Показательна в этом отношении книга Р.С. Мицелова «За мертвыми душами», в которой он рассказывает о своих поездках в начале 20 века по помещичьим усадьбам Смоленской губернии, в том числе и Гжатского уезда. Целью экспедиции автора было спасение старинных книг, не представляющих никакого интереса для новых владельцев. Он рассказывает, как у так называемого помещика амбар был забит такими книгами. На вопрос, почему он туда их сгрузил, хозяин напрямую ответил: «Я имение покупал, а не книги, Они в придачу шли. Они, старые хозяева, и парки любили разводить. У них под парком 40 десятин, а всего земли 150 десятин. Это все образумить надо -вырубить да выкорчивать.».
И даже те имения, владельцами которых по-прежнему были дворяне, в условиях новых экономических отношений могли существовать только как экономии, говоря современным языком, в виде фермерских хозяйств. Будь то Пречистое, Курьяново ( Екатериново) или Варганово, о которых, судя по программе конференции, пойдет речь далее.
А в каком же качестве тогда находились в начале XX века известные на всю Россию гжатские усадьбы в Самуйлове, Васильевском, Скугореве, Токареве?
В каком угодно, но не только в качестве благородных родовых дворянских гнезд, где были сохранены традиции многих поколений. Об этих усадьбах, а точнее, домах было подробно рассказано в 9 номере журнала «Столица и усадьба» (1913 год). Об истории этих уникальных культурных памятников, по-видимому, сегодня тоже будет рассказано довольно много и подробно. Обращу внимание только на некоторые моменты. К 1913 году от былого внутреннего великолепия Самуйловского дворца, после того как с 1861 года у него сменилось с десяток владельцев, почти ничего не осталось. А дворцы в Скугорево, Токареве по сути дела стали дачными, загородными особняками москвичей, разбогатевших в послереформенное время.
Журнал «Столица и усадьба», главным спонсором которого был царский двор, а основными подписчиками и читателями петербургская и московская знать, выполнял определенную идеологическую задачу - показать идеальный образ дворянского сословия, его высокую культуру и высокий интеллект, убедить всех в незыблемости основ дворянского, помещичьего государства. Автор статей о гжатских имениях Георгий Лукомский обещал в следующих номерах рассказать и о других гжатских поместьях, в частности, о Пречистом. Однако больше публикаций не появилось, хотя до 1917 года вышло около 100 номеров журнала. На мой взгляд, дело было не в архитектурных недостатках других бывших и настоящих дворянских особняков, а в том, что это были экономии, где уже дворянским духом не пахло.
В заключение повторюсь. Дворянские гнезда изжили себя еще задолго до революции 1917 года, умерли естественной смертью, выполнив свою историческую миссию. Попытки оживить их, возродить на их основе прошлую культуру дворянского сословия невозможны.
Почему же столько разговоров о возрождении дворянских усадеб? За этим зачастую стоит простой коммерческий интерес некоторых людей, работающих на рынке недвижимости. Инициируются легенды, что Рублевка как бы перестает быть Рублевкой и начинает выезжать в глубь России, осваивая старинные поместья. Так ли это на самом деле, как возрождаются бывшие дворянские гнезда - мы видим на примере нашего района - того же Пречистого, Васильевского, Самуйлова.
И все же забывать об этом важнейшем пласте нашей истории мы, русские люди, для которых Россия является родиной предков, не имеем права. А нас, музейных работников, тема дворянских усадеб интересует прежде всего с позиции нашей истории, нашей культуры, с точки зрения ее эстетической составляющей.. Вот с таких позиции тема дворянских усадеб всегда будет вечной.
В. А. Новиков
Из истории села Чаль
Небольшая сейчас деревушка Чаль Бекринского сельского поселения уютно расположилась за высоким берегом речки Чальки. В разное время это селение переживало то расцвет, то упадок. Чаль была и владельческим селом, и погостом, и деревней.
История Чали хорошо прослеживается с начала 18 века. Согласно архивным документам, в 1717 году она была собственностью помещика Михаила Сергеевича Долгорукого, на средства которого здесь был устроен деревянный храм во имя святого Николая Чудотворца. {РГИА. Ф. 577; Санковский И. Краткое описание церквей Смоленской губернии. - Смоленск: 1898}
В 1781 году Чаль упоминается в составе владений коллежского асессора Ивана Дмитриевича Орлова: «Сельцо Кожино с деревнями реки Вори на левой стороне ручья безымянного на коем три пруда, дом господский деревянный с плодовитым садом, 5 тысяч душ. Внутри дачи сельца Кожина погост Чали священно и церковнослужителей на суходоле при копаных колодцах, а дачею речки Черной Чали на правой стороне». {РГИА. Ф. 1350, оп. 312, д.225}
На погосте отмечена деревянная Никольская церковь с приделом великомученика Никиты.
