А на улице светило солнце, стояли последние погожие деньки.
В коридор выглянула одна из тех двух девочек, которые приходили за мной, и закричала пронзительным голосам:
— Ребята, Боря пришел!
В ту же секунду весь класс высыпал из дверей.
Их было человек двадцать пять.
Они толкали друг друга и смотрели на меня, как на дикого зверя в зоопарке.
Я криво улыбнулся и сказал:
— Давайте пойдем в класс. Там мы будем в своей тарелке.
— Пошли в свою тарелку,- подхватил какой-то малыш.
В классе ребята сели за парты, а я дрожащими пальцами вынул из кармана бумажку с речью, разгладил ее на учительском столе и стал читать.
Да, печальная это была история. Язык у меня сразу одеревенел, и я спотыкался на каждом слове. Можно сказать, я брал эти слова приступом, а потом перешел на шепот. Отшептал и замолчал. Неловко было поднять глаза на малышей.
«Не каждый может произносить такие речи, — решил я.- И мне бы лучше не соваться в это дело. Все равно из меня вожатого не выйдет. Вот Наташа — та говорит, как ходит. Иногда даже непонятно о чем, а гладко, громко, четко».
Ребята по-прежнему смотрели на -меня, как на дикого зверя.
Теперь-то у них для этого были все основания. Они, видно, первый раз в жизни слушали такую речь.
— Ну, познакомимся,- выдавил я.- Пусть каждый из вас назовет свое имя. По фамилии скучно друг друга называть.
И затрещали голоса: Нина, Зина, Толя, Лена, Гога, Лена, Сима, Сима, опять Лена и Серафима.
Сначала я старался запомнить имена и лица ребят, а потом перестал.
У меня от их лиц голова кругом пошла. Они были ужасно одинаковые. Все в формах. Все с белыми воротничками. Девочки с косами. Мальчишки с челками. Да еще одно имя на двоих или троих.
Ребята продолжали по очереди вставать и произносить свои имена, а я кивал головой и думал, как бы мне быстрее отсюда уйти.
Домой я пришел расстроенный и даже не смог обедать. «Так недолго и заболеть,- подумал я.- Да пропади они пропадом, эти малыши!»
Сколько сегодня я из-за них потерял?
Мог поиграть в футбол. Не поиграл. Мог пойти в кино. Не пошел. Мама приготовила на обед мои любимые блинчики с вареньем. Аппетита нет!
Правда, блинчики я все же съел и, надо сказать, успокоился.
* * *
Теперь я пролетал первый этаж только на больших скоростях. Эти второклашки, в лучшем случае, могли любоваться моей спиной. Но некоторые из них оказались на редкость настойчивыми.
Однажды выхожу я на перемене в свой коридор и вижу, стоит одна из тех самых девочек, которые приходили за мной в первый раз.
Ее звали Нина.
— Боря,-сказала она,- мне плохо дается арифметика.
— Ну и что?
— Может быть, ты позанимаешься со мной после уроков?
Я молчал. Растерялся. Только этого .не хватало: тут сам еле-еле заставляешь себя сделать уроки, а она — помоги ей с арифметикой. Да еще после уроков! Нет, это уже слишком.
Я, конечно, был готов ко всяким неожиданностям и трудностям. Но не к таким. На это я не согласен.
У Нины покраснели уши и даже задрожали кончики тоненьких, коротких косичек.
Стало ее жалко — всегда меня подводила жалость. Когда тебе кого-нибудь жалко, нужно перетерпеть. А я никогда не мог перетерпеть. Я тут же взял и ляпнул:
— Ладно. Жди сегодня.
Совсем выскочило из головы, что после уроков у нас должен был состояться футбольный матч на первенство шестых классов. А я играл в нашей команде в защите.
— Ты что? заорал Сашка.- Ты соображаешь, что говоришь? Это пахнет предательством.
— Я занят,- упрямо ответил я.
Не мог же я им признаться, что у меня за дело. Они бы просто подняли меня на смех.
— Интересно полюбопытствовать, куда он спешит? Министр без портфеля какой нашелся!..
Вся наша футбольная команда с напряженным вниманием следила за разговором, а я в это время ругал про себя Нину:«Сидит там какая-то пигалица, арифметический эксплуататор, и я из-за нее не могу поиграть в футбол с друзьями. Должен их подводить». Я уже давно заметил: если виноват в чем-нибудь сам, ругай другого — сразу станет легче. И тут мне сразу тоже стало легче, и я сказал:
— Пошли, придется отложить мое дельце.
Во время игры я все время думал о Нине. Засела она мне в голову. Гонял мяч поэтому без всякого удовольствия.
Через час, когда счет стал 15 : 10 в нашу пользу, я решил уйти.
— Ну, хватит,- сказал я.- Мне пора.
