Ираида. Сара Абрамовна, ну мы вас просим: ну не надо, не надо стихов!
Сара. «К вам всем – что мне, ни в чем не знавшей меры! Чужие и свои! – Я обращаюсь с требованьем веры! И с просьбой о любви!»
Нина. Сара Абрамовна, ну, не надо, а?! Мы про костюмы говорим, ну?
Тамара. Ну, не знаю. Может, вам и нравится. Но, я что хочу сказать: можно было бы и понаряднее сшить. Я видела, видела наряднее. Я, когда танцевала в балете в музкомедии, у нас были такие костюмы, что…
Капитолина (жует). Дали голодной Маланье оладьи, а она и говорит: «Испечены неладно!» Ну что стоите? Садитесь!
Тамара. Вы что, не верите? Я в таких перьях, в таком люрексе, в таких костюмах танцевала, что…
Капитолина. Да мы давно знаем, что ты по специальности бухгалтер-балерина…
Ираида (жует). Нет, почему же, Тамара Ивановна права. Ну да, я тоже видела по телевизору красивее. Видела народные ансамбли, у которых и кокошники, и платья гораздо, гораздо, во много раз…
Капитолина. Ну, какой вы придираст, а? Вам надо за копейку канарейку и чтоб басом пела? Да хватит выкобениваться! Сказала – садитесь! Пить будем!
Нина. А мне очень, очень нравится. Спасибо надо сказать ДК, что сшили костюмы.
Капитолина. Вот именно. Нет семги, так ешь и свеклу, ясно? Сидите и помалкивайте, а?
Тамара. Да что вы со своими поговорочками лезете тут?
Нина. Тише, тише! Девочки, а что – мы будем в кокошниках и в костюмах за столом сидеть – или как?
Тамара. Или как. Капнем еще. Нет, конечно. Надо переодеться. Давайте, быстренько, быстренько… Я, как староста ансамбля русской песни «Наитие», должна сказать, что…
Молчание.
Нина. Нет, не будем переодеваться.
Ираида. Конечно, не будем. И что, что ты староста? Что за «быстренько, быстренько»? В армии, что ли? И как эту красоту снимать? Какой тогда праздник?
Тамара. Капнем!
Нина. Ну и что, что капнем? Зато красиво. И торжественно.
Капитолина. Грязь – не сало, засохло – отстало.
Нина. Вот я взяла салфеточки. Положьте себе на коленки.
Тамара. Нет такого слова в русском языке.
Нина. Да хватит вам, Тамара Ивановна! (Хлопает в ладоши.) Девочки, какой стол! Какой стол! Какой стол! Как на Новый год!
Сара. Какой стол! Как на Новый год! Я счастлива! Я так счастлива! Я так рада, что пять лет назад я гордо ушла из народного театра в ансамбль «Наитие», потому что…
Ираида. Уйти ушла, а привычки оставила. Не играй. И не ушла. А тебя выперли. Ну, не играй, а?
Сара. Постойте, постойте, я хочу в самом начале праздничного вечера прочесть немного из Цветаевой или из Ахматовой… Слушайте: «Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король! Вечер осенний был душен и ал! Муж мой, вернувшись, спокойно сказал…»
Ираида. Слушайте, ну хватит, а? Ну к чему это? Ни к селу, ни к городу, а? Мы покушать сели, а она давай тут про покойников…
Сара. Стойте! «…спокойно сказал: «Знаешь, с охоты его принесли! Тело у старого дуба нашли!»…
Ираида. Ну, хорош, а?! Все, хорош, слышали пять миллионов раз, ну не надо, ну, помолчите, Сара Абрамовна, со своей Цветаевой, а?! Ну не к столу про покойников!
Сара. Но ведь Цветаева – она всегда так к столу?!
Ираида. Нет, в этот раз – не к столу!
Сара. «Жаль королеву. Такой молодой…»
Ираида (кричит). Да хватит!!!
Молчание.
Нина. Садимся, нет?
Капитолина. Надо дождаться Семен Семеныча…
Нина. Сергей Сергеевича, Капитолина Петровна! Сергея Сергеевича! Ну, сколько говорить? Специально, что ли?
Капитолина. А я что сказала? Я не в маразме. У нас был ветеринар в колхозе, его звали Семен Семеныч, я запомнила на всю жизнь, вот я потому и….
Нина. Садимся, не будем никого ждать! Он придет, а мы уже сидим. Он войдет. А мы ему споем: «Вот это хор, вот это хор!»…
Сара. Садимся! (Декламирует.) «Я за ужином зеваю! Забываю есть и пить! Ты поверишь, забываю! Даже брови подводить!»…
Ираида. Достоевский, достала всех!
Все двигают стулья, борются за место, поют громко: «Вот это хор! Вот это хор! Вот это хор, хор, хор, хор, хор!»
Ираида. Сергей Сергеевич здесь будет сидеть!
