и спросил:
— Вода есть? Умыться бы не помешало.
— Только холодная, вашбродь. Если желаете, могу подогреть…
— Давай какая есть.
Я скинул рубашку, наклонился, и Васька стал лить воду мне на шею и спину. Ах, хорошо! Холодная вода мигом выбила из меня всё наваждение, разгоняя кровь и прочищая голову. Фыркая и разбрызгивая капли, я помылся по-походному до пояса и растёрся полотенцем. Хорошо, и хорошо весьма!
После водных процедур Васька подогрел воду и побрил меня. Я надел свежую рубашку, накинул чистый мундир и пошёл на всякий случай проверить орудия. И до сигнала побудки успел подзарядить все Печати, благо вокруг стояла тишина и никто не мешал.
Не успел я вернуться к палатке, как примчались четверо драгун и привезли «близнят». Тех самых, что я переделал в походе с Суворовым. Всадники доложили, что пушка переходит в моё полное распоряжение, и умчались. Пришлось договариваться с Корсаковым, чтобы «бесполезное» орудие осталось под моим началом и чтобы он выделил несколько солдат для его обслуживания.
— Ну, если вам угодно, — пожал тот плечами. — Надеюсь, вы знаете, что делаете. По мне, так бесполезная игрушка.
Ничего, увидит её в бою, сразу переменит мнение.
После завтрака Корсаков отправился в штаб корпуса, а я познакомился с молоденькими безусыми прапорщиками, назначенными в батарею командирами орудий. Естественно, никто из них деланной магии не понимал, но худо-бедно стрелять умели. Я их немного просветил насчёт орудий и посоветовал в бою слушать опытных унтеров, пока сами не наберутся опыта.
Майор вернулся и сразу вызвал меня в нашу палатку.
— Пруссаки уже у Цюллихау. Не пройдёт и пары часов, как они будут здесь.
Однако вовремя Салтыков успел сконцентрировать силы. Не сделай он этого, Первый корпус уже попал бы под удар в одиночку.
— Нам приказано готовить позиции и ожидать нападения неприятеля. Идёмте, Константин Платонович, посмотрим, где нам предстоит сражаться.
* * *
Позиция для батареи мне понравилась. С возвышенности огонь вести проще, сектор обстрела выбран удачно. Жаль только, что мост через реку скрыт небольшим холмом.
Пушки уже подвозили, а слева от нас, чуть в отдалении, обустраивались ещё две батареи из Обсервационного корпуса. Только у них были новые «единороги», вроде тех, что я снаряжал Печатями под Петербургом, а у нас старые двенадцатифунтовки. Но я в своих пушках был уверен и готов поспорить, что мы будем стрелять ничуть не хуже шуваловских зазнаек.
Не успели мы полностью подготовиться, как рядом начали выстраиваться пехотные полки. Очень хорошо! Мы обработаем противника издалека, а то, что от него останется, будет добивать пехота.
— Константин Платонович, — подозвал меня Корсаков, — я уезжаю в штаб корпуса. Вы остаётесь за старшего, проследите за готовностью батареи.
— Так точно, господин майор!
Пришлось заняться наведением порядка и вразумлением зелёных прапорщиков, чуть не наделавших глупостей. От этого увлекательнейшего занятия меня отвлёк подбежавший унтер.
— Вашбродь, пруссаки!
— Заканчивайте, — кинул я последнему расчёту, — и пальник, пальник не бросайте под ноги. Сломаете — заставлю «поджигать» руками.
Я прошёл между пушек, остановился перед орудиями и вытащил из кобуры small wand. Нарисовал в воздухе два Знака на расстоянии семи ладоней и по-быстрому соорудил магическую подзорную трубу.
Ага, точно пруссаки! Из-за холма длинной змеёй выползала колонна вражеской пехоты. Стройные ряды, блестят начищенные пуговицы на мундирах, офицер на вороном коне размахивает рукой. Ну что, господа, началось!
Перед своим первым большим сражением я не чувствовал волнения совершенно. Быть может, оно станет и последним, только это меня не беспокоило: со смертью я знаком лично, так что ничего страшного. Прорвёмся!
Глава 2
Небо Пальцига
— Батарея, шаржеруй! По команде ядром заряжай!
Примчавшийся на позиции Корсаков лично командовал орудиями. Первые номера расчёта, солдаты-гантлангеры, смочили щётки банников в вёдрах с водой и сунули их в стволы пушек, больше для охлаждения орудий, чем для прочистки от гари.
— Заряд в дуло!
Вторые номера загрузили ядра.
— Прибей заряд!
В ход пошли длинные колотушки-прибойники, которые доводили ядро до запальной камеры.
— Наводи!
Третьи номера кинулись проверять наводку, подкручивая винты подъёмного клина.
— Пали!
