— Что тут у вас? — спросил оказавшийся рядом Виктор.
Не отвечая ему, Джош достал из тайника американскую лицензию водителя и паспорт. Раскрыв паспорт, он увидел, что тот подтверждает первое свидетельство.
— Вот вам идентификация. Эмма Уайт. Ловко она спрятала документы от воров.
— Здорово! Отличная работа, дружище!
Джош поморщился и потер шею.
— День был долгим. Оставляю это вам. — Он собирался откланяться. — Убитая определенно не та женщина, которую я разыскиваю.
— Что ж, желаю удачи, — искренне сказал Виктор.
Джош вышел из квартиры и позвонил по номеру, который будет доступен еще всего несколько часов.
— Это не она, — сказал он в трубку. — Но она здесь. Кто бы ни был тот ублюдок, который ее выслеживает, теперь ему известно ее последнее место жительства.
— Что с тобой? Похоже, ты выдохся.
— Неудивительно, когда последние два года постоянно в дороге.
— Хочешь сказать, что тебе это не нравится?
— Не очень. Верн, после этой поездки мне понадобится отпуск. Мне нужно съездить домой.
— В твой жилой фургон? Джош, если ты забыл: у тебя нет семьи, и живешь ты в трейлере.
Джош сунул руку в карман и погладил потускневшую бусинку дешевой сережки.
— Для меня это дом, Верн. И не важно, есть у меня семья или нет, но мне нужен отдых.
— Ну ладно, согласен.
На другой стороне улицы хлопнула дверь. Он завернул за угол и остановился в переулке, откуда мог незаметно следить за всеми, кто входит и выходит из пострадавшей квартиры.
— Верн, что дает этот случай? Еще один погибший, на этот раз женщина. Каждое проклятое задание… Я уже сыт по горло видом мертвых женщин. Эта хотя бы не была изнасилована… хотя какое это имеет значение. Смерть есть смерть.
— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, — сказал Верн Фергюсон, директор отдела ЦРУ, в котором работал Джош.
Он посмотрел вдоль узкого переулка и, набрав полную грудь воздуха, задержал дыхание.
— Верн, ты сказал, что у тебя есть новые сведения? Какие именно? — Он осматривался вокруг, не пропустив переполненный мусорный бак и собаку тигрового окраса, роющуюся в отбросах. — У меня мало времени, так что не будем тратить его на разговоры. Давай выкладывай.
— Разведка нашла ее в Джорджтауне, Малайзия.
— В Джорджтауне? Черт, Верн! Что же ты мне раньше не сказал! Ты же знаешь, «Анархисты» не тратят время попусту. Они же не просто байкеры. А она скрывается уже пять месяцев.
— Да, знаю, — просипел Верн. — Она устала, а они не оставят ее в покое, понимают, что им светит суд.
— Так какого черта мы болтаем с тобой!
Джош нахмурился и бросил мобильный в ближайший мусорный бак.
Глава 2
Джорджтаун, Малайзия, понедельник, 12 октября
— Оказать уважение. Снискать уважение, — диктовала Эрин Келли, записывая эти слова на доске и… внезапно дрогнувшая рука прочертила ниспадающую линию. Стоя спиной к классу, она провела кончиком языка по пересохшим губам. Одно написание слова «уважение» вызывало у нее внутреннюю дрожь.
Погода стояла не по сезону жаркая, и в это раннее утро в тесном помещении класса было невыносимо душно. Луч света скользнул по доске, выхватив только что написанные ею слова. Она вздрогнула, как если бы оказалась в луче прожектора, будто после стольких месяцев ее все-таки обнаружили. Это невозможно, успокаивала она себя, слыша за спиной беспокойное ерзанье школьников. И, как часто делала в последнее время, напомнила себе, что ей уже ничего не грозит, что прошло уже много времени, так что никто ее не найдет. К ней наверняка уже потеряли интерес. И снова она подумала, не обманывает ли себя, действительно ли ее оставили в покое? В глубине души она понимала, что однажды преследователи опять нападут на ее след и ей снова придется бежать, но, к счастью, это будет еще не сегодня.
Она положила мел и повернулась к классу.
— Сегодня мы будем изучать понятие «уважение», — объявила она на английском.
В этой школе она преподавала английский детям, которые, помимо родного малайского языка, бегло говорили на английском. Здешние ребятишки зачастую владели двумя и даже тремя иностранными языками.
В конце класса толстый мальчуган беспрестанно вертелся на парте. Его сосед с угрюмым видом шуршал тетрадками. Сидящие на первой парте ребята тихонько о чем-то шептались. Остальные мальчики смущенно посматривали на нее. Они уже знали, что сейчас последует. В школьном дворе ребята не упускали случая подразнить более слабых и неуверенных в себе мальчуганов. И с первого же дня работы в школе она дала им ясно понять, что не потерпит этого.
Ей помнилась другая школа, далеко-далеко отсюда, другой класс и другой ребенок — маленькая девочка, которую все били и унижали.
«Оставьте мою сестру в покое, пошли прочь!»
В ее воображении предстала испуганная рыжеволосая девочка с острыми коленками, окруженная детьми, которые обзывали ее, дразнили, дергали за волосы и всячески издевались. И она всегда с криком врывалась в круг этих ребят, разгоняла их тумаками и вызволяла сестренку из рук мучителей.
Она перевела взгляд на тщедушного мальчика на передней парте. Он не смотрел на нее, а рылся в своем ранце с наклеенными на него фигурками бегущих и прыгающих детей.
— Прежде чем мы приступим к уроку, кто из вас вызовется пойти к мистеру Дэниелу и сказать, что у нас не работает кондиционер?
— Его отключили, мисс, — сказал Ян. — Они всегда так делают в октябре.
— И потом, мистер Дэниел уехал, — размахивая руками, сообщил Исаак.
— По делам, — добавил Ян.
— На вашей новой машине, — вставил Исаак, обожавший все средства передвижения.
— Понятно. Я не знала, что он так рано уедет.
Она одернула блузку, прилипшую к спине, вытерла пот со лба и посмотрела в окно на автостоянку. Друг он ей или нет, но она и не думала одалживать свою машину по пустякам. Впрочем, Дэниел и не просил. Он собирался ехать к стоматологу общественным транспортом, для чего понадобилось бы полдня. Понимая, какую боль причиняет больной зуб, и зная, что гордость не позволяет ему просить об одолжении, она сама предложила ему воспользоваться своей машиной и даже настояла на этом.
— Итак, приступим. — Она указала на доску. — Уважение.
Обычно мальчишки десяти-одиннадцати лет и минуту не могут посидеть спокойно, а эти сидели прямо и буквально ели ее глазами.
— Кто знает значение этого слова?
Она взялась за спинку своего стула. Солнечный луч скользнул внутрь и, отразившись от хрустальной вазы, ослепил ее. Она переставила вазу с орхидеей на другой конец стола. Учителя, с которыми она ходила на ланч, преподнесли ей вчера этот подарок на день рождения и даже спели «С днем рожденья тебя». Правда, ее день рождения был не вчера и даже не в октябре, а много месяцев назад и в другой жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
