Мечтала покупать одежду в ближайшем универмаге, как все нормальные люди, а не носить сшитое бабушкой.
– Они считают своим долгом убедить меня, что я хуже! Я для них человек второго сорта!
– Булоч… – бабуля запнулась на полуслове, – Дашенька…
– Все, больше не буду есть! Не хочу! – отмахнулась я.
– Но ведь совсем не есть нельзя. – Она присела рядом и погладила мое запястье.
Я отдернула руку:
– Можно!
– Язву заработаешь. Нужно несколько раз в день, но понемногу. Давай хотя бы так, ладно?
Я вскочила, забрала у нее ложку, выловила из кастрюли маленький кусочек морковки, четвертинку картофелины и села обратно за стол. Совсем не есть у меня и так не получилось бы.
– Не слушала бы ты их, Дашуль, – огорченно произнесла бабуля.
– Легко сказать! – Я сунула в рот морковку, прожевала и проглотила. – Мне стыдно ходить в школу. Они все на меня пялятся. Смеются! Я больше туда не пойду!
Проглотила картофелину, не жуя. Вскочила, налила стакан воды, выпила – так, кажется, учат в передачах про здоровье?
– Ну и пусть смеются. Они глупые. Только недалекий человек смеется над чужими недостатками.
Есть захотелось еще сильнее. А при взгляде на мясо у меня даже закружилась голова.
– Это все ты виновата! Ты! – Слезы покатились большими горячими горошинами по щекам. – Ты меня сделала такой! И твои блинчики, супы и пироги!
Бабушка поникла, побледнела. На ее лице было столько растерянности, вины, удивления, но я думала только о своей обиде. А еще о том, что ужасно хочу накинуться на рагу и стрескать его все за обе щеки. Но не могу.
Топнув ногой, я убежала в свою комнату. Бросилась на кровать лицом вниз и разрыдалась. Почему я такая? За что мне это? Почему другие девчонки как лебеди, а я… слон! Неуклюжая, огромная, неповоротливая. Жирная. Это слово горело на мне клеймом.
Разве можно быть собой, когда так выглядишь? Искренне улыбаться и надеяться, что когда-то будешь счастливой? Жить, осознавая, что внутри ты такая же, как они, тростиночка? Просто внутренняя стройная и легкая Даша почему-то обросла горой жира, за которой ее настоящую никто и не видит.
И, конечно, я зря обидела бабушку, ведь она всегда хотела как лучше: радовать меня, заменить мне маму, окружить заботой. А вместо благодарности я взяла и выплеснула на нее весь свой гнев.
– Все будет хорошо, моя девочка, – раздалось над ухом, когда я почти уже успокоилась. Бабушка села на кровать и погладила меня по спине. Ее рука дрожала. – На самом деле неважно, как ты выглядишь. Важно, что чувствуешь. Если принимаешь себя и свое тело таким, какое оно есть, то обязательно найдется человек, который полюбит тебя такой. Я же люблю. – Она вздохнула. – Но если тебе некомфортно и ты хочешь похудеть, я попробую тебе помочь справиться с этим.
– Не хочу, чтобы меня обзывали Колбасой, – всхлипнула я в подушку.
Она похлопала меня по спине шершавой, натруженной на хлебозаводе рукой.
– Они не будут, детка. Но тебе нужно научиться давать отпор.
– Мне драться с ними?
– Нет.
– Отвечать чем-то обидным? – Я перевернулась и посмотрела на бабушку. – Обзывать? Как?
Она улыбнулась, прищурившись.
– Если тебя оскорбляют, никогда не отвечай. – Бабушка погладила меня по голове. – Ведь если на тебя лает собака, ты не встаешь на четвереньки и не лаешь в ответ?
– Молча терпеть?
– С достоинством. Они еще слишком глупы. Вот вырастут и поймут.
– Они не глупы. Они жестоки!
– Чем ниже интеллект, тем громче оскорбления. – Она подмигнула, но меня это не утешило.
Нет! Я все для себя решила. Сколько бы она меня ни утешала, проблема в том, что я много жру. Нужно научиться считать калории, записаться в тренажерный зал, отказаться от сахара, купить утягивающие трусы. Похудеть или умереть!
– Опять Ярик бренчит, – раздосадованно сказала бабуля.
И посмотрела на стену с укором, словно она и была тем самым вредным Яриком.
