Мисс Мокридж. Ну, видите, мисс Пиил, мистер Стэнтон по-прежнему циничный холостяк, боюсь, он вам портит всю музыку.
Стэнтон. Мисс Пиил теперь никак не может повлиять – она перевелась в Лондонскую контору и совсем нас покинула.
Олуэн. Я приезжаю сюда очень часто, так часто, как меня приглашают.
Гордон. Но для чего? Чтобы видеть меня или Роберта, – этого мы еще не можем решить. Во всяком случае, наши жены уже начинают ревновать.
Бетти(смеясь). И страшно!
Гордон(принимаясь крутить радио). Что сегодня передают? Кто знает?
Фреда. О, пожалуйста, Гордон, не включайте радио. Мы только что его выключили.
Гордон. А что вы слушали?
Фреда. Конец какой-то пьесы.
Олуэн. Под названием «Спящий пес!».
Стэнтон. Что за название?
Мисс Мокридж. Мы толком не поняли – что-то о лжи и каком-то господине, который застрелился.
Стэнтон. Ну и шутники на радиостанции.
Олуэн(которая, видимо, о чем-то думала). Послушайте, мне кажется, я поняла, в чем было дело в пьесе. Спящий пес – это правда, и человек – ну, этот муж – непременно хотел потревожить ее, разбудить пса.
Роберт. Ну что же, он поступил совершенно правильно.
Стэнтон. Вы полагаете? Любопытно. Я нахожу, что это глубокая мысль: правда – спящий пес.
Мисс Мокридж(не обращая внимания на его слова). Действительно, мы слишком много времени тратим на то, чтобы лгать, как словами, так и поступками.
Бетти(с видом наивного ребенка). Но это же совершенно неизбежно. Я всегда привираю, целый день только это и делаю.
Гордон(по-прежнему возясь с радио). Именно так, моя дорогая, именно.
Бетти. В этом весь секрет моего обаяния.
Мисс Мокридж(несколько нетерпеливо). Очень возможно. Но мы подразумевали нечто более серьезное.
Роберт. Всерьез или в шутку, но я всегда стою за то, чтобы все выходило наружу. Так лучше.
Стэнтон. Мне кажется, говорить правду все равно что делать поворот на скорости шестьдесят миль в час.
Фреда(с каким-то загадочным или даже злым оттенком в голосе). А в жизни столько опасных поворотов, не так ли, Чарлз?
Стэнтон(как бы вступая в пререкания с ней или с кем-то другим из присутствующих). Да, бывает – если только не уметь выбрать правильного пути. Лгать или не лгать – что вы об этом скажете, Олуэн? У вас страшно глубокомысленный вид.
Олуэн(очень серьезно). Я с вами согласна. Мне кажется, говорить все, до конца, крайне опасно. Дело в том, что… бывает правда и правда.
Гордон. Точно: правда правде рознь.
Стэнтон. Да помолчите вы, Гордон. Продолжайте, Олуэн.
Мисс Мокридж. Да, да, продолжайте.
Олуэн(задумчиво). Мне кажется… настоящая правда… то есть все, все до малейшей мелочи, без всякой утайки… была бы не страшна. Я имею в виду высшую, истинную правду. Но что в обычной жизни подразумевается под правдой и что этот человек в радиопередаче подразумевал под ней – только половина правды. Из нее не узнать, что происходит в душе у каждого. Вас попросту знакомят с рядом фактов, которые до того были скрыты… и очень хорошо, что были скрыты. Такая истина – предательская штука.
Гордон. Да, вроде той гнусности, которую стараются вытянуть из человека в суде: "Где вы находились в ночь на двадцать седьмое ноября прошлого года?.. Отвечайте только «да» или «нет».
Мисс Мокридж(которая явно хочет вызвать присутствующих на спор). Вы меня не убедили, мисс Пиил. Но готова приветствовать то, что вы называете полуправдой, то есть факты.
Роберт. Я тоже. Я полностью стою за это.
Фреда(каким-то загадочным тоном). Ты так полагаешь, Роберт?
Роберт. Что ты хочешь этим сказать?
Фреда(беззаботно). Да так, ничего. Давайте поговорим о чем-нибудь более веселом. Кто желает выпить? Налей же, Роберт. И предложи папиросы.
Роберт(заглядывая в папиросницу, стоящую на столе). Здесь нет больше папирос.
Фреда. В этой есть. (Беря со стола музыкальную шкатулку для папирос.) Мисс Мокридж, Олуэн, хотите? (Протягивает шкатулку.)
Олуэн(рассматривая шкатулку). О, я помню эту шкатулку. Она играет мелодию, когда открываешь крышку. Я даже вспоминаю мотив. Да, кажется, «Свадебный марш»? (Открывает шкатулку, вынимает папиросу, слышится нежная мелодия «Свадебного марша».)
