— Может быть, ошибка лаборатории? Путаница с используемыми реагентами? Кто-нибудь дурачится или что-то в этом роде?
— Исключено, — сказал доктор. — Мы получили эти результаты вчера, и, естественно, я вызвал этого человека. И он пришел, здоровый, как огурчик, прямо в лабораторию. Розовые щеки, глубокое дыхание. Я вновь взял у него кровь на анализ. Я провел химические исследования сам, и Йенсон их проверил. Мне не понравились результаты. Второй анализ оказался абсолютно нормальным.
Пальцы Джеффа заметно задрожали.
— Может химический состав крови человека меняться так быстро?
— Боюсь, что нет. Даже при самых смелых допущениях. Но — факт налицо. Не прошло и 20 часов со времени взятия первого анализа. Анализы не смешивались — они идентифицированы номерами и отпечатками пальцев. Оба из вены одного и того же человека.
Раздался звонок селекторной связи у локтя Джеффа. Он поднял трубку, и металлический голос проскрежетал ему что-то в ухо.
— О’кей, — сказал он. — Мы будем немедленно. — Он сорвал наушник и повернулся к доктору. — Док, тут кое-что для тебя. Только что умер человек, прямо в штурманской. Его имя Дональд Шейвер.
Человек был мертв. В этом сомнений не было. Доктор Кроуфорд застегнул пуговицы на рубашке, встряхнул головой и вздохнул.
— Скотти, извини, сказал он высокому блондину. — Он уже был мертв, когда ты звонил.
Скотти смотрел на неподвижную фигуру, лежащую на столе, беспомощно сжимая и разжимая кулаки.
— С ним было все в порядке утром — готов поклясться. Он был у меня перед глазами практически весь день, и вид у него был здоровый еще 20 минут назад.
Капитан всунул свои руки в карманы.
— Что это, Док?
Доктор кивком приказал остальным выйти. Затем повернулся к Джеффу.
— Это не похоже ни на что, виденное мною раньше. Получены отчеты из лаборатории?
Капитан подал ему серую карту, и он взял ее нетерпеливо; его глаза сужались по мере чтения написанного.
— Сахар в крови — ноль, содержание креатинина — 130, — сказал он без выражения. — Человек должен быть мертв.
— Так это тот, о ком ты говорил? Я помню, ты сказал, что у него опять все в норме.
Доктор угрюмо посмотрел на тело, лежащее на полу.
— Извините, Кэп, это другой.
— Другой! Но кто?
— Того, о ком я говорю, зовут Вескотт. Физическое состояние этого человека было нормальным.
— Док, мы где-то ошиблись. Точно. Какая-то болезнь проникла…
— Вздор, — резко бросил Кроуфорд. — Мы подготовили тарелочки с культурой до того, как первый человек высадился на Венеру. Весь персонал был на поверхности без какого-либо защитного снаряжения в течение трех с полных месяцев, и мы каждого перед возвращением обработали ультрафиолетовым облучением; никакая болезнь не обнаружена. За три месяца — ничего. А сейчас вот это. По твоему это похоже на болезнь?
Капитана передернуло.
— Мы исследовали Венеру — не Землю. Мне приходилось видеть корабли, Док, другие корабли с чумой, как тот, который вернулся с Титана и был сожжен месяц назад. Вирус проел их легкие и поразил весь корабль за 6 часов. Подумай, Док.
Доктор не слушал. Он наклонился над телом мужчины, изучая его глаза и уши. Несколько долгих мгновений он смотрел на его руку, затем хлопнул себя по бедру и выругался.
— Как глупо, — пробормотал он. — Мне кажется, что я видел этого парня.
В первый раз в глазах доктора появилась настоящая тоска.
— Дайте мне еще раз взглянуть на эти карты!
Он изучил их внимательно, сверяясь с теми, которые были у него в карманах.
— Невероятно! Боб, это не болезнь!
— Но если этот человек и Вескотт подвергались внешнему воздействию, и этот человек умирает…
— Но этот человек не был на поверхности Венеры, и он не встречался ни с чем из того, с чем сталкивались остальные. Этот человек заболел и был помещен в лазарет на третий день после взлета с Земли. У него был постельный режим во все время нашего обитания на Венере. Я сделал ему последний укол вчера утром. Он ни разу не покидал корабль.
Джефф смотрел на доктора, широко раскрыв глаза. — Тогда я не понимаю…
— А мне, кажется, кое-что стало понятно. Что-то неладно на корабле. Но это не болезнь.
Гигантский корабль рассекал пространство. Только что начался третий ночной период, поэтому доктор включил настенный свет в своей каюте и стал готовить кофейную смесь.
Капитан Джефф, нервничая, прошелся несколько раз по каюте и погрузился в кресло.
Доктор открыл бутылку рома и налил несколько капель в кофе капитана.
— Поспокойней, — сказал он мягко и добавил, — не надо так нервничать.
Джефф глотнул горячей жидкости.
— А что мне остается, — пробурчал он в ответ. — Это мой корабль, и я несу ответственность за людей, и этого унылого путешествия довольно, чтобы любой на моем месте стал таким. Эта экспедиция была самой скучной, самой рутинной и самой ординарной из всех когда-либо предпринимавшихся экспедиций. Посуди сам. Мы занялись нашей работой, состоявшей в изучении Венеры и подготовке отчета. Мы установили тарелочки с культурой и получили отрицательный результат. Сделали анализ атмосферы, нашли ее несколько разреженной, но вполне пригодной для дыхания. Климат жаркий, но терпимый. Потом мы убрались с нее — и какие результаты мы имеем? Никаких. Люди выходят, что-то ищут, потеют, возвращаются и едят горячий обед. Жизненные формы? Никаких. Растения? Полностью отсутствуют. Ценные минералы? Ничего похожего. — Голос его стал громче. — Мы сделали снимки, составили отчеты, упаковались и отправились восвояси. С таким же успехом мы могли это сделать, оставаясь дома. И сейчас, после трех дней обратного пути обнаруживается болезнь. Так не бывает, Док.
— Точно, не бывает, — резко ответил доктор. — Только мы имеем дело не с болезнью. Это надо понять, наконец. Не с болезнью, Кэп, тут совсем другое.
— Тогда отчего, по-твоему, умер Шейвер? От тоски по дому?
Доктор погрузился в кресло и его голос зазвучал напряженно.
— Слушай. Метаболизм человека, это метаболизм человека. Человек способен приспосабливать обмен веществ к поразительно широкому диапазону условий, но есть такие вещи, которые просто невозможны. Возьмем, например, содержание сахара в крови. Нет ни единого шанса, что содержание сахара в крови у живого человека может упасть до нуля. Если содержание упадет до ⅓ и ¼ от нормального, то неизбежно состояние комы. Задолго до нуля человек будет мертв.
Кроуфорд встал и вновь наполнил свою чашку.
— Так же обстоит дело и с креатинином в крови, — продолжил он тем же напряженным голосом в тишине каюты, — человек будет мертв задолго до того, как содержание креатинина достигнет отметки 135 миллиграмм. Он просто не сможет создать такую концентрацию в своей системе и остаться живым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