– Не бренчит – играет, – улыбнулась я и тут же покраснела под ее взглядом.
Мне всегда нравилось слушать, как сосед играет на фортепиано. У меня перехватывало дух от его музыки.
Я могла часами сидеть на полу у стены и слушать, как Ярик это делает. Казалось, весь мир оживает, стоит ему только коснуться клавиш. Он был рожден для музыки, а музыка для него. Возможность слушать его и наслаждаться каждым звуком – настоящее волшебство. Дивные минуты, наполненные летящими сквозь стену мелодиями, были единственным лучом света в моей серой жизни.
3
А худеть оказалось не так уж и трудно. Я провела выходные, изучая всевозможные диеты, и поняла, что самый подходящий для меня вариант – отказаться от сладкого, жирного, соленого и употреблять больше белков.
Как водится, начала с понедельника. Встала, выпила два стакана воды, позавтракала большим зеленым яблоком. Желудок по пути в школу недовольно ворчал, но сильно расстраиваться не стал – видимо, надеялся на плотный обед.
Не тут-то было! Столовую я решила обходить стороной и даже дала себе слово не приближаться к ней, чтобы не соблазняться ароматами супа и картофельного пюре с котлетой. Достала в полдень цельнозерновой хлебец и сгрызла его, запив водой из фонтанчика. Банан, который положила мне с собой бабушка, так и не тронула – лишние углеводы мне ни к чему.
После уроков я летела домой словно на крыльях: пустой живот будто прилип к спине, в теле ощущалась невиданная легкость. Но уже спустя несколько минут меня пригвоздило к асфальту терпким ароматом свежей выпечки, доносившимся из соседней с нашим домом булочной.
Сила воли давала первый сбой: в желудке протяжно заурчало, усилилось слюноотделение, ноги чуть не подкосились от слабости. А в мозгу кто-то противный и жирный ласково и так задушевно зашептал: «Иди туда, иди. Брось все! Зачем тебе худеть? Всего одна плюшка с сахаром, ничего же не будет. М-м-м-м… Моя пре-е-елесть…»
Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, я решительно сорвалась с места и помчалась к дому. Но запахи не сдавались: кондитерская, колбасный магазин, ларек с хот-догами – они все тянулись ко мне наглыми ароматными щупальцами из приоткрытых окон и вентиляции, расположенной у входа.
Прижав сумку к груди, я со всех ног ринулась в подъезд. Взлетела по лестнице, ворвалась в квартиру и захлопнула дверь.
Желудок уже исполнял адскую арию. Я села на диван перед телевизором, решив отвлечься от мыслей о еде.
«Гастрономический поединок», «Три с половиной повара», «Незваный ужин» – я щелкала пультом до посинения, но на каждом канале меня ждало очередное издевательское шоу: «Райская кухня», «Готовим с Ургантом», «Едим на природе»… Даже «Выбираем зеленый горошек с Андроном Тривольновым» на Первом канале встал на сторону зла, демонстрируя мне утопающие в нежном сиропе бобовые.
Меня трясло от злости, но я знала, как победить: уж киноканалы никак не могли меня подвести. Щелк! «Голодные игры»! Ну за что?..
– А у меня здесь супчик, – пропела бабуля, появляясь из кухни.
– И ты туда же, – застонала я, выключая телевизор и падая на подушки.
Я знала, что нужно просто перетерпеть. Есть по чуть-чуть, и желудок уменьшится. Но почему-то именно сейчас ужасно хотелось кричать, громить все вокруг и убить кого-нибудь, но из доступных потенциальных жертв рядом была только бабушка.
– Легкий суп: нежирная курица, морковка, зелень, – сказала она виновато.
«С хлебом! – умолял внутренний голос. – Мяса, хлеба, вермишели, картошки! Много картошки, да! Шлифануть все это булкой и тортом со сливочным кремом. Ням!» И я понеслась на кухню.
Конечно, бабушка сдалась.
– Всего один кусочек, – дрожал мой голос, когда я брала хлеб.
– Всего один, – кивала она, открывая хлебницу.
– Ложку сметанки.
– Небольшую.
– Чай? Баранку?
И понеслось…
Очень скоро на смену чувству сытости пришел стыд. «Как ты могла забыть, ради чего все это?! Колбаса! Колбаса! Жирная колбаса!» И я побежала к компьютеру, чтобы снова изучать вопросы похудения.
