Антонина Мамадышкина вышла из парадного.
Стройная и высокая, не меньше метра восьмидесяти. Сапожки крупноразмерные.
Шаг скорый и размашистый. Она вышла на проспект и встала рядком с автобусной очередью. Но стояла как-то неопределённо, словно маршрута не выбирала или ждала иного транспорта. Иной транспорт был… Палладьев знал, что мгновенное решение есть решение необдуманное, и он может лишь засветиться…
Капитан завёл двигатель и выкатился на проспект. Возле очереди он притормозил, открыл дверцу и спросил людей:
- Работаю в режиме такси. Кто желает?
Очередь не ответила. Лишь Антонина спросила издали:
- В пригород доставишь?
- Куда конкретно?
- Широконосовка.
- Ну, это уже город. Садитесь.
Капитан вышел и открыл даме дверцу. Она села, не спрашивая о цене. С пробками час езды. Чем дольше, тем лучше: Палладьев не был уверен, что выйдет полезный информационный разговор. В крайнем случае, он извинится, предъявит удостоверение и опросит её в открытую.
Проехав квартал, Палладьев спросил:
- Музыку включить?
- Нет.
- Не душно?
- Нет.
- Трясёт?
- Нет.
Капитан чуть было не усмехнулся: её и с предъявленным удостоверением не разговоришь. Скорыми взглядами он хотел выловить её взгляд, но в профиль это не получалось. Она сидела прямо, сложив руки на коленях и не сняв с плеча сумку, из которой торчали цветочки.
- Чего еле ползёшь? - заговорила она сама.
- Машина старая.
- По автомобилю судят о личности.
- А не по одёжке? - вспомнил капитан пословицу.
- В секонд-хенде дешёвого тряпья навалом.
- Ну а если у личности нет автомобиля?
- Тогда нет и личности.
Капитан повеселел. Разговор сразу пошёл наваристый, в смысле получения информации. Эта Антонина зубаста, что выгоднее, чем молчаливая нюня.
- Пардон, но похоже, что у тебя машины нет никакой.
- Женщине машина не нужна - её должен возить мужчина.
- Пардон вторично, но твой мужчина тебя не везёт.
- А разве ты не мужчина?
- Но ведь не твой? - искренне удивился оперативник.
- Все вы такие: сразу в кусты, - засмеялась она оригинальным смехом, в котором слышался лёгкий посвист.
Она что, женщина без комплексов? Или прикольная - почему бы не познакомиться со случайным попутчиком? Ему оставалось лишь поддержать этот свободный разговор.
- Почему же в кусты… Как тебя звать?
- Допустим, Антонина.
- А я, допустим, Игорь, - не стал он таиться по пустяку.
- Ну, а дальше?
- Что дальше?
- Краткую биографию.
- Зачем она тебе? - удивился капитан, теряя инициативу.
- Ты же ко мне клеишься?
- Я тебя везу, - буркнул он.
Во мраке салона её гладкие волосы блестели, будто покрытые чёрным лаком. Голова к макушке заметно сужалась и походила на гигантскую луковицу. Антонина вдруг хихикнула:
- А ко мне не приклеиться.
- Почему же? - спросил капитан с долей раздражения, что на оперативной работе глупо.
- Ищу мужчину, у которого есть недвижимость в Испании.
- У меня вот движимость, и бегает не в Испании, а в России.
Они уже въехали в Широконосовку, которая чётких границ не имела - место бывшей деревни. В центре шестнадцатиэтажки, а по краям, среди деревьев, нагловато краснели новенькие кирпичные коттеджи. Палладьев притушил скорость, ожидая команды. Она сказала почти задумчиво:
- Вообще-то машина штука удобная.
- Если не ломается, - согласился он.
- Мне вот надо в Выборг, а на электричке неудобно.
Капитан понял, что их хрупкий контакт может лопнуть, если она попросит везти её в Выборг. Он откажется: другие дела есть, майор ждёт, бензин кончается.
- А что в Выборге?
- Сходить в замок на турнир. В зале горит камин, рыцари в доспехах пьют водку, но в забралах…
- Только не сегодня. Мы приехали?
- Да.
Она вышла из машины. Капитан тоже выскочил, сообразив, что с нею уходит сплетённая им ниточка. Оборвётся - и вся эта поездка станет пустой. Он попробовал ухватить её, ниточку:
- Антонина, на чём же поедешь обратно?
Она засмеялась неприятно, с чуть заметным посвистом, словно кого-то подманивала. Капитан хотел рассмотреть её глаза, но не удавалось - она слишком мелко и часто моргала. Соринки?
- Говоришь, Игорь?
- Точно.
- Игорь, а ты не мент?
