— Сержант! — крикнула она, требуя подкрепления, и я увидела, как моя жизнь угасает у меня на глазах. К черту тюрьму — это был ужасный план Б!
Воздух наполнил грозный мужской голос, который пронзил меня, как нож.
— Отпусти ее.
Полицейский отпустил меня, и я поблагодарила свою счастливую звезду, поднимаясь на колени. Я обернулась, но пара больших мужских рук уже сворачивала всю нашу прекрасную зеленую наличность в комок.
«Это наша жизнь, которую ты забираешь!»
Я сильно ударилась о забор, крича от ярости, прежде чем повернуться и побежать так быстро и так проворно, как только могла, в противоположном направлении.
Кем бы ни был этот парень, он одновременно спас мою задницу и разрушил мою жизнь.
— Спасибо, придурок.
***
Я поднялась на четвёртый этаж в нашу квартиру, вся в грязи и чертовски зла на себя. Мои руки были засунуты в карманы, и я промокла насквозь от ливня, который только что пролился на протяжении десяти кварталов. В Чикаго происходили перепады настроения. Если это был не ветер, то дождь. Был сентябрь, черт возьми, в Спрингфилде все еще загорали!
Я задрожала, когда холод проник в мои кости и заставил каждую частичку меня оцепенеть, кроме боли от потери денег и стыда за то, что я так сильно подвела нас.
Я повернула ключ в замке, входя в студию площадью сорок квадратных футов с облупившейся зеленой краской на стенах и открытой кирпичной кладкой, которая не выглядела хипстерской, она выглядела как незавершенная работа.
Тори растянулась на диване, листая свой мобильный телефон, на котором была неровная трещина в центре экрана. По крайней мере, она обеспечила себя смартфоном, я же застряла с Nokia 90–х годов, которая только и делала, что звонила — как будто телефон только для этого и нужен был.
Я сняла свою кожаную куртку с драматическим раздражением, и она подняла глаза, выгнув бровь. Ее лицо преобразилось, когда она оторвалась от своих размышлений и вскочила на ноги.
— Где ты была? — спросила она, в ее оливково-зеленых глазах, которые были точно такого же оттенка, как у меня, светилось замешательство. Как и все в нас. Бронзовая кожа, наши губы полные и широкие. Мы были зеркальной копией друг друга, за исключением темно-синих кончиков моих волос. Может быть, именно поэтому мы иногда сводили друг друга с ума.
Я бросила куртку на пол, не отвечая, испытывая искушение наступить на нее, но Тори втянула воздух, указывая на меня. Я посмотрела вниз и обнаружила, что подол одежды испачкан кровью от удара о забор.
— Все в порядке. — сорвала рубашку и бросила ее в мешок для мусора, который мы повесили на двухфутовой кухне, где даже не было тостера. Проглотила свою гордость и приготовилась рассказать Тори, как сильно подвела нас. — Решил вернуть наши деньги у Пита, но появились копы. Я побежала… а потом уронила наличные.
Я так разозлилась на себя, что стукнула кулаком по столешнице. «Неуклюжая идиотка».
— Там было две штуки, — выдохнула Тори.
— Знаю. — Я закрыла глаза, мое смущение пожирало меня изнутри. Нужно было держать себя в руках. Я должна была разобраться в этом. Потому что мы были бы чертовски облажались, если бы этого не сделали. Нам удалось снять здесь квартиру всего на несколько месяцев, потому что мы продали единственный ценный предмет, который у нас был, когда мы уезжали от Пита. Сумочка от Гуччи, которую я заметила в комиссионном магазине с надписью «подделка». Пит не знал, что это была оригинальная вещь, иначе он бы заляпал ее своими жирными ладонями, как только смог.
— Они тебя видели? — спросила Тори.
— Да, — вздохнула я. — Пит, должно быть, установил камеры… или, может быть, сосед. Кто знает? Все это сводится к одному и тому же. Я все испортила, и мы облажались.
— Они не знают, где мы живем, — задумчиво сказала Тори.
— Все дело в деньгах, Тор. — Я бросилась на потертый диван, который мы нашли в переулке — да, все было так дерьмово — и застонала. — Как мы будем платить за аренду?