В начале 19 века Чалью владели сыновья И.Д. Орлова Сергей и Владимир. Сергей Иванович умер в 1858 году, часть его чальских владений и 1328 душ крестьян перешли к его сыну Дмитрию, другая находилась в собственности Владимира Ивановича Орлова. В 1864 году на средства Орловых на месте старой деревянной церкви был возведен храм в честь великомученика Никиты с двумя приделами.{РГИА. Ф. 577} Возможно, именно с этого времени престольным праздником в Чали является «Никитье».
Согласно «Спискам населенных мест Смоленской губернии», изданных в 1868 году по сведениям 1859 года, «по правую сторону Калужского тракта -Чаль село владельческое при речке Чальке, дворов - 19, жителей мужского пола - 59, женского - 61 человек, церквей - 1, ярмарка -1».{Списки населенных мест Смоленской губернии по сведениям 1859 года. -СПб: 1868}
После смерти полковника Владимира Ивановича Орлова в 1870-е годы, Чаль с деревнями и пустошами опять подверглись разделу. Теперь «селения Чали и Кожино» были распределены между «отставным гвардии-ротмистром Лейб - гвардии Кирасирского полка Дмитрием Сергеевичем Орловым, проживает в Санкт - Петербурге, и вдовою полковника Владимира Ивановича Орлова Екатериною».
В 10-20 годы 20 века Чаль стала центром Чальско-Дорской волости, земли Орловых почти полностью перешли во владение местных крестьян, в 1910 году пожар разрушил Никитскую церковь.
Интересные материалы о строительстве новой церкви в селе Чаль нам удалось обнаружить в трудах комиссии по сохранению древних памятников, состоящих при Императорском московском обществе за 1915 год.{Труды комиссии по сохранению древних памятников, состоящей при Императорском Московском археологическом обществе. Т.6. -М: 1915. Здесь и далее цитируем по этому документу.}
Неожиданно эти материалы начинаются следующим образом: причт и староста села Царево - Займища Вяземского уезда в феврале 1910 года обратились в Смоленскую Епархию с прошением о разрешении «разобрать ветхую деревянную церковь и годный материал употребить на устройство при церкви богадельни».
Епархиальное начальство разрешило причту разобрать сельский храм «как устроенный в 1717 году, а потому не относящийся к древним и ценным в археологическом отношении памятникам». Но спустя некоторое время, постановление было изменено в связи с тем, что «вместо разборки и устройства богадельни, сообразно с изменившимися обстоятельствами, ветхий храм села Царева-Займища разрешено продать причту и старосте села Чали Гжатского уезда».
Нужно сказать, что члены церковно - приходского попечительства из села Царева-Займища пытались приостановить продажу своего ветхого храма, но распоряжение о такой приостановке вышло уже после того, как чальский причт и староста внесли деньги за храм, разобрали его и вывезли большую часть материала в Чаль.
На покупку ветхой царево-займищенской церкви прихожане села Чаль израсходовали 925 рублей свободных церковных сумм, на разборку и перевозку ушло еще 300 рублей.
Разобранный в Царево-Займище храм был трехпрестольный деревянный, обшит тесом, без колокольни. Иконостас этой церкви был продан жителями Царева-Займища еще раньше самого здания в село Дмитриевское.
В Чали церковь стали строить по новому плану, который составил епархиальный архитектор. Ее выстроили длиннее царево-займищенской, весь купленный материал « был употреблен на полукруглый алтарь и среднюю часть храма до кровли.»
Члены комиссии по сохранению древних памятников в своих трудах выразили сожаление о том, что перевезенная из села в село церковь была видоизменена при перестройке. Эти документы свидетельствуют также, что фотографии той и другой хранились при императорском археологическом обществе. К сожалению, в настоящее время известно только изображение церкви в Царево - Займище. {Изображение есть в названном издании}
Внешний вид новой чальской церкви достаточно подробно описан в страховой оценке, составленной в 1911 году. Благочинный священник Иоанн Селезнев: «Никитская церковь деревянная на каменном фундаменте, снаружи обшита тесом и покрашена масляной краской, потолок в теплой церкви оштукатурен, крыша покрыта железом и окрашена масляною зеленою краской. Длина церкви, считая и колокольню 13 сажен, наибольшая ширина 6 сажен, высота до верха карниза 8 аршин, одна глава, окон больших 13, малых 12, дверей наружных створчатых 3, железных 6, внутренних 10, иконостас длиной 18 аршин, высотой 15 аршин, оценен в 1000 рублей. Церковь теплая, отапливается двумя голландскими печами. Колокольня в три яруса, общею высотою до верха карниза 8 сажен. Ближайшая к церкви постройка - церковная сторожка с южной стороны. Общая оценка церкви 15 000 рублей». {РГИА. Ф. 799, оп. 33, д. 1877}