Ребята из другого класса закричали, что это нечестно. Всегда мы играем до двадцати, а тут до пятнадцати, и, может быть, они еще отыграются.
— Нет, я ухожу. Вы как хотите, а мне надо.
Я так на них разозлился, что готов был рассказать про Нину. Человек ждет, а они будут гонять мяч до темноты. Может быть, их тоже ждут, но они не обращают внимания. А я сегодня волновался, что меня ждут.
— Мы и без тебя сыграем, — сказал Сашка. — Катись, скатертью дорожка, а то еще опоздаешь к обеду.
Больше всего я боялся, что Нина не дождалась и ушла. Но она была в классе, сидела за первой партой. Когда я влетел, она встала.
Класс был большой, окна громадные, потолки высокие, а она такая маленькая! Днем, когда в классе полно ребят и кругом шум и разговоры, этого не замечаешь. А сейчас она была удивительно маленькая. Ну прямо девочка из детского сада.
— Задержался. У нас сегодня важная игра,- сказал я.
— Понятно,- ответила Нина.
Я-то был уверен, что в футболе она ничего не понимает.
— Ну, показывай твои примеры,- сказал я.
Нина подала мне задачник. Там были какие-то дурацкие примеры. Цифры, потом три точки, снова цифры и три точки, и снова цифры. А в конце примера знак равенства и ответ. В условии требовалось вместо точек поставить знаки действий.
— Это сущая ерунда,- сказал я, а сам стал соображать, какие там еще знаки надо ставить.
— Умножение проходили? — спросил я.
— Проходили,- ответила Нина.
— И деление проходили?
— Проходили.
«Нечего оказать, нагружают маленьких,- подумал я.- Мало им сложения и вычитания. Нет, надо еще задать умножение и деление».
Долго думать было неудобно, а Нина смотрела мне прямо в рот. Точно я какой-то арифметический волшебник или счетная кибернетическая машина и у меня тут же начнут выскакивать изо рта готовые решения.
Молча взял ручку, листок бумаги и стал переписывать этот несчастный пример. Видно, я здорово волновался, что-то перепутал, с ответом у меня не сошлось.
Посмотрел на Нину: заметила ли она, что я ошибся?
Нина тяжело вздохнула и сказала:
— Вот и я так: решаю быстро, а с ответом не сходится.
Я кисло улыбнулся и ничего не ответил. Другой на моем месте стал бы выкручиваться, что он пошутил. А я не умел выкручиваться — это была моя слабость.
Пришлось повозиться с этими принтерами больше часа. Оказалось, пустяковые примеры. И Нина в конце концов тоже научилась их решать.
Меня просто распирало от гордости. Это был первый благородный поступок в моей жизни, и я готов был решать эти примеры до ночи.
— Если будут еще какие-нибудь осложнения с арифметикой, приходи.
Зачем я предложил ей свою помощь, даже не знаю. Решил, что не буду вожатым, а теперь сам навязался.
— Хорошо,- ответила Нина.
Пора было уходить, но я почему-то тянул время. Я вспоминал ребят из второго «А», и, честно говоря, мне стало жаль с ними расставаться. Сам бегал от них, а теперь вдруг пожалел.
И тут мне пришла в голову блестящая идея. Переписать в тетрадь фамилии малышей, а потом отвести их в ГУМ и сфотографировать в моментальной автоматической фотографии. А фото наклеить в эту тетрадь.
По-моему, это была действительно идея: малышам радость и новому вожатому, который придет вместо меня, помощь. Открыл тетрадь — фотографии, а под ними фамилии: не перепутаешь никого.
Я вытащил из портфеля чистую тетрадь и под Нинину диктовку переписал фамилии ребят.
Домой мы возвращались вместе. Всю дорогу разговаривали. Нина рассказывала про себя.
— Мы живем вчетвером: папа, мама, бабушка и я. Папа и мама врачи, а бабушка пенсионерка… А ты с кем живешь? — спросила Нина.
— Тоже с папой и мамой. Только без бабушки. Папа сейчас уехал в командировку в Свердловск. Он оттуда привезет для своего завода скоростные станки. А пенсионерка у нас тоже есть — Ольга Андреевна, наша соседка.
— Пенсионерка! — обрадовалась Нина и засмеялась.
Почему ей было смешно, я не понял. Не всегда ведь так сразу поймешь этих маленьких.
— Все пенсионерки смешные,- сказала она.- В тот день, когда им разносят пенсию, они не выходят на улицу, боятся прозевать почтальона.
Я тоже засмеялся. Вспомнил, что Ольга Андреевна в день пенсии никогда не выходит из дому.
— А наша соседка всех расспрашивает о Сибири, у нее там сын.
Мне было легко разговаривать с Ниной. Она как мальчишка: о чем хочешь с ней, о том и болтай. Ей все интересно, это я сразу почувствовал. Есть девочки, которые интересуются косынками да шарфиками, а Нине все было интересно.
