Или, допустим, вы дантист. В стране растет количество больных СПИДом. И вот однажды к вам приходит пациентка и с порога объявляет, что страдает этим заболеванием. Боясь заразиться, вы предлагаете ей покинуть помещение и обратиться в специализированную клинику. Но возмущенная женщина подает в суд, заявляя, что все люди, в том числе и ВИЧ-инфицированные, имеют равные права на медицинское обслуживание. Разве больные СПИДом не могут обратиться к зубному врачу? И суд принимает сторону истицы, а вам популярно объясняют, что вы обязаны обслуживать всех пациентов без исключения, не заботясь о собственной безопасности.
Еще пример. Вы — молодой талантливый спортсмен, и ваша команда выигрывает турнир. Но, скорее всего, ни вы, ни ваши товарищи не получите персональных наград. Призы выдадут всем участникам соревнований — просто за участие. При этом истинных героев намеренно обойдут, чтобы не обидеть слабых игроков. Но этого мало. Одна молодежная хоккейная лига объявила, что, если в команде есть блестящий игрок и поэтому она «слишком часто» выигрывает, ее могут вообще не выпустить на лед, пока она не «придержит» этого игрока. «У нас такое правило, ― говорят руководители лиги. ― Все команды должны иметь одинаковое количество побед и поражений»2. Что ж, это правило полностью соответствует альтруистическому подходу. Оно отрицает дух соревнования, подменяя его уравниловкой, т.е. одинаковой оценкой разных результатов. Вам предлагают отказаться от личного вклада в победу, перестать радоваться и слиться с серой массой, не способной побеждать. В вас горит огонь триумфатора, но вы должны пожертвовать собой ради середнячков.
В отношениях с людьми альтруизм требует от вас не великодушия, ведь оно — вещь добровольная. Это своего рода дар. Альтруизм требует выполнения морального долга, причем против вашей воли.
Вот еще один пример. Допустим, у вашего соседа сгорел дом. Даже не будучи альтруистом, вы накормите беднягу, предложите ему горячего чаю, дадите одеяло и пустите переночевать. Понимая ценность своей жизни и будучи человеком, вы считаете, что так же поступили бы и другие, в том числе незнакомые вам люди, поскольку справедливо полагаете, что они устроены так же, как вы, и, соответственно, разделяют ваши базовые ценности. Следовательно, в определенных ситуациях мы готовы искренне и по собственной воле прийти на помощь людям ― и вовсе не потому, что априори кому-то обязаны. Ваши деньги остаются вашими деньгами, ваше время ― вашим личным временем, но вы великодушно тратите и то и другое, потому что хотите помочь, не требуя за это благодарности. При этом, не будучи альтруистом, вы не обречете себя на голод, отдав последний кусок хлеба, чтобы накормить досыта соседа-погорельца. И вы не лишите собственных детей крыши над головой, чтобы предоставить кров чужим бездомным детям. И уж конечно вы не станете помогать тому, кто этого не достоин, ― например, соседу-алкоголику, в пьяном угаре спалившему свой дом (ведь он мог бы спалить заодно и соседний, т.е. ваш).
«Нет, не так, ― возражают поборники альтруизма. ― Это не ваши деньги и не ваше время. Все это принадлежит не вам, а нуждающимся». Альтруисты требуют делиться с ними, даже если мы не можем себе этого позволить. «Поделиться с голодным — значит проявить доброту, но отдать ему последнее, когда ты сам так же голоден, как и он, — значит проявить истинное милосердие»3. Это высказывание приписывают Махатме Ганди. Но почему голодный должен пожалеть другого голодного вместо того, чтобы самому поесть на последние деньги? Кодекс альтруиста гласит: потому, что у него нет выбора. Он просто обязан жить ради других. Он должен позволить этим другим распоряжаться своими средствами, невзирая на его собственное бедственное положение.
Не знаю, как назвать такой подход, но едва ли он может привести к любви и гармонии в человеческих отношениях.
В мире, где во главу угла поставлено самопожертвование, само наличие чужой потребности — неопровержимый аргумент. Поэтому будьте готовы к тому, что придет и ваш черед платить по счетам, отодвинув на задний план собственные представления о жизни. Вот вам еще несколько невыдуманных «альтруистических» историй.
Студент экономического колледжа, предположительно страдающий дискалькулией (неспособностью к счету), требует, чтобы его освободили от курса лекций по специальности. Преподаватели пытаются возражать, но Министерство образования США издает специальное распоряжение, требующее удовлетворить требования студента4.