Он поёжился якобы от возмущения, но поёжился от недоумения. Где же он прокололся? Шло всё так гладко… Не слишком ли прямо он ломился? Поскольку уже ёжился, то теперь капитан поморщился:
- Антонина, тебя утрясло?
- А почему ты решил, что я должна возвращаться?
- Кошёлки с продуктами нет, в сумке цветочки… Значит, не домой, а в гости, - скоротечно выдумал Палладьев.
- Глаз у тебя намётанный…
- Работаю охранником. Сутки дежурю, трое дома.
- Сколько с меня?
Она распахнула сумку, из которой поникли цветы. Мысль капитана завертелась флюгером: сейчас она расплатится и уйдёт. Источник информации… Возможно, что никакой она не источник. Но Палладьев приучил себя начатое доделывать.
- Антонина, ты про Выборг говорила… Можно договориться.
- Лучше отвези мне чемодан и две сумки с тряпками.
- Когда, откуда и куда? - воспрял капитан.
- Давай в субботу. Часикам к десяти подъезжай к той остановке, где сегодня меня взял. Так сколько с меня?
- В субботу и расплатишься.
Есть люди, которым не спится, если на ночь не посмотрят телесериал. Я не усну, если перед сном не почитаю. Эдак часика полтора какую-нибудь газету, толстенную, как месячная подшивка. Сплетни, выдаваемые за новости, никому не нужные, кроме бездельников. Утром спроси меня, о чём читал, - не расскажу. Не потому, что не помню, а потому, что прочитанное при солнце исчезает, как лунный свет с наступлением дня.
И не высыпаюсь. Поэтому утром дома выпиваю чашку кофе, а в своём кабинете вторую, лишь переступив порог.
С утра мой порог переступил и Леденцов. Я насторожился. В такую рань майор без дела не заглядывал. Спросил я провокационно:
- Боря, кофейку?
- После трупа.
- Какого трупа?
- Свежего.
- У тебя в машине, что ли?
- Нет, рядышком, в парке.
Дальше спрашивать бессмысленно - происшествие. Свеженький труп, не свеженький… Надо ехать. Нищему собраться - только подпоясаться. Хочу сказать, что мне собраться - только взять следственный портфель. У входа в прокуратуру ждала полностью укомплектованная машина: судмедэксперт, криминалист, оперативник. Мы с майором её доукомплектовали.
В трёх кварталах от прокуратуры был парк районного масштаба. Значительную его часть занимал водоём. Купаться в нём запрещалось, но кто теперь следует запретам?
- Почему сам поехал? - спросил я майора, имея в виду, что он всё-таки начальник оперативно-розыскной части уголовного розыска.
- Мой отдел зовётся убойным.
- А тут убийство?
- Сейчас глянем…
Оттеснив толпу, мы подошли к воде. На месте происшествия много трудностей, и, прежде всего, боишься что-то упустить. Какой-нибудь след: отпечаток, окурок, мазок, спичку… Здесь, похоже, упускать было нечего.
Труп мужчины в плавках лежал на берегу, почти касаясь пятками кромки воды. Я начал составлять протокол осмотра. Поза тела, кожные покровы, зрачки, трупное окоченение… Никаких видимых телесных повреждений - это для следователя главное. Мне и писать нечего: не фиксировать же многочисленные фантики да картонные стаканчики от мороженого, которыми усыпан пляж. Зато я тщательнейшим образом расписал плавки: материал, цвет и качество синих полосок.
- Дора Мироновна, ваше мнение? - спросил я судмедэксперта.
- Захлебнулся. Видите, белая пена из носа и рта? Первый признак. Ну, и бледность кожных покровов, рот широко открыт… Акт вскрытия через неделю.
Торопиться она не станет, потому что не убийство. Да и мне это вскрытие не к спеху, поскольку сперва надо установить, кто утонул.
Майор подвёл парня из толпы:
- Вот он видел.
- Что видел?
- Как этот мужик лез в воду, - сообщил парень.
- Ну и как?
- Шатался во все стороны.
- Он был пьян? - обратился я к судмедэксперту. Она нагнулась и долго нюхала, почти касаясь носом губ покойника.
- Алкогольный запах отсутствует.
- Дора Мироновна, ну у вас и работка, - заметил Леденцов так, словно его работа была чище.
- Майор, Авиценна рекомендовал врачам пробовать на вкус мочу больных.
- Никогда бы не стал работать у этого Авиценны, - буркнул майор.
- До купания его видел? - спросил я парня.
- Авиценну? - удивился тот вопросу.
- Утопшего.
- Вот тут он сидел с девушкой, они что-то ели.
- Где же девушка?
- Смылась.
- Запомнил её?
- Нет, спиной ко мне сидела.
- Во что одета?
- Ну, во что, в одном купальнике.
- Блондинка, брюнетка?
- Мокрая она.
