— Слава Богу! — воскликнул он. — Я и так уже достаточно вымок под дождём, не хватало мне ещё искупаться. Ещё бы утонул! Совсем как тогда, у наследников Тимпе.
Он отъехал от реки на безопасное расстояние и продолжил путь. Его спутник следовал за ним некоторое время молча, но потом спросил:
— Наследники Тимпе? Что это за имя, сэр?
— Вы разве его не знаете? — прозвучало в ответ.
— Нет.
— Гм! Интересно! Все мои друзья и знакомые знают это имя!
— Вы забываете, что мы впервые увидели друг друга всего лишь час назад.
— Верно! Значит, вы и не можете знать, кто такие наследники Тимпе. Но, возможно, ещё узнаете.
— Возможно?
— Да, если мы пробудем вдвоём ещё какое-то время.
— А если бы мне хотелось узнать сейчас, сэр?
— Сейчас? А почему?
— Потому что меня зовут Тимпе.
— Что? Как? Вас зовут Тимпе? Ваше имя Тимпе?
— Да.
— Изумительно! Я столько лет ищу Тимпе повсюду, в горах и в долинах, на Востоке и на Западе, днём и ночью, в дождь и в жару, и сейчас, когда я уже давно потерял надежду, что найду его, он едет себе в такую погоду рядом со мной и позволяет мне чуть ли не утонуть в этой прекрасной реке, не сказав мне о том, кто он такой.
— Вы меня ищете? — спросил изумлённый спутник. — Но зачем?
— Как это зачем? Зачем же ещё, как не из-за наследства, зачем же ещё.
— Из-за наследства? Гм! А кто вы, собственно говоря, такой, сэр?
— Я тоже Тимпе.
— Тоже Тимпе? И откуда же?
— Я прибыл сюда оттуда.
— Из Германии?
— Конечно! Разве такой Тимпе мог родиться где-нибудь в другом месте?
— Извините, я, например, родился здесь, в Штатах.
— Но ваши родители немцы!
— Мой отец был немцем.
— Так вы, наверное, знаете немецкий язык?
— Да.
— Ну, так говорите же, чёрт побери, по-немецки, раз перед вами тоже немец.
— Спокойнее, сэр! Я ведь не знал, что вы немец.
— Но зато теперь знаете. Я немец, к тому же ещё и Тимпе, и хочу, чтобы немцы говорили между собой по-немецки.
— Откуда вы родом?
— Из Хофа в Баварии.
— Тогда у нас друг с другом нет ничего общего, поскольку я родом из Плауэна в Вогтланде.
— Ого! Ничего общего! Мой отец родом тоже из Плауэна, он оттуда переселился в Хоф.
Темноволосый придержал коня. После сильного удара грома дождь внезапно прекратился и ветер разорвал облака. Между ними показался кусочек лунного неба, и мужчины смогли увидеть лица друг друга.
— Переселился из Плаузна в Хоф? Тогда не только возможно, но и очень даже вероятно, что мы родственники. Кем был ваш отец?
— Оружейным мастером. И я тоже стал оружейником.
— Сходится, сходится. Вот уж неожиданная встреча. Но не будем задерживаться здесь, гроза может возобновиться, а нам предстоит проехать ещё трудный участок пути по долине, давайте же воспользуемся сносной погодой.
И они продолжили свой путь. Долина стала вскоре такой узкой, что почти не оставалось места между рекой и вертикально поднимающейся с этой стороны стеной скал. К тому же всё это пространство было покрыто такими густыми зарослями, что лошади были вынуждены через них время от времени просто-напросто продираться. Если бы гроза не отдалилась и по-прежнему царил бы такой же мрак, как перед этим, то было бы и вовсе невозможно продвигаться вперёд.
Им пришлось преодолеть изрядное расстояние, пока долина не стала немного шире. Но после получасовой езды она вновь перешла в очень узкий яр, впрочем, не очень длинный, закончившийся выходом на открытое пространство. Это место и называлось Фирвуд-Кемп, поскольку рос здесь только высокий — до самого неба — хвойный лес.
Здесь почти что под прямым углом сходились две долины: долина реки, вдоль которой ехали оба Тимпе, и вторая, по которой собирались проложить железную дорогу. То, что здесь находится какое-то поселение, всадники, несмотря на ночную темноту, заметили сразу, увидев перед собой скалистое ущелье. Там лежало множество срубленных гигантских деревьев, стволы которых предназначались на доски, толстые ветви — на шпалы, отходы же шли на дрова. Мост, ведущий через реку, был уже почти построен, неподалёку находилась лесопилка, которая и должна была переработать всю эту массу дерева. Немного дальше в скале чернела каменоломня, слева тянулись похожие на сараи строения, сооружённые из брёвен и досок; строения эти служили прибежищем для людей, складами для оборудования и запасов.
Одно из таких строений, называемых здесь «shops», было необычайно длинным и просторным. Четыре трубы, торчащие на крыше, а также многочисленные освещённые окна позволяли предположить, что это строение отведено под жильё для рабочих, занятых на строительстве. Поэтому оба Тимпе именно туда и направились.
Уже издали оттуда доносился приглушённый шум, а по мере приближения с каждым шагом запах винных паров в воздухе становился всё более ощутимым. Всадники спешились, привязали лошадей к вбитым возле двери и служащим, вероятно, именно для этой цели столбам и только было собрались войти внутрь, как оттуда вышел какой-то мужчина и, обернувшись назад, громко произнёс:
— Поезд со строительства должен вот-вот прибыть. Я отправлю его и вернусь. Может быть, будут какие-нибудь новости или даже газеты?
Повернув голову и подняв глаза, мужчина заметил чужаков. Отодвинувшись в сторону, так, чтобы на них из двери падал свет, он оглядел приезжих.
— Добрый вечер, сэр, — поздоровался блондин. — Мы насквозь промокли. Не найдётся ли здесь места, где можно было бы просохнуть?
— Конечно, — прозвучало в ответ. — Найдётся даже место, где можно переночевать, если, конечно, вы не принадлежите к числу тех людей, которых не пускают даже на порог.
— Не сомневайтесь, сэр! Мы порядочные люди, охотники, которые не причинят вам ни малейшего ущерба, а за всё, чем воспользуются, заплатят.
— Если ваша порядочность соответствует вашему росту, то наверняка вы самые большие джентльмены на земле. Ну да заходите же внутрь, там пройдёте налево, за перегородку и скажете бармену, что я, инженер, распорядился о том, что вы можете здесь остаться. Скоро мы снова увидимся.
Инженер удалился, а двое вновь прибывших поступили так, как он им и велел.
Внутри строение представляло собой одно длинное помещение, лишь небольшая часть которого с левой стороны была отделена до половины дощатой перегородкой высотой в рост человека. В этом помещении стояло множество наскоро сколоченных столов и лавок, вкопанных прямо в землю, а между ними и вдоль стен находились общие нары, застланные сеном. Четыре светильника, в которых горел огонь, неярко освещали помещение; ни ламп, ни свечей не было, и в этом неверном свете все люди и предметы имели странные, колеблющиеся очертания.
