— Терапевт, значит! Какая редкая профессия! — ехидно заметило начальство. — Да еще и будущий кардиолог!
— Кардиореаниматолог! — поправил я.
— О да, тем более! А знаете что?..
— Нет, — признался я.
— А езжайте-ка вы в Кобельки! — предложил главный.
— Зачем? — я оторопел.
— Там есть участковая больница, — пояснил он.
— И что?
— Двадцать коек плюс амбулатория! — принялось интриговать начальство.
Я непонимающе смотрел на него.
— Два фельдшера, акушерка, служебная машина. С водителем! — главврач продолжал взахлеб расписывать прелести неведомой мне участковой больницы.
— Это замечательно, но при чем тут я?
— А при том, голубчик, что все эти сокровища пылятся в глуши без хозяина. Главного врача там нет. Вот уж пятый год! — сокрушенно пояснил Александр Иваныч.
Я начал кое-что понимать:
— И вы хотите сказать, что…
— …что в силу, так сказать, производственной необходимости, я направляю вас в вышеупомянутую больницу временно исполняющим обязанности главного врача. С наделением всеми соответствующими полномочиями! — торжественно провозгласил босс и принялся писать что-то в моем направлении.
Я оцепенел:
— Но позвольте, я…
— Не позволю, милейший Пал Палыч, не позволю! В направлении черным по белому написано, что вы поступаете в мое полное распоряжение сроком на два месяца. Вот я и распорядился! — главный размашисто расписался и шлепнул на бумажку печать. — Итак, с этой минуты вы официально приступили к исполнению обязанностей. Сейчас я скомандую насчет машины, а вы пока посидите в коридорчике, хорошо? Дела, знаете ли, дела!
Растерянно взяв со стола свои бумаги, я направился было к выходу.
— Минуточку, Пал Палыч! — главврач резво вскочил, обежал стол и оказался рядом со мной.
Ростом он был мне по грудь. Но вместе с колпаком — выше меня.
— Поздравляю вас с началом трудовой деятельности, коллега, желаю успехов! — он торжественно потряс мне руку, мелкими шажками протопал на свое место и вновь зарылся в бумаги.
Аудиенция была окончена. Я вышел в коридор и уселся там на стульчик, пытаясь осознать случившееся. Оно упорно не осознавалось.
Я, молодой врач, двадцати трех лет от роду, только что окончил (с отличием!) славный Нероградский медицинский институт. Попал в интернатуру в областную больницу. Направлен в двухмесячную командировку в Ноябрьскую ЦРБ нюхнуть, что называется, пороху. Пока все было понятно и не страшно.
Кошмар начнется через пару часов. Меня, сопливого лекаря с никаким опытом, отправляют руководить сельской участковой больницей. Туда, где в радиусе нескольких десятков километров я буду единственным врачом. При одной лишь мысли о том, с чем мне придется столкнуться, в животе начиналось неприятное томление — явный предвестник медвежьей болезни.
— Ну-с, доктор Светин, начинается взрослая жизнь… — уныло пробормотал я и заозирался в поисках удобств.
7 сентября 1987 года, 11.32,
Ноябрьский район
Нина помахала рукой вслед удаляющейся попутке и осторожно спустилась с насыпи. Прошагав несколько десятков шагов по раскаленной степи, женщина углубилась в чахлую лесополосу. И с облегчением вздохнула: идти в тени было куда легче. Правда, приходилось смотреть под ноги, из утоптанной тропинки там и сям вылезали затейливо-скрюченные корни, так и норовя зацепиться за ногу. Ну да это пустяки в сравнении с путешествием по солнцепеку. Тут и обычный человек зажарится, а уж в ее-то положении протопать под солнцем три километра до родительских Кобельков — задачка не из простых.
Словно соглашаясь с матерью, в животе заерзал Лешка. И нетерпеливо пнул куда-то в печень: иди, дескать, не задерживай, обедать пора!
Нина охнула и улыбнулась. В свои восемь месяцев сын отличался завидной резвостью. Даже докторица удивлялась, когда УЗИ делала: мол, егоза он у вас, мамочка, ни секунды на месте не лежит! Хорошо хоть дал рассмотреть свое мальчишеское хозяйство. С того времени и превратился из безымянного плода в Лешку.
Она как-то сразу решила, что если мальчишка, то — Лешка. В честь отца, стало быть. И плевать, что отец о сыне ничего не знает и не узнает никогда (уж она-то об этом позаботится!). Главное — осталось у нее живое напоминание о том коротком, трехмесячном счастливом безумии: нахлынувшем, будто шальная волна в тихом море, закрутившем, завертевшем… да и швырнувшем на прибрежный песок ее, совершенно обессилевшую, опустошенную… и недоумевающую.