Сара. Нет, здесь, рядом со мной! Я ему уже положила прибор!
Ираида. Да с прибором он клал на твой прибор. Он тут сядет, сказала ведь?! Я ему хочу мою долму дать, пусть попробует…
Нина. Нет, пусть сядет тут! У меня «Оливье» и винегрет!
Тамара. Нет, тут!
Переставляют тарелки, сердятся, суетятся.
Капитолина. Ну, девки, ну, сели уже, что вы как маленькие? Сядьте, сказала!
Наконец, все угомонились, уселись.
Сидят, молчат.
Ираида (решила пересесть, двигает стул, угрюмо). Пустите меня туда. Мне надо к селедке «под шубой» поближе. Надо Сергею положить. Вот так селедка вышла у меня! Обсоси гвоздок! Это я делала, я! Дайте, я туда…
Тамара. Сиди на месте! Тут все что-то делали. Все из дома принесли. Вы для себя, что ли, Ираида Семеновна, эту селедку «под шубой» делали?
Ираида. Я сяду там, сказала!
Нина. Да сидите, где сидите!
Капитолина. Да ладно, пустите ее туда. Пусть она возле своей селедки ляжет.
Ираида Семеновна пересела.
Уселись, замерли, молчат.
Нина. Ну, где он?
Сара. Он с начальством прощается. Было много начальства на концерте.
Молчание.
Тамара. Ладно, я пока время есть, попробую эту селедку ее хваленую сейчас. Так, дайте мне ложку! Будем посмотреть на вашу селедку, Ираида Семеновна. Я попробую! (Ест.) Ой, селедка костлявая какая! А «шуба» – то на ней волосатая какая! (Хохочет.) Надо было кошек-то отгонять, когда делали вашу селедку под шубой, Ираида Семеновна! Ну, сидите, сидите рядом с нею!
Капитолина. Да, барскому псу и мосол не мосол.
Тамара. Чего?
Капитолина. Я говорю: дай яичко, да еще и облупленное.
Тамара. Ладно тут, Капитолина Петровна, со своим русским народным юмором. И не смешно. Все с подтекстом да с подковырочками. Всякую чушь помните. А вот слова сегодня на сцене забыли, только рот разевали стояли.
Молчание.
Капитолина Петровна вдруг резко встала, кулаком по столу ударила.
Капитолина. Кто забыла? Я забыла? Где я забыла? Когда я забыла? В каком месте я забыла? Когда это было? Где это было? А?!
Тамара. Нет, а вы-то что молчите? Не так, что ли? Или что, у самих рыло в пуху? Понятно, вы все сами такого дрозда давали, что теперь…
Капитолина. Нет, подождите! Давайте я вам сейчас все песни наизусть расскажу, раз такое дело. Ну?! Давайте, давайте!
Вышла из-за стола. Пошла на эстраду. Встала. Стоит.
Молчание.
Ну, давайте, раз экзамен, раз я тут хуже всех, давайте? Какую песню, с какого конца? Давайте, спрашивайте? Ну? Где я забыла?
Молчание.
Нина. Да ладно, тихо, Капитолина Петровна. Никто не забыла. Она пошутила. Идите на место, сядьте уже, успокойтесь уже все, наливайте, ну?
Капитолина. Кто забыла? Отвечай, Тамара, ну?
Сара. Никто не забыт и ничто не забыто. «В моей руке не быть мечу, не зазвенеть струне! Я только девочка, – молчу. Ах, если бы и мне…»
Тамара. Да помолчите, «девочка» Сара Абрамовна! Вы чего, Капитолина Петровна? Уже выпили, да, Капитолина Петровна? Чего ругаться начали, Капитолина Петровна? Сядьте, спокойно, тут интеллигентное общество, Капитолина Петровна. Ничего никто не забыла, ладно, я пошутила. Сядьте.
Сара. Только вечер начали – уже давай скандалить. О, люди!
Капитолина. Нет, давайте? Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! В смысле, я вам расскажу подряд все песни, раз такое дело. Пожалуйста, расскажу. Хватит меня ни за что ни про что жучить!
Тамара. Да ладно, сядьте, сказала. Мы знаем, что все в порядке у вас с памятью. Ничего вы не забыли.
Капитолина (идет, бурчит, садится за стол, наливает в стопку, одним махом выпивает). Конечно, не забыла. Не забыла я. Все было чистенько-гладенько. Ясно? Ага, забыла. Как же.
Резко и решительно входит руководитель ансамбля Сергей.
Ему лет тридцать-тридцать пять, он несколько потерт жизнью, видно – выпивает втихаря. Но хорохорится, бодрится. Сергей в хромовых сапогах, в которые заправлены черные брюки, в вышитой рубашке-косоворотке. У Сергея кудри, но, кажется, не настоящие – сам себе накрутил плойкой. В руках у Сергея баян.