Роберт. Хорошо, не правда ли?
Фреда(закрывая шкатулку). Вы не могли помнить этой шкатулки. Я сегодня впервые ее достала. Она принадлежала… одному постороннему человеку.
Олуэн. Она принадлежала Мартину, не так ли? Он мне ее показывал.
Небольшое молчание. Обе женщины пристально смотрят друг на друга.
Фреда. Он не мог вам ее показывать, Олуэн. У него ее еще не было, когда вы его видели в последний раз.
Стэнтон. Откуда вы знаете, что ее у него не было, Фреда?
Фреда. Не важно. Я это знаю. Мартин не мог вам показывать этой шкатулки, Олуэн.
Олуэн. Вы думаете? (Смотрит многозначительно на Фреду, затем совсем другим тоном.) Да, может быть, и не мог. Я, наверное, что-нибудь спутала. Должно быть, видела похожую где-нибудь еще, а приписала ее покойному Мартину – он обожал такие вещи.
Роберт. Олуэн, я, может, буду невежлив, но уверен, вы не посетуете. Вы только что, вдруг, прекратили говорить правду и хорошо осознаете это. Вы ведь совершенно уверены, что это та коробка, которую вам показывал Мартин, точно так же как Фреда убеждена в противном.
Олуэн. Ну, допустим, а какое это имеет значение?
Гордон(возясь с радио). Ни малейшего. Я все пытаюсь поймать какой-нибудь фокстрот, но эта машинка вдруг решила забастовать.
Роберт(с раздражением). Да оставь ты ее в покое.
Бетти. Чего вы кричите на Гордона?
Роберт. Ну, хорошо, тогда сами остановите его. Нет, Олуэн, я не думаю, что это имеет значение, но после того, что мы говорили, невольно задумываешься, что ситуация довольно любопытная.
Мисс Мокридж(с нетерпеливым любопытством). Как раз то, что я думала. Действительно, очень любопытно. Пожалуйста, расскажите нам всю правду об этой музыкальной папироснице.
Фреда. Все очень просто…
Олуэн. Одну минуточку, Фреда. Я вовсе не уверена, что все так просто, но, кажется, теперь это и не так важно.
Фреда. Я вас не понимаю.
Роберт. Я тоже. Сначала вы говорите, что это не та шкатулка, а теперь – что все совсем не так просто, и напускаете таинственного туману. Мне кажется, вы что-то скрываете, и это совсем на вас не похоже. Или эта шкатулка принадлежала Мартину, или нет…
Стэнтон(со свойственным ему грубоватым добродушием). Далась вам эта чертова шкатулка.
Бетти. О, Чарлз, нам хотелось бы послушать.
Мисс Мокридж(вместе с Бетти). Но, мистер Стэнтон…
Стэнтон. Извините, но я ненавижу эти играющие шкатулки. В особенности с такой музыкой. Забудем о ней.
Гордон(с внезапным оттенком горечи). И о Мартине, кстати. Его уже нет на свете, а мы все сидим здесь и нам тепло и уютно – такой очаровательной, милой компанией.
Роберт. Прекрати, пожалуйста. Гордон.
Гордон. Не будем упоминать о Мартине или думать о нем. Это неуместно. Он умер.
Фреда. Незачем из-за этого разводить истерику, Гордон. Слушая тебя, можно подумать, что Мартин являлся твоей личной собственностью.
Бетти. На самом-то деле Мартин никому не принадлежал. Он принадлежал только себе и был не так глуп.
Роберт(внезапно пробуждаясь от задумчивости). Что все это значит, Бетти?
Бетти(со смехом). Это значит, что я говорила ерунду, а вы все несете страшную чушь, и я рискую каждую минуту получить мигрень.
Роберт. И это все?
Бетти. А разве этого недостаточно? (Смотрит на него с улыбкой.)
Роберт. Продолжай дальше, Фреда.
Фреда. Я бы хотела, чтобы ты не был столь безрассудно настойчив, Роберт. А со шкатулкой все очень просто. Она попала к нам вместе с некоторыми другими вещами Мартина из его коттеджа. Я спрятала ее и сегодня впервые извлекла. Между тем Олуэн была в коттедже в Фоллоус-Энде в последний раз в ту субботу, когда мы все там были… вы помните, в самом начале июня.
Гордон(со сдерживаемым, но сильным волнением). Еще бы! Конечно. Какой был день! И чудесная ночь, не правда ли? Мы долго сидели в саду, и Мартин нам рассказывал о своих смешных, напыщенных соседях, с которыми жил в Корнуэлле…
