.
- Вы звали меня, Батько атаман? - спросил, подъехавший Игнат.
- Вот что, полковник. По пути будет имение покойного Кульбаса. Ты, как новый атаман полка, должен заехать к его жене и сообщить горестную новость, - грустно сказал Иван Шульга.
Головань молчал, отведя взгляд в сторону. Кошевой внимательно посмотрел на Игната и произнес:
- Я понимаю, что такой визит не из приятных. Но так уж заведено. А потом догонишь нас. Только долго не задерживайся. Ты мне нужен будешь на Запорожье. Дел у нас еще много.
- Ладно, Батько. Все исполню.
Головань повернул коня и не спеша поехал к своему полку. По дороге он думал:
" Ну, что я скажу Инге? Как вообще мне себя вести? С одной стороны теперь уже ничего не мешает нашей любви, а с другой - что же сейчас свадьбу устраивать? Не успели похоронить Кульбаса, и уже веселье затеяли! Не по-людски все это!"
Грустные мысли Игната прервал сотник Яворной:
- Пан полковник, разрешите мне на два дня заехать домой. Мое село по пути. Вы же знаете, жена у меня умерла. А завтра девять дней будет. Помянуть надо.
Игнат взглянул на сотника и сказал:
- Вместе поедем. Мне нужно сообщить панне Инге о геройской гибели ее мужа.
Наступил вечер. Свежий ветер остудил дневной зной, заменив его сумеречной прохладой. Степь затихала, готовясь к ночи. Звери попрятались в норы, птицы уселись в свои гнезда. Запахи полевых трав стали сильнее.
Головань и Яворной целый день были в дороге. К вечеру начала сказываться усталость. Кони, то и дело оступались, попадая копытами в норы. В воздухе запахло дымом. Вдали показались деревья и расплывчатые очертания хат, над которыми возвышался церковный купол с крестом.
- Дымком потянуло, - проговорил Яворной, - наверно, девчата борщ готовят или галушки варят. Э, да вон и Вишневое уже видно. Слава Богу, успели до ночи доехать.
- Сотник, езжайте к себе домой. Я сам сообщу панне Инге о гибели полковника Кульбаса. А завтра я к Вам зайду.
- Может, переночуете у меня? Заодно и жену мою помянем.
"Ну, нет,- подумал Головань. - Пусть твою супругу черт поминает".
- Я буду ночевать у Петра Коцюбы. Какие могут быть ночью поминки? - выкрутился Головань. - Да и дело у меня есть к старику.
- Оно, конечно, Вы правы, пан полковник. Ночью спать нужно.
На околице всадники расстались. Головань поехал к Инге, а сотник - к себе домой.
3. В аду
Марыля шла по темному тоннелю. Полное отсутствие света и мертвая тишина, вызывали внутри страх и беспокойство. В голове проносились воспоминания последних дней; встреча с упырем, его угрозы ей, приказ князя Острожского отравить полковника Кульбаса.
Вдруг эти мысли заменила одна яркая картина:
Марыля наклоняется над кувшином, заглядывает в него, а из сосуда выскакивает черного цвета змея и жалит ее в глаз. Острая жгучая боль пронзает Марыле голову, а затем все тело. Она падает на пол и умирает в невыносимых муках. Воспоминания исчезли внезапно, как и появились. Женщина остановилась. Потрогала лицо руками. Глаза были целые. Кожа на лице гладкая. Болей не было.
"Как же так? - подумала Марыля.- Я же помню, что лежала на полу. Глаз мой вытек, а кожа была покрыта язвами и струпьями. Я точно видела все это со стороны. А как я могла видеть себя со стороны? Ах, да! Я же умерла. Меня похоронили. Ужас, как я тогда некрасиво выглядела в гробу, хорошо, что крышка была закрыта. Так, я не поняла. А как же я могу мертвая ходить и думать? Все, вспомнила! Я же ведьма! Интересно, куда ведет этот тоннель?"
Марыля двинулась дальше. Впереди появился красный
свет. Тоннель начал увеличиваться в размерах. Женщина вышла на открытое пространство. Земля была черная. Да, собственно, это была и не земля, а плотное вещество, похожее на застывшую смолу. Красного цвета небо нависало над равниной. Далеко на горизонте виднелись темно-серые горы. Увиденное, поразило Марылю: длинные очереди людей заполняли все вокруг. Вначале каждой из таких живых цепочек, проводилось наказание очередного грешника. По окончании, которого, прошедший истязания становился в конец этой очереди, покорно дожидаясь, когда он опять окажется в начале ее, чтобы снова повторить те же мучения. В воздухе пахло серой. К Марыле подошел человек в черной рясе с капюшоном на голове. Лица его женщина не разглядела. Он жестом велел ведьме следовать за ним. Они долго шли между бесконечных очередей. Отовсюду доносились стенания, крики, плачь и проклятия.
Марыля с проводником подошли к большому черному камню. На нем стояло кресло внушительных размеров, в котором сидел человек в такой же одежде, что и ее спутник.
- Ты не выполнила мой приказ. - Заговорил незнакомец. - Я, сначала, хотел покарать тебя, но потом, передумал.
Голос говорившего, показался женщине очень знакомым.
- Я дам тебе другое задание, - продолжал, сидящий в кресле, - если ты его выполнишь - я прощу тебя, а может и награжу.
- Извините, но мне очень знаком Ваш голос. Я Вас знаю? - спросила ведьма.
- Еще бы. Я тот, кому ты поклялась служить вечно. Шрам на твоей ладони - тому подтверждение.
- Так ты - сатана! Но могу поспорить, что твоя речь очень напоминает голос князя Острожского, - спорила с дьяволом, осмелевшая ведьма.
