– Привет, Феликс, как жизнь?
– А я ща зайду и разберусь, кто кому еще должен, – агрессивно произнесла Мирабель, не давая спутнику ответить на приветствие и тяжело, хмельно подымаясь со скамейки.
– Сиди уж, – одернул её Феликс, слегка толкнув в плечо, заставляя опуститься обратно на лавочку, и обратился к юной подружке: – Мари, сбегай до ларька, возьми для нее что-нибудь не очень крепкое… «антиквара» какого или «фиесты»…
Он протянул девчушке, не глядя извлеченную из кармана брюк, купюру, и оживившаяся Мари, которую большинство знакомых звали просто Машкой, моментально, будто только этого и ждала, рванулась вверх по переулку, туда, где ярко-голубым боком пластиковой обивки маячила палаточка с табачными и легкими спиртными изделиями.
Вернулась подруга так же быстро, как ушла, Мирабель даже не успела высказать Феликсу свои пьяно-привычные претензии по поводу его вмешательства в обустройство её личной жизни и рабочих взаимоотношений. Впрочем, увидев жестянку со смесью коньяка с чем-то шоколадно-коричневым, от разговоров девушка мгновенно отказалась в пользу облегчающего её утреннее состояние напитка.
– Ладно, спасибо тебе, Мари, за заботу, мы сейчас пойдем, – сказал Феликс подруге, чуть повернувшись к ней и стараясь, чтобы присосавшаяся к баночке с живительной влагой Мирабель не услышала его слов.
Мари, отлично знающая пьяную вздорность не то, чтобы подруги – просто хорошей знакомой, с явным облегчением резво убежала от скамейки, громко прихлопывая платформой туфель по песку, и так же демонстративно хлопнув дверью подъезда, как и при выходе.
Сказать «пойдем» было легче, чем осуществить движение уже изрядно опьяневшей – на старые дрожжи легло практически мгновенно – девушки. Мирабель, сопротивляясь неизбежному, порывалась то допить до конца баночку сидя, то покурить еще по одной «на дорожку», но в какой-то момент Феликс стал решительным, твердым и неумолимым, кое-как оторвав девушку от скамейки и с заметным усилием дотащив ее до проезжей части.
Как успел приметить Зак, по узкому, неудобному переулочку автомобили проезжали редко, видимо, предпочитая этим ранним утром соседние, более современные просторные магистрали города, но все же Феликсу и его спутнице повезло. Стоило им кое-как остановиться на обочине, как откуда-то сверху буквально свалился, резко затормозив рядом с ними, старенький, но на вид вполне еще надежный автомобиль с плохо выбритым, невыспавшимся и оттого, видимо, угрюмым человеком за рулем.
Ни слова не говоря водителю, Феликс деловито распахнул дверцу и забросил на заднее сидение сначала оба объемистых пакета с вещами, а следом и саму Мирабель, цепко сжимающую в руке жестянку с облегчающим жизнь напитком. Лишь после этого, слегка обрадованный отсутствием серьезного сопротивления со стороны девушки, усевшись на переднее сидение, Зак коротко глянул на хозяина автомобиля и со вздохом облегчения скомандовал:
– Давай к телецентру.
– Далеко, – не трогаясь с места, резонно возразил водитель. – Да и через центр – пробки одни, придется по окраинам продираться, а это дольше раза в два.
Но испортить своими претензиями стремительно улучшающееся настроение Феликса уже было невозможно. Слегка покачав головой, будто говоря сам себе и окружающим, что жадность людская не знает границ, Зак выудил из внутреннего кармана пухлое портмоне, набитое визитными карточками, клочками бумаги с чьими-то адресами и телефонами, купюрами самого разного достоинства. Достав из пестрой пачки наиболее крупную по номиналу, Феликс демонстративно положил её сверху на приборную панель, впрочем, ближе к себе, чем к водителю, и повторил:
– К телецентру.
Водитель, изобразив на лице крайнее неудовольствие слегка разбавленное безысходностью, но тем не менее алчно покосившись на деньги, с заунывным вздохом двинул рукой, со скрежетом втыкая первую передачу. Машина, плавно набирая ход, покатилась под горку, а Феликс уставился в окно на проплывающие мимо старинные особнячки причудливой архитектуры. Ему совершенно не хотелось общаться с неприятным шофером, приглядывать за развалившейся на заднем сидении Мирабелью, но более всего – необходимо было как бы заново опознать знакомый город, в котором он очнулся в состоянии рестарта.
И тут Феликсу в очередной раз за это утро повезло. Девушка, временами громко прихлебывая из баночки смесь коньяка с чем-то неудобоваримым, внимания к себе совершенно не требовала, наверное, переживая очередное изгнание с очередной работы самостоятельно, без привлечения окружающих; водитель упорно смотрел прямо перед собой, с уверенной небрежностью профессионала ведя автомобиль и стараясь демонстративно не обращать внимания на своих нежеланных, но очень выгодных пассажиров, а город… город вдруг стал знакомым не по виденным когда-то фильмам и сувенирным открыткам, а по собственным воспоминаниям – похоже было, что Феликс Зак окончательно возвращался в себя.
Минут двадцать довольно быстрой езды прошли в сосредоточенном молчании, лишь когда автомобиль вывернул из узенького переулочка к небольшой, заставленной по периметру десятками машинами площади перед квадратным, серым, угрюмо-бетонным зданием в полдесятка этажей, Феликс как будто слегка оживился и скомандовал:
– Вправо, к служебному входу…
Перед центральным, строгим, застекленным вестибюлем на широких и низких ступеньках, длиной едва ли не во весь фасад здания, размахивали самодельными транспарантами, руками, кепками портфельчиками и сумками, громко что-то выкрикивая, подпрыгивали на месте и бесновались несколько сотен довольно молодых людей в пестрой, явно не бедной одежде.
– Чего это они? – подозрительно покосился на демонстрантов водитель, аккуратно подгоняя машину к боковому, малоприметному входу.
– Протестуют, значит, – равнодушно пожал плечами Феликс, оглядываясь.
Происходящее перед зданием телецентра его мало волновало, а вот Мирабель, окончательно затихшая еще четверть часа назад, разморенная бурной ночью, утренней дозой спиртного и монотонностью поездки, спала, запрокинув голову на спинку сидения, но при этом продолжая крепко сжимать в руках жестянку с недопитым коктейлем.
«Вот еще проблема», – с досадой подумал Феликс, размашисто открывая дверцу автомобиля.
– А это? – обеспокоенно кивнул на заднее сидение водитель, наблюдая, как пассажир покидает машину, бросая в ней свою спутницу.
– Подожди, её сейчас заберут, и тогда уедешь, – пообещал Зак, взглядом демонстративно указывая на купюру, вольготно и с огромным чувством собственного достоинства возлегающую на приборной панели, будто намекая, что спящая на заднем сидении девушка и неожиданная задержка в точке доставки включены в щедрую оплату.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