Тори присела на край дивана, ударив меня по плечу так, как она всегда делала, чтобы сказать, что любит меня. Тори не очень любила чувства, но это не означало, что их в ней не было. И хотя иногда мне хотелось еще нескольких теплых объятий, она всегда показывала мне, что по-своему заботится обо мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Все круто, Дарси. Сегодня вечером я выполняю работу. Мы разберемся с этим после.
— Работу? — Я взглянула на нее с надеждой, мои глаза были широко раскрыты.
— Ага. — ухмыльнулась она, но я могла сказать, что она все еще была разочарована потерей денег. Черт возьми, если бы только я положила их в карман. Почему я всегда все порчу?
Дождь замедлился до мороси, когда наступил вечер, и мой желудок заурчал, требуя еды, которую он не получит.
— Извини, — вздохнула я, когда Тори уставилась в окно на улицу. — Но из всего этого вышла одна хорошая вещь.
Она оглянулась на меня через плечо, бросив любопытный взгляд.
— Какая?
Я вытерла зубную щетку Пита об унитаз. Обод и все такое.
Ее рот открылся, а потом она расхохоталась. Мой гнев наконец испарился, когда собственный смех присоединился к ее смеху, и наша пустая маленькая квартирка на этот раз наполнилась чем-то хорошим.
Тори
— ИСКРА, — ВЫРУГАЛАСЬ я, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что все еще одна. Ночь была темной, тени густыми, а тишина пронзительной в этом месте на многоэтажной автостоянке, но я никогда не могла быть слишком осторожной. Красивый серебристый байк рядом со мной по большей части скрывал меня, но если бы кто-нибудь заметил, что я здесь, игра была бы окончена. — «Искра, давай!»
Я снова соединила провода вместе, но по-прежнему ничего не происходило. Была ли в этой модели дополнительная функция безопасности, о которой мне не известно? Я провела свое исследование, но ограниченные выпуски были подвержены случайным обновлениям.
Я уже наполовину подумывала о том, чтобы сократить свои потери и убраться отсюда к чертовой матери, когда пронзительный смех прозвучал где-то между машинами, и мое сердцебиение подскочило в ответ.
«Они не могут увидеть меня здесь. Ещё нет. Они еще далеко и не подошли достаточно близко».
Собрав измотанные нервы в кулак, я медленно выдохнула через нос и заставила сердцебиение замедлиться. Последний рывок, прежде чем сдамся.
Стиснула зубы, представляя маленькую искорку энергии, в которой так отчаянно нуждалась. Если бы захотела этого достаточно сильно, это бы произошло. Одна последняя попытка…
Я соединила провода вместе, и потрясающее существо рядом со мной замурлыкало, когда в его двигатель вдохнули жизнь.
«О да».
Я быстро встала, натянула черный шлем на голову и опустила стекло так, чтобы мое лицо было полностью скрыто. Убедилась, что последние пряди моих длинных черных волос были убраны с глаз долой, и перекинула ногу через байк.
— Давай прокатимся, — выдохнула я, предвкушение поглаживало мой позвоночник, как легкая ласка перышка.
Мои пальцы сжались вокруг дроссельной заслонки, и я слегка потянула ее, позволив двигателю зарычать подо мной. Прикусила губу, улыбка расплылась на моем лице. Еще не понимая, что мне нужно было отвезти эту красотку через весь город к Джоуи, если хотела, чтобы все окупилось. Но я не могла не провести мгновение, купаясь в своей победе, восхищаясь гладким серебристым зверем, на котором собирался уехать.
— Эй!
Я вскинула голову, когда охранник вышел из лестничной клетки слева от меня. Он, очевидно, знал владельца этой красоты и тот факт, что им была не я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты, как думаешь, что ты…
Я включила передачу и отпустила газ, прежде чем он успел закончить эту мысль. Рванулась вперед, низко наклонившись и направляя супербайк вниз по крутому спиральному пандусу так быстро, как только возможно для человека. Если бы кто-нибудь шел в другую сторону, то я была бы мертва. Удар. И пока, пока, Тори. Но не сегодня.