Четвёртые номера расчётов опустили пальники, на концах которых почти в видимом спектре пылали «фитильные» Знаки.
Выстрелы орудий прозвучали слитным залпом. Орудийные расчёты кинулись к пушкам, вкатывая их обратно на позиции. А Корсаков вглядывался в подзорную трубу и качал головой.
— Третье орудие! Взять ниже, сказал же. Мазилы!
Майор чуть наклонился ко мне, собираясь что-то сказать, но не успел. Из-за строя прусской пехоты вынырнули три всадника. Не надо было иметь особый Талант, чтобы почувствовать — сейчас нашу батарею будут бить магией. Вон, даже воздух перед ними колышется, будто от невыносимой жары.
— Офицеры! — Корсаков поднял руку. — Щиты к бою!
Прапорщики, безусые юнцы с ущербными Талантами, бросились к пушкам. Для таких слабосильных магов служба в артиллерии — отличный шанс сделать армейскую карьеру. Тем более в обычное время они только и делают, что бездельничают, всю работу с орудиями тянут унтеры. А вот во время боя хоть в отставку подавай — офицер обязан прикрыть орудие даже ценой своей жизни.
Молодые офицеры встали рядом с пушками и начали распускать «зонтики» щитов. Я заметил, как они прикладываются к небольшим фляжкам, передёргивая плечами, будто от уксуса. Точно! Мне Диего рассказывала про это: есть специальные настои, помогающие держать защиту. Но крайне не рекомендовала пользоваться, чтобы не мучиться потом магическим «похмельем».
Прусские всадники между тем атаковали не нашу батарею, а соседнюю, из Обсервационного корпуса. Ох ты ж, ёшки-матрёшки! Это какие монстры Фридриху служат!
В пушки наших соседей полетели «молоты» невероятной мощи. Пожалуй, я бы такой отразил с трудом и то один-единственный. А здесь аж шесть штук, по два на каждого мага. С обоих рук они их кидают, что ли?
Шестикратное «бумс!» прокатилось над полем.
«Молоты» долетели до батареи шуваловцев, как скорлупу, сломали щиты и размазали орудийные расчёты вместе с магами. Пушки уничтожить магия не смогла, но изломала лафеты в щепку. Чёртовы пруссаки!
Почти без перерыва вражеские маги ударили по следующей батарее Обсервационного корпуса. Но там «молоты» только разметали орудия — вся орудийная прислуга вместе с офицерами, видя судьбу своих соседей, дала дёру, бросив батарею. Вот тебе и шуваловцы!
— Где наши маги? Где⁈ — Корсаков стоял бледный, с искаженным лицом. — Опять не явились вовремя. Как всегда…
Тем временем всадники разворачивались в направлении нашей батареи. Со стороны русских пехотных полков в прусских магов полетели огненные всполохи, но те отбили их играючи. Да, в пехоте сильных магов тоже негусто, весь цвет колдунов собран в кавалерии. Но её здесь нет, а значит, и прикрывать нас некому.
— Прикажите, — я схватил Корсакова за локоть, — прикажите стрелять по магам!
Майор поморщился.
— Им ядра легче всполохов отбить, не поможет.
— Ну так отвлечёте их! Только меня не заденьте.
Я кинулся к центру батареи и выбежал за линию пушек в сторону пруссаков шагов на десять. Анубис, собака ленивая, просыпайся! Совсем нюх потерял, не чуешь, что мне нужна вся мощь!
Талант заворочался, поднимаясь из сонной глубины. Секунда, другая, и мы с ним начали растягивать здоровенный щит, прикрывая орудия целиком. Больше силы!
Крайние орудия за моей спиной принялись стрелять по магам, давая мне время подготовиться. Это правильно, одного щита будет маловато.
Вспомнив давнюю идею, я выдернул из ножен шпагу, подаренную добрейшим Аристархом Семёновичем. Вот и пригодился подарок старого артиллериста!
Взмахнув шпагой, я представил, что это middle wand. С отвратительной проводимостью эфира, без изоляции, с разбалансированным потоком, но работать с ним можно.
Але оп! Вообразив во всех подробностях громадный Знак, я создал его на кончике шпаги, наполнил эфиром из бездонных кладовых Анубиса и швырнул на землю, сразу за щитом.
Без паузы нарисовал в воздухе Знак Тильды в связке с мелкими печатями. Поставил его вертикально, как стенку между магами и батареей, и опустил раскалившуюся докрасна шпагу. Вот так, пусть попробуют теперь до нас добраться.
— Константин Платонович, уходите!
Рядом со мной возник Киж и попытался схватить меня за плечо.
— Вас сейчас…
— Уйди.
От моего взгляда Киж отшатнулся и побледнел. Он молча сделал шаг назад и поклонился.
— Простите, виноват.
