В итоге на работу его взяла жена лучшего друга. Она руководила небольшой фирмой по продаже недвижимости и предложила Клавиному мужу попробовать себя на новом поприще. Ни лучший друг, ни Клава и не подозревали, чем все это закончится. А закончилось все двумя разводами и грязной дележкой имущества. Виновные в измене стороны не погнушались разменять квартиры бывших супругов (видимо сказывался опыт работы в риэлтерской конторе) и бодро отчалить в новую жизнь.
Клава сидела вечерами в новой однокомнатной квартире и грустила. Две школьные подруги пытались спасать свою Клод, но безуспешно. Она отказывалась куда-либо ходить с ними и максимум, что им удавалось, — это развеселить Клод на ее же кухне, болтая о школьных приключениях под бокал шампанского. С Костяном Клава с момента развода не переписывалась, так как компьютер унес с собой «заботливый» муж вместе с кое-каким еще барахлом. Новый Клава никак не собралась купить, а на работе пользоваться личной почтой было запрещено.
Новенький ноутбук Клаве на тридцатипятилетие принесли подруги. Прошел почти год с момента Клавиного развода. За это время ящик забился письмами до отказа. Среди прочих на сервере хранились и письма от Костяна. Он, конечно, узнал от общих знакомых о Клавином разводе и активно звал ее в гости в Испанию.
— Поезжай, — советовали подружки. — Развеешься, отдохнешь, посмотришь красивую страну. Ты ведь не была в Испании?
— Нет, — вздыхала Клод, — не была.
Близилось лето, и Клава, возобновив переписку с Костяном, решила все-таки поехать в отпуск к нему в гости. Тем более, жил он недалеко от Барселоны в маленьком курортном городке, всего в ста метрах от моря. В небольших апартаментах Клаве обещали отдать в распоряжение хозяйскую спальню. Сам Костян намеревался спать на диване в гостиной. Клава сходила в парикмахерскую, чтобы наконец привести в порядок голову, на которой в связи с депрессией «красовался» хвост непонятного цвета. Парикмахер состригла старую краску, придала волосам форму и заново покрасила их в ярко рыжий цвет.
В аэропорту Барселоны Клаву встречал сильно изменившийся Костян. На загорелом однокласснике была футболка цвета морской волны и прекрасно сидевшие на спортивной фигуре джинсы. Костян явно ходил в тренажерный зал: торс и плечи выглядели как с обложки журнала о здоровом образе жизни. Никакого намека на живот. На руке у Костяна вместо часов висело несколько разноцветных веревочек и браслетов, похожих на те, что носят кришнаиты. Образ это совершенно не портило, даже наоборот, придавало ему экзотичности. Костян выдал свое стандартное приветствие, но Клава лишь расхохоталась в ответ. Пожалуй, впервые в жизни она была рада его услышать из Костиных уст.
Жил Костян в небольшой квартирке, главной достопримечательностью которой являлись книги на русском, французском и испанском языках. Лето для него было самой горячей порой и в прямом, и в переносном смысле: Костян каждый день проводил экскурсии, не отказываясь ни от одной возможности заработать. Зимой работы не хватало, и заработанных летом средств должно было хватить до следующего сезона. Но заботливый Костян брал на самые интересные экскурсии Клаву с собой, и скучать ей не приходилось. Вечера они проводили вместе, а если днем Клава не ехала с ним в поездку, то шла на море.
К концу первой недели Костян как-то плавно переехал обратно в свою спальню. Одновременно с началом их романа он перестал обращаться к Клаве в своей обычной манере. Костян стал называть ее «Лав». Никто прежде не сокращал так мило ее имя. В свою очередь Клава удалила из обращения к Косте букву н. Клаве нравилось в Косте все: и то, как он проводит экскурсии, от которых в восторге пребывали все туристы, его эрудиция и неподдельная любовь к Испании, его желание дописать наконец роман о любви испанского художника к русской красавице, Костина преданная многолетняя любовь к самой Клаве. Казалось, она очнулась от долгого сна, как та принцесса, которую разбудил своим поцелуем прекрасный принц.
Перед отъездом Костя повел свою Лав в ресторанчик, что стоял на берегу моря в симпатичном французском городке, расположенном рядом с границей с Испанией. Во время ужина Костя подарил Клаве кольцо с кораллом и сделал ей предложение. Клава сказала:
— Я подумаю, — а сама улыбалась так широко, что любому было понятно: слова эти сказаны проформы ради.
— Время тебе даю до ноября, — строго ответил Костя. — У меня закончится сезон, мы поженимся и съездим в свадебное путешествие.
— Здорово! — Клава, как ребенок, захлопала в ладоши, тут же поняв, что выдала этим себя с головой.
В Москве вся затея уже не казалась Клаве такой хорошей. Она не была готова к переезду в Испанию насовсем. Подруги посчитали ее не совсем нормальной.
— Клод, ты должна ехать! — восклицали они. — Ты должна выйти за него замуж!
А Клава пребывала в нерешительности, в конце концов, оставив решение всех вопросов до осени. Но судьба не сидела сложа руки: в августе в Москву нагрянул Костя. Московское издательство, в которое он отправил свою рукопись, предложило ему подписать договор. Тираж и гонорар были совсем мизерными, но Костя безумно радовался, что его книга хоть как-то увидит свет. Тем более, если ее будут активно покупать, издательство планировало тираж допечатать.
После Костиного приезда роман закрутился с новой силой, и Клава снова перестала думать про переезд. Она с головой окунулась в новые ощущения, которые несла с собой новая любовь. В один из последних дней своего пребывания в Москве Костя повел Лав в ЗАГС подавать заявление. Клава не сопротивлялась, потеряв всякую способность думать о будущем. Она даже не стала о возможном отъезде предупреждать начальство на работе, полностью понадеявшись на авось.
Костину книгу издательство выпустило раньше намеченного срока. Книга улетала с прилавков с бешеной скоростью, и Косте предложили написать еще один роман. Он приехал снова, как раз к свадьбе, и однажды вечером спросил Клаву:
— Ты не возражаешь, если мы поживем до лета в Москве? Я думаю мне лучше будет сейчас писать здесь.
Клава была на седьмом небе от счастья! Конечно, она согласна!
На свадьбе гулял почти весь их класс.
— Мы же тебе говорили: он в тебя был влюблен еще со школы, — верещали девочки, — а ты не верила!
Клава и Костя не замечали никого вокруг: они смотрели только друг на друга, совершенно
