боги недовольны результатом. В любом случае, женщины во главе с Матриархом Рода, матерью царя, сейчас работали у вязкого обрыва.
«Серебряные» гребни и «липкие» камни помогали дочерям выпрямлять спутавшиеся Волосы. Младшие жёны вымывали и вычищали их Исчезающим Песком. Атанор, производящий это белое вещество работал согласно ещё более неведомым законам, и жрецы до сих пор не могли подобрать нужные настройки шестерён. Но Песок уже успели оценить все хозяйки Города. Матриархи заботливо расчёсывали светлые локоны, сплетая их воедино в дорогу ужасающей длины.
Работы едва не сорвал царь. Он послал младшего сына приглядывать за тонра-фермами, среднего отослал за бурдюками и мушьим эфиром. А сам отправился за уггу. Самым последним, что нужно было в делании. Рабочие мучительно умирали от невидимых демонов Горна. Руки младших царских жён грубели от исчезающего песка. Замуровавшийся в келье Уруфробалугх докладывал о жаре и заканчивающейся еде. Заключённая в зеркально сверкающих пещерах Утмной прогрела гору Атаноров до такой степени, что даже терпеливые жрецы не могли пройти вне Хрустальной тропы - ещё одного свидетельства всемогущества богов.
Но царь всё ещё не появлялся.
Он не появлялся тогда, когда взвились в тьму увлечённые нагретыми бурдюками Волосы Матери. Он не появился, когда фермеры слили тёплую и сладкую росицу тонра. И лишь когда началось Делание и гигантский, тускло поблескивающий Голем ожил, заурчал и раскалился, кавалькада вернулась. Они тащили за собой сразу с три десятка уггу. Даже издалека добыча выглядела всё такой же склизкой, воняющей и всё такой же злой.
— Я не опоздал, о Великий? — весело вопросил он, спрыгивая с шипастого и покрытого падью скакуна.
— Боги и высшие никогда не опаздывают, — ворчливо ответил Старый Жрец, наблюдая за тем, как сок жизни течёт по внутренностям Голема.
— Хотел всё же успеть на перворезультат, — небрежно ответил царь, сдёргивая толстые перчатки. — Я думаю, для него самый крупный уггу подойдёт.
— Он слишком большой, — помрачнел жрец.
— Главное, чтобы умер, — прищурился царь. — И, конечно же, чтоб не разложился. Ведь так боги подскажут мне, что я ошибся в доверии жрецам.
Старый жрец поклонился настолько низко, насколько позволяла приведённая в чувство демоническим креслом спина. В его душе бушевала ярость, усмиряемая твёрдым знанием — подошедшему к работающим Великим Горнам царю, рабочему, солдату или жрецу демоны сильно сокращают отведённый для этого мира срок.
Первая, «гнилая» кровь Голема, отправилась по чашам к проклятым преступникам. Принять смерть от первой крови считалось честью и очищением грехов. Разумеется, убийцы и воры приняли такую смерть с достоинством. Город, чьи жители засыпали все окрестные с Атаноровой Горой холмы и крыши, встретил смерти с нетерпением. Неопределенность судьбы и вертикальная колонна Волос пугали всех.
Наконец, гудящий Голем позволил жрецам сцедить немного истинной крови. Старейший выдавил багровый орешек в кровь первый раз. Досадливо покачал головой: рано. Толпа заныла. Через несколько часов младшие жрецы поднесли новую кровь. И хотя орешек не заставил кровь изменить цвет — но и камни из почечных трубок не изменяли свой цвет на ядовитый. Что, опять же, говорило о том, что Делание идёт нормально, но — не закончено.
Почти Старший Жрец тем временем руководил закладкой сосудов с поверженными уггу. Пленники шипели и извивались, когда их и саженцы тонры заливал едкий солевой раствор. Царевич показывал своё презрение бесформенным тушам, чем забавлял жречество. Оно знало, что иногда и царской семье приходилось вставать в солевой раствор. Когда обуянные жаждой благ Богини презренные вешали на Волосы сделанный не по правилам субстрат.
Однако крики, звучащие из-под Атаноровой горы, показывали: в этот раз всё прошло удачно. Рабочие подкатили грубо сбитую платформу с Царской ретортой и кровь Голема часто застучала по толстым стенкам сосуда. Дальнейшее было делом техники. Опустить воющего уггу в кровь. Убедиться, что тело не разложилось, а туша не шевелится. Запаять горлышко воском и деревом. Вставить хрупкий сосуд в загодя сплетённую корзину и привязать к Волосам.
Старейший Жрец наблюдал за взлётом с тщательно скрываемой тревогой. Он не знал, как именно Кровь Голема взаимодействует со звёздами. Старые хроники говорили, что в этом этапе Великого Делания важна жидкость, а не сосуд. Четырнадцатый царь прошлой династии поставил Кровь в не в фигурных сосудах, а в горшках, но Делание было завершено. И всё же — ему было страшно.
***
На низкой опорной орбите астероида с длинным и неинтересным названием корпус разведывательного рейдера «Невозмутимый» трясли и сокрушали древние гитарные риффы. Вентиляция кое-как справлялась с густым табачным туманом, а вахтенный Ван Туссен беспокойно косился на замотанные плёнкой датчики контроля. За эту забаву, длящуюся уже пару лет, пять экипажей рейдеров могут отправиться под суд гуманизма.
Но не отправляются же?
Щелчок воздушного шлюза возвестил возвращение Клиффа. Заплыв в верхних слоях куцей атмосферы приятно щекотал нервы, но сейчас важно было кое-что другое.
— Ну, что у тебя? — жадно спросил влетевший Хритинин.
— Бутыль литров на восемь и пара тысяч просьб, — фыркнул Клифф из-под стекла шлема. — А, ещё банка с солёными гусеницами, слизнями или к какой там кладе относятся твои червяки.
— Бутыль? — недоверчиво буркнул Ван Туссен.
— Бутыль, — кивнул Клифф и поставил искомый предмет на пол. Внутри бутылки лежал солидный по размерам червь без признаков жизни.
— Знак качества, блин, — покачал головой биолог. — Чёрт, знал бы, что они смогут такой образец шикарный найти — заказали бы вместо коньяка. Верховский уже давно пытается довести червяка до последней стадии эволюции.
— Ваня, — расхохотался специалист по нановолокнам, вылезая из скафандра: — ты же их научил солёным гусеницам. Теперь сам и будешь их есть.
— На вкус как орешки, зря не пробуете, — пожал плечами биолог и подхватил дары Города. Ван Туссену оставалось только прихватить мешок с просьбами и идти к комби-автомату.
Небольшая доработка специалиста по автоматике — и умный принтер не только печатал миниатюрные плазменные дрели, энергетическое оружие и прочие полезные мелким жукам вещи, но и распознавал их каракули. Жалко, что специалист по ксенорасам остался на базе. Он бы удивился самой настоящей стеклянной бутылке... как и вкусу чужеродного самогона.
К тому моменту, как Ван Туссен закончил сваливать в мешок продукты неведомого ему механизма, биолог и специалист по наноматериалам успели вскрыть замудренную пробку. Разумеется — хлопнуть по рюмке, выразить своё решительное одобрение на весь разведывательный рейдер. И даже слегка порозоветь
— Может, стоит отдать сразу весь мешок? — с сомнением уточнил вахтенный, глядя
