Поздний вечерний выстрел раздался как гром, потом страшно «закричала» собака и долго выла на одной ноте. Взрослые и дети бросились на звук и увидели лежащего на левом боку Пушка, под лопаткой у него была большая рана.
Мы окружили его, пытались поднять, но он очень страшно рычал, начал «перебирать» ногами. «Отходит», — сказал кто-то. Дядя Федя и еще несколько подростков бросились в кусты, искать стрелявшего подонка. А Пушок потихоньку повернулся, лег на живот и начал ползти в сторону дома. До себя дотронутся не давал, реагируя на все попытки грозным рычанием.
Странная процессия тронулась к деревне. Мы, дети, которые всегда уважали и побаивались Пушка, убирали с его пути все ветки, камни, разрывали руками горки земли, чтобы облегчить его путь. А за ним тянулась широкая кровавая дорожка. Таким способом Пушок наконец-то добрался до стога сена возле нашего двора. Совсем обессилевший пес ткнулся мордой в сено и посмотрел на меня. Я поняла, что он хочет здесь лечь, и мгновенно выкопала углубление в основании стога. Пушок медленно вполз в него и затих. В это время вернулись из леса злые, так и не нашедшие стрелявшего, мужчины. Бабушка принесла миску парного молока, которое столько раз спасало Пушка. Миску мы подсунули к самой морде, и пес, не открывая глаз, начал медленно лакать. «Может опять выживет?» — родилась у всех надежда.
И опять, вопреки всем мыслимым законам ОН выжил! В третий раз!
Через две недели он перешел под крыльцо. Теперь на его теле было две незарастающие раны — на голове и боку.
Четвертая жизнь Пушка была недолгой — всего 2–3 года. Он ослеп, плохо слышал, морда его стала совсем седой. Он зимовал уже в доме возле печки и редко выходил на улицу. Сколько ему было лет — никто толком не помнил. В последнюю его зиму в доме завели другую собаку — толстого веселого щенка. Старый гордый пес, видимо принял это близко к сердцу, обиделся и в первые погожие апрельские дни ушел из дома, чтобы больше никогда не вернуться.
Он умер, не досаждая своим хозяевам лишними хлопотами. Но хозяева долго искали его в лесу. А мы, ватага приезжающей на каникулы детворы, целое лето прочесывали ближайший лес в надежде найти останки этого Великого Пса и захоронить их. Дядя Федя даже сделал деревянный крест и вырезал Его имя.
Но Пушок ушел в вечность, задав нам еще одну свою загадку.
Осталась только память об этой замечательной собаке. Я стала совершенно иначе смотреть на мир людей и собак.
Галина Медведко
04. 2007 г.
