Кемаль уловил едва заметное выражение презрения в глазах Куата. Маду, заметив его нерешительность, уговорила огромную кошку опуститься на землю и улыбнулась Кемалю.
При виде ее улыбки Кемаль почувствовал, как острая боль кольнула его; настолько она была прекрасна и невинна. Ее беззащитность заставила сжаться его сердце. Он вспомнил, как Повелительница Ру цитировала древнюю сагу: «Невинность беззащитна», и паутинка страха осела в его мозгу. Он отбросил ее и сел в седло.
Он вспомнил эту прогулку тремя веками позже, когда лежал, умирая. Она была такая же захватывающая, как и его первый космический прыжок. Прыжок в ничто, и затем осознание того, что он путешествует, путешествует, путешествует бессознательно, не контролируя направление своего тела. И прежде, чем страх завладел им, он превратился в редкое, никогда ранее не испытанное наслаждение. Повелители и Повелительницы, собиравшиеся в Колоколе на старушке Земле во время кризиса, не узнали бы сейчас его, Повелителя Пермасвари, во всаднике с темными вьющимися волосами, развевающимися на ветру. Они бы не узнали мальчишеской улыбки на лице, которое привыкли видеть серьезным и озабоченным. Он весело захохотал и сжал коленями бока Гризельды, держась одной рукой за седельное кольцо, а другой махнув остальным.
Казалось, Гризельда чувствовала, какое наслаждение он получает от ее длинных легких прыжков. Но неожиданно все изменилось. Орнитоптер, который доставил Повелителя Пространства на Ксанаду, взмыл в небо и полетел в сторону космопорта. Гризельда, отбросив чувство собственного достоинства, начала преследовать поднимающийся орнитоптер, пытаясь схватить его. Кемаль, чтобы избежать позорного падения, был вынужден взяться за кольцо двумя руками. Гризельда продолжала преследовать его до тех пор, пока тот не исчез из виду. Затем она села на землю, облизывая себя и, неумышленно, своего седока.
Ее твердый и шершавый язык оказался не столь уж неприятным, но Кемаль невольно вздрогнул, когда его коснулся ее клык.
При виде этого зрелища Куат громко захохотал. Лицо Маду — это было видно даже на расстоянии — выразило тревогу, но, когда Кемаль махнул ей рукой, она облегченно улыбнулась. Лэри, не сомневавшийся в могуществе героя битвы за Стайрон-4, мечтательно всматривался в далекий город. Гризельда была явно смущена тем, что поступила как несмышленый котенок, когда ей доверили благополучие такого выдающегося гостя.
Издалека купола и башни города мерцали перламутром в мягком свете лун и зеркал.
Кемаль почувствовал, что его ощущение нереальности усилилось. Город казался таким прекрасным и фантастическим, что у него появилась уверенность — он исчезнет, как только они приблизятся.
Подъехав к городским стенам, Кемаль увидел, что, казавшаяся совершенной издалека, белизна города оказалась иллюзией.
Мерцающие белые стены зданий были усеяны жемчужинами, образующими сложные геометрические узоры, цветы и листья, усиливающие красоту поразительной архитектуры. Ни в одном из миров, которые он посетил, Повелитель Кемаль не видел ничего подобного: дворец Филиппа на планете Драгоценных Камней по сравнению с этими зданиями был жалкой лачугой.
Сады с фонтанами и с искусственными бассейнами разделяли дома. Цветущие кустарники создавали натуральный ландшафт. Внезапно Повелитель Пространства осознал еще один странный аспект планеты: на ней не было деревьев.
При входе в город собаки облаяли их с безопасного расстояния; но на этот раз Гризельда удержалась от искушения. Теперь, в городе, она напустила на себя некое благородство, как будто хотела загладить свою оплошность.
Гризельда направилась прямо к ступеням дворца. Повелитель Кемаль почувствовал ее напрягшийся круп, когда она готовилась преодолеть ступени и открытую дверь. К счастью, Куат первым был у ступеней и снова отдал ей команду свистящим шипением. Кемаль чувствовал ее явное стремление взлететь по ступеням, но все же она с неохотой повиновалась. Гризельда легла на живот, вытянув передние лапы; Кемаль спрыгнул с седла, сожалея о том, что прогулка окончена. Гризельда, казалось, чувствовала то же самое, и Кемаль протянул руку, чтобы погладить ее. Маду одобрительно улыбнулась.
— Это верно. Когда вы станете друзьями с вашей кошкой, она будет охотно повиноваться вам.
Куат буркнул:
— У меня есть свой способ заставить их повиноваться, если они упрямятся.
Повелитель Пространства заметил маленькую плеть с шипами за поясом Куата.
— Куат, ты не будешь, — запротестовала Маду. — Ты никогда…
— Ты не видела меня, — ответил он. И, видя ее опечаленное лицо, добавил. — До сегодняшнего дня я не нуждался в ней. Но думаю она мне еще пригодится.
Кемаль заметил, что заверение Куата было не вполне искренним. Тень сомнения или удивления, казалось, появилась на светлом лице Маду.
Повелитель Кемаль во второй раз ощутил страх за нее и снова усилием воли прогнал его. Невинность ее души — вот за что он боялся. Ее глаза напомнили ему Д'Ирену из далеких дней его юности, прежде чем он стал мудрым в делах человечества, прежде чем узнал, что квазилюди и истинные мужчины не должны быть вместе. У Д'Ирены была грация олененка, мягкий нежный рот, невинные глаза лани, которые она унаследовала от матери. Что стало с ней после того, как он покинул ее? Хранят ли ее глаза ту искренность, которую он видел в глазах Маду? Или она вышла замуж за какого-нибудь грубого самца и часть его грубости перешла к ней? С нежностью вспоминая ее, он надеялся, что она вышла за утонченного самца, давшего ей таких же нежных и грациозных оленят, какой она оставалась в его памяти. Он покачал головой. Машины Страха возбудили все виды необычных воспоминаний и чувств. С отсутствующим видом он продолжал ласкать огромную кошку.
Слуги начали расседлывать животных. Повелитель Пространств с изумлением понял, что они были истинными людьми, а не квазилюдьми, исполняющими работу, и он вспомнил заявление Куата о наслаждении чувственностью животных. Было еще что-то, что-то… казалось, сейчас он припомнит… это напоминало ему усталость от бесплодных попыток поймать за хвост ускользающее животное, исчезающее за углом. Повелитель Пространства в сопровождении Куата, Маду и Лэри медленно шел сквозь лабиринт комнат и коридоров. Каждая казалась более удивительной, чем предыдущая. Только раз в жизни Повелитель Пространства видел что-либо подобное на видеоленте реконструкцию старой Колыбели Человечества, проводившуюся перед Радиаций-3. Стены были увешаны гобеленами и картинами, сюжеты для которых заимствованы с зеленых репродукций; кушетки, статуи, цветастые и теплые паласы были помещены сюда основателем Ксанаду, чудаком Ханом. Да, Ксанаду — это было возвращение к чувственным наслаждениям, к роскоши и красоте, к излишествам. Кемаль почувствовал себя расслабленным в этой сказочной атмосфере, но очарование исчезло, когда, войдя в главный зал, Куат бесцеремонно развалился на ближайшей кушетке. Располагаясь поудобнее, он небрежно махнул рукой остальным:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