Выпускница юридического факультета университета три раза подряд проваливает вступительные экзамены в коллегию адвокатов. При этом она утверждает, что все дело в незначительных нарушениях способности к чтению и письму, и подает в суд, требуя, чтобы ей предоставили неограниченное время для выполнения задания и стенографистку, которая записывала бы ее ответы под диктовку. Суд признает требования истицы правомерными и выносит постановление о выплате компенсации за моральный ущерб5.
Президент Нью-Йоркского отделения Национальной федерации слепых критикует работников авиалиний за то, что они стараются предоставлять незрячим пассажирам места подальше от аварийных выходов. По его мнению, такая «дискриминация» «превращает слепых в людей второго сорта»6. В результате Сенат выносит на рассмотрение соответствующий законопроект. Иными словами, потребности слепых ставятся выше всех других соображений, в том числе касающихся безопасности полетов.
Во всех перечисленных случаях решения принимались на основе альтруистического подхода, предполагающего заботу о тех, кто слабее. Как бы при этом ни страдали остальные, возражения были бесполезны. Помоги слабому ― вот нравственный императив. Извращенное понимание понятия «потребность»
Вы можете задать резонный вопрос: если нужно помогать тем, кто в чем-то нуждается, то как же мои собственные потребности? Почему заботиться о чужих нуждах — хорошо, а о своих — недопустимо?
Получается, что ВИЧ-инфицированная пациентка имеет право обращаться к любому дантисту, подвергая его опасности заражения СПИДом. Почему альтруистический подход не учитывает потребности врача? Почему, чтобы слабые хоккеисты почувствовали свою значимость, нужно «придерживать» лучших игроков? А как же парни, которые хотят играть честно? Возможно, у них нет выдающихся способностей, зато есть спортивный азарт, так пускай проигрыш или победа будут настоящими. Или вспомним студента с дискалькулией, требующего, чтобы преподаватели пошли ему навстречу. Но как быть способным студентам, предпочитающим прилежно учиться, а не получать хорошие отметки за выполнение «общественных работ»? Ведь они вовсе не требуют, чтобы им занизили планку. Почему дипломы превращаются в предмет торга, в фикцию? Представьте, каково придется будущим работодателям, когда к ним явятся горе-выпускники, которым хорошие отметки ставили не за учебу, а за уход за больными. По каким критериям они будут оценивать соискателей? Почему потребности одних оказываются важнее потребностей других?
Дело в том, что в рамках альтруистического подхода истинной потребностью считается лишь та, удовлетворение которой требует от других самопожертвования.
Если вы удовлетворяете свои потребности самостоятельно, альтруистам нет до них никакого дела. Вы берете на себя ответственность за собственную жизнь, упорно работаете, вступаете в деловые отношения, совершаете взаимовыгодный обмен, — но альтруистов не интересуют ваши нужды. Но если вы не в состоянии выполнить свои обязательства в рамках равноценного обмена, если вы хотите, чтобы кто-то другой кормил вас (потому что не хотите работать сами), — вот тогда альтруисты объявят, что помочь вам — святое дело.
Вспомните приведенные выше примеры. Дантист не требовал от пациентки никакой жертвы. Он не мог договориться с ней о равноценном обмене и просил оставить его в покое. Он не требовал от нее ничего такого, чего бы у него уже не было. Он просто хотел оградить себя от опасности заражения, и это была его насущная потребность. Дантисту ничего не надо было от этой женщины. А та требовала от врача жертвы, желая воспользоваться его знаниями и умениями на условиях, которые представлялись ему совершенно неприемлемыми. Женщине нужно было попасть к врачу, и тот обязан был уступить. Согласно принципам альтруизма, требования пациентки были обоснованы, а потребности врача можно было не принимать в расчет.
Та же история и с сильными игроками хоккейной лиги. Их потребность состояла в желании соревноваться. Они хотели видеть результат своих усилий, и для этого никому не нужно было жертвовать собой. В нормальном спорте нет места альтруизму. Проигравший не считается жертвой, если его разбили в пух и прах. Ведь вы же не станете красть чужую машину просто потому, что у вас нет своей, и при этом не будете считать себя жертвой. Так же и в спорте: проигравший не достоин победы, потому что он ее не заслужил. Победители заслуживают победы, и вот поэтому-то альтруисты не принимают во внимание их потребности. А вот если слабый игрок захочет незаслуженной победы — не по праву справедливости, а по праву жалости (пусть сильному противнику запретят бороться), — такую потребность альтруисты немедленно удовлетворят. Сильный должен пожертвовать собой. Победителей просят не беспокоиться. И кто же просит? Слабаки. Они ничего не заслужили, просто им нужна победа.