Собственно, она до сих пор так и не поняла, что же это с ней было такое… но точно знает: прежде ничего подобного не испытывала и вряд ли, наверное, еще когда-то испытает. И ладно, не нужны ей эти потрясения, чай не девочка давно… Любовь-морковь и прочие сопли — это все для подростков. Жизнь должна идти по плану, иначе — теряешь себя.
Очередного мужа в ее планах не было… А вот ребенок — был.
Нина зябко передернула плечами, вспомнив, как посмотрел на нее Алексей, когда она заявила, что уходит. Что-то было такое в том взгляде… отчего она до сих пор иногда чувствует себя убийцей.
Женщина потрясла головой, отгоняя ненужные мысли, и ускорила шаг. Плевать. Главное: она сохранила свою независимость, свою собственную, годами выстраиваемую жизнь… и получила Лешку. А муж — это, знаете ли, для энергичной современной женщины придаток вовсе необязательный, даже лишний. Да и вредный: никакой, понимаешь, личной жизни…
Нина усмехнулась и прислушалась к тому, что происходило в ее животе. Лешка затаился, словно обдумывая материнские мысли. Ну, отдыхай, малыш, отдыхай: все-таки несколько часов тряслись по жаре из Нерограда, да и впереди еще почти час пешком… Ей и самой не мешало бы дух перевести.
…Впереди блеснула вода. Озеро. Небольшое, но с прозрачной, чистейшей водой. И очень, очень холодной: тут со дна ключи бьют. Собственно, озеро так и называется — Ключевое.
Женщина улыбнулась в предвкушении. Искупаться, конечно, не получится — вода ледяная, тут же судорогой все сведет. А вот умыть разгоряченное лицо родниковой водой, да напиться от души — это в самый раз. Эх, жаль живот не позволяет добежать до берега, как бывало в детстве… приходится вот так, степенно, вразвалочку, как и полагается будущей мамаше.
Она разулась, сошла с тропинки и напрямик, по траве, направилась к озерцу.
Волосы на затылке будто кто-то взъерошил холодной пятерней. Нина остановилась и резко оглянулась: ей хорошо было знакомо это ощущение чужого взгляда… недоброго взгляда.
Никого. Никакого движения среди деревьев. Даже листва не колышется в полном безветрии.
Женщина постояла минуту, прислушиваясь и всматриваясь в лес. Ошибиться она не могла: слишком часто прежде доводилось ей ощущать спиной и затылком взгляды многочисленных недоброжелателей (чаще, конечно, недоброжелательниц!). Что поделаешь, за природную красоту и успешную карьеру приходится платить!
Но в этот раз, похоже, ошиблась. В затихшем, разморенном от жары лесу людей не наблюдалось. Кроме нее.
Успокоившись, Нина вновь двинулась к озеру. Подойдя к воде, осторожно попробовала ее босой ногой — холодная! Женщина оглянулась еще раз и, убедившись в отсутствии наблюдателей, быстро стянула через голову легкий летний сарафан.
Оставшись в одних трусиках, она вошла в воду, поежилась и сделала несколько шагов вперед. Ноги до колен тут же потеряли чувствительность: несмотря на жару, вода была просто ледяной. Как в далеком детстве, Нина опустилась на колени, оперлась руками на дно, погрузив разгоряченное лицо в обжигающую воду. И сделала осторожный глоток.
Сразу стало легче. Холодный ком прокатился по горлу и растекся где-то внутри. Озеро ласково поглаживало мелкими ледяными волнами ее выросший живот с притаившимся внутри Лешкой и пощипывало оказавшиеся в воде соски. Это было неожиданно приятно, даже возбуждающе.
Нина с сожалением оторвалась от воды, чтобы сделать вдох. Солнце тут же мстительно наградило ее горячими пощечинами: лицо высохло моментально. Быстренько набрав побольше воздуха, женщина вновь опустила голову в воду. И открыла глаза.
Каменистое дно просматривалось далеко во все стороны, прозрачность пропитанной солнцем воды была идеальной. Наслаждаясь прохладой, Нина неторопливо поворачивала голову, рассматривая небогатый подводный мир лесного озера. Собственно, кроме мелкой округлой гальки, на дне и не было ничего.
Воздух как-то быстро закончился. Все-таки наличие увесистого животика сказывается: ни тебе побегать, ни понырять… Улыбнувшись прямо в воде, Нина оттолкнулась руками от донных камней и разогнулась…
Вернее, попыталась разогнуться. Но ее затылок встретил неожиданное препятствие: навалившаяся тяжесть пригнула голову еще ниже, больно ткнув лбом в дно.
