в 1972 год подходит к концу, осталось всего (он посмотрел на наручные часы… надо ж, Командирские)… всего шесть с половиной минут.
— А потом что? — быстро вычленил я главное звено из всего из этого, — инспектор Жменя пропадёт с концами?
— Тело останется, — любезно сообщил он мне, — а как оно будет себя вести, зависит от твоего поведения.
— Не, ну нормально, — возмутился я, — припёрся тут из своего 22 века, нагадил и назад сваливает, да ещё и кадавра своего мне подбрасывает. Так порядочные люди не поступают.
— У нас там другие понятия о порядочности, — уведомил он меня. — Абсолютно диаметральные вашим.
— Стой-стой, — сделал последнюю попытку я, — вы же там сильно продвинулись относительно нашего 2022 года. Не говоря уж про 1972-й… ты бы оставил тогда хоть артефакт какой-нибудь из вашего времени, наверняка же вам с собой выдавали какие-то такие штуки.
— Догадливый, — снова включил свою гаденькую ухмылку Жменя, — конечно выдавали и даже не одну, а сразу три. Они все у меня в этом чемоданчике.
— Погоди, первая штука это бутылка армянского коньяка что ли? — пронзила меня догадка.
— Ответ неправильный, — недовольно ответил он, — коньяк он и в 22 веке коньяк, это так, для укрепления доверия.
— А что тогда ещё? Чемоданчик же пустой, я туда специально заглядывал.
— Плохо смотрел, Антоша, — и он расстегнул невидимую молнию с длинной стороны дипломата.
Оттуда вывалились три предмета — зелёный шарик диаметром около трёх сантиметров, полосатая палочка в жёлто-синей гамме, где-то в десять см длиной, и красная пирамидка, тоже маленькая.
— И что это такое? — спросил я, тупо осмотрев сокровища. — Детские игрушки напоминает.
— Слушай сюда, Антоша, и запоминай, — перешёл на быструю речь Жменя, — у меня минута остаётся. Шарик это для перемещения в пространстве — чтобы мгновенно очутиться в другом месте, надо… — но договорить он не успел, а как-то разом обмяк в своём кресле и захрипел.
— Эй, постой, — начал трясти я его за плечо, — ты не договорил!
— Часы отстали наверно, время вышло, я ухожу, — выдал он, наконец, осмысленную фразу. — Пока, Антоша, может увидимся когда-нибудь… а с этими штуками сам разберёшься, там ничего сложного нет.
После чего он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и отключился. Опять ведь кинул, попаданец поганый, подумал я… но додумать не успел, потому что тело Жмени пришло в движение, конвульсии какие-то по нему пробежали.
— Где я? — спросил Жменя-2, — открыв глаза.
— В квартире 25 дома номер 3 по улице героя Покрышкина, — сообщил ему я.
— А ты кто?
Совсем дело плохо, подумал я, но продолжил скармливать ему информацию:
— Колесов Антон Палыч, учитель математики.
— А я что здесь делаю?
— Сидишь на диване, — мне его вопросы уже надоели, поэтому я взял инициативу в свои руки, — а ты… вы то есть Жменя Тимофей Андреич, инспектор районного отдела народного образования, и сейчас пойдёте к себе домой… это в соседнем подъезде, могу проводить.
И я встал и подошёл к этому бывшему-нынешнему Жмене с целью помочь ему передислоцироваться подальше от моего дома. Но не тут-то было — Жменя вскочил на ноги с неожиданной прытью и попытался ударить меня в лицо. Не попал, потерял равновесие и растянулся на полу. Блять, да что происходит-то, подумал я, крыша что ли у него окончательно поехала на почве переноса личности?
— Спокойно, Тимофей Андреич, — попытался урезонить его я, — вы переволновались, вам надо лечь и полежать — а лучше всего это сделать в своей постели. Пойдёмте, я вас провожу.
Но уходить он не пожелал, а вместо этого резво вскочил на ноги и кинулся на кухню. Пить что ли захотел, озабоченно подумал я, заглядывая туда через дверной проём. Но пить Жменя и не собирался, а вместо этого он вытащил из подставки самый большой разделочный нож (так-то у меня их там целых четыре штуки торчало), выставил его перед собой и попёр на меня с устрашающим криком «аааааа!». Я немедленно отпрыгнул назад в зал, соображая, чем можно защититься от этого маньяка… но ничего подходящего на глаза не попалось.
Тогда я взял в руки все три жменевских артефакта, вдруг вывезут… а сам Жменя тем временем медленно придвигался ко мне, заливаясь истерическим смехом и поигрывая ножом в разных плоскостях. А я сначала покрутил между пальцев шарик, но ничего не добился, убрал его в карман и принялся за полосатую палочку… примерно с тем же успехом. И наконец, уже ни на что не надеясь, начал нажимать на все стороны красной пирамидки. При нажиме на третью по счёту сторону со значком, напоминающим букву тэт в иврите, со Жменей вдруг что-то произошло, он перестал двигаться и кричать, а вместо этого тупо оглядел зажатый в руке ножик, а затем взял и воткнул его себе куда-то в район грудной клетки.
— Стой! — вырвалось у меня, — ты чего делаешь?
Просто я живо представил себе капитана из ментовки, как он протоколирует место происшествия и опрашивает меня на предмет этого ножа, и прямо вот в реальном времени увидел себя в роли главного подозреваемого… особенно с учётом предыдущей истории вопроса. Но Жменя-второй слушать мои выкрики не стал, а подошёл к стенке, упёр в неё ручку ножа и довёл таки задуманное до конца — после этого он свалился вниз на ковёр, кровь с его груди обильно начала стекать на пол, а я… ну что я… проверил пульс у Жмени и не нашёл его.
А затем я сел на диван и попытался собраться с мыслями, получилось это откровенно плохо. И полушарии, мои неутомимые советчики в последний месяц, спрятались и не подавали признаков жизни… ладно, поговорю сам с собой, хотя это голимая шизофрения, как утверждал доктор Стравинский.
— Как ты оцениваешь свои дела, кэп? — спросил я сам у себя.
— Хреново, кэп, будто сам не видишь, — ответил я себе.
— И что будем делать?
— Валить отсюда надо, вот что…
— Почему?
— Потому что если ты сейчас ментуру вызовешь, то ни в жизнь не докажешь, что это он сам себя, а не ты его…
— Так отпечатков же на ноже нету…
— Ну как нету — ты ж им пользовался? Хотя бы раз? Вот видишь, есть там всё…
— Ладно, допустим ты меня убедил, свалю я… вот только куда, это первый вопрос…
— А второй какой?
— Всю жизнь же я не буду прятаться, либо найдут, либо когда-то придётся возвращаться — тогда что?
— Во-первых, есть такие места, в коих и за всю жизнь не найдут…
— Магадан что ли?
— Как вариант, хотя и других мест много.
— А во-вторых что?
