рту.
В прозрачном и терпком напитке явственно ощущался привкус корицы, кардамона и ясменника, еще присутствовали легкие нотки аниса. Пришлось сдержаться, чтобы не облизать губы. Я подавил удивленный вздох.
Безмолвие.
Я выстраивал его слой за слоем до тех пор, пока не услышал, как взволнованно стучат сердца посетителей. У всех четверых, включая трактирщика, в глазах плескался немой вопрос: кто этот незнакомец в красном плаще с капюшоном? Что он скрывает в длинном футляре, лежащем на соседнем табурете?
Сделав еще глоток, я терпеливо ждал, кто первым вымолвит слово, кто разобьет стекло тишины, повисшей здесь еще до моего прихода?
Хозяин заведения молча навис надо мной, явно рассчитывая на звонкую монету за поданный напиток.
Что ж, оплату он получит, и не только в деньгах.
Один из троицы пробормотал:
– Его плащ… Он шевелится сам по себе…
А как он думал?
Ткань безмолвия распалась окончательно.
Второй завсегдатай, мужчина преклонных лет, откинул с глаз прядь седых волос.
– Клянусь, чертова штука секунду назад кровоточила!
И это верно.
Пусть пошушукаются. Я отставил свой посох, и шепот стал громче:
– Пришел молча, сидит словно немой. Посох, капюшон, связка книг…
Ну да.
– Я слыхал об одном таком. Говорят, он таит свои речи внутри, будто тлеющий уголь. А начнет говорить – все слушают, точно заколдованные. От его сказаний не оторвешься. Сказитель, вот он кто!
Я развернулся и, схватив посох, ударил в деревянную половицу. Таверну потряс раскат грома, сквозь который раздался мой голос:
– Это тоже правда!
Вновь вернулось безмолвие, и я властно его удержал. Теперь мне решать, когда его нарушить.
Один из посетителей, мужчина в темных бриджах и рубахе в тон, смущенно заерзал, зашаркал по полу носком ботинка. Куртка его видывала лучшие времена – из швов торчали нитки, манжеты обтрепались, дорожная пыль въелась в тусклую серую материю. Да и сам он был словно вырезан из полежавшего под дождями и снегами полена: лицо сморщенное и потускневшее, будто старая кожа. Мужчина не мог найти себе места от нетерпения.
– Верно, перед вами сказитель! Я забавлял дюка Тарвинтера своими историями о храбрецах и героях. Я собрал тайны со всего мира, нашел забытые сказания и великие легенды, и сегодня… Сегодня я готов поделиться с вами своим знанием. Но… каждому сказителю требуется внимающая ему публика. Ищите желающих, если хотите услышать то, что не забудете никогда.
Я поклонился, картинно разведя руками в стороны, и троица, несмотря на преклонный возраст, стремглав бросилась к выходу.
Обернувшись к трактирщику, я улыбнулся, сделал еще глоток эля и на этот раз удовлетворенно вздохнул:
– Очень неплохо!
Ткнув большим пальцем в сторону двери, осведомился:
– Так вот почему ты меня угостил бесплатно? Как считаешь, сколько народу удастся собрать к вечеру?
– Людишки в Карчетте изголодались по новостям, – положив руки на стойку, ответил толстяк. – Вечером здесь будет не протолкнуться. – В его глазах сверкнул огонек. – Клиентам что нужно? Потратить свои денежки на развлечения. Надеюсь, ты оправдаешь свою репутацию.
– Иначе и быть не может, – заявил я, снова подняв кружку.
– Говоришь как та женщина, – фыркнул трактирщик.
Я приподнял бровь, ожидая пояснений, и собеседник метнул взгляд в сторону лестницы на второй этаж.
– Ты с ней наверняка еще встретишься. Вот у кого рот не закрывается. Не пойму, почему до сих пор не выкинул ее отсюда.
Хозяин заведения схватил тряпку и, не сводя с меня глаз, начал лениво протирать пятно на стойке.
На пустой зал вновь наползала тишина, но теперь она была мне без надобности.
– Значит, люди жаждут новостей? А каких именно? Народец, как посмотрю, здесь мрачноватый.
– Ты что же, ничего не знаешь? – нахмурился трактирщик, отложив тряпку и рассматривая пятно на стойке.
Редко бывает, что я не в курсе событий, однако, похоже, сегодня выдался именно такой денек. Местные сплетни занимали меня мало; интересно, что тут происходит на самом деле.
Я покачал головой, и толстяк вздохнул:
– В моей таверне давненько не звучали сказания, и тому есть причина. В Этайнии много чего творится. Больше цикла назад убили принца-избранника.
Я быстро произвел в уме подсчеты, вспомнив, сколько дней считается здесь циклом. Четырнадцать… Два цикла – местный месяц. В странах вдоль Золотого Пути в циклах разное количество дней, и к единой системе до сих пор не пришли. Между некоторыми государствами имелись политические разногласия, и пересечь границу между ними было практически невозможно. Я махнул трактирщику рукой. Продолжай…
– Его младший брат, инфант, занял на троне место убитого, но выборы проведут снова. Другие принцы из царствующего семейства воспользовались смертью избранника и обратились к церкви с просьбой изменить порядок. Семь младших принцев сражаются между собой, и народ беспокоится. Что будет? А будет то же самое. Все равно нам представят принца-избранника, все равно он станет королем, и люди вздохнут спокойно. Надеюсь, тогда снова появятся сказания. Хотя никогда не знаешь, что предпримет человек, севший на трон. Парочка принцев уже потирает руки: как бы ввязаться в одну из разгорающихся в нашем мире войн.
Толстяк помолчал, вновь занявшись неподдающимся пятном.
– Впрочем, если спросишь меня – хотя мое мнение никого не интересует, – я скажу, что нам следует держаться подальше от заварушек в других странах. Инфанты думают иначе. Кое-кто из них спит и видит, что, став королем, заставит нас сунуть нос в какое-нибудь пекло. Попомни мои слова, сказитель.
Избранник убит…
От следующего вопроса следовало воздержаться, однако сказитель и слухи – понятия неразделимые.
– Как думаешь, кто убийца?
Я запрокинул кружку, наблюдая поверх ее ободка за лицом собеседника. Тот, однако, владел собой куда лучше, чем я ожидал. Разве что слегка напрягся и выпрямился, словно кол проглотил.
– Не знаю. Я не самый умный человек на свете, но согласен с местными. Лучше об этом не думать, не то что указывать на кого-то пальцем.
Пора сменить тему. Если в Карчетте так беспокоятся насчет выборов, то болтать об этом – лишь врагов наживать. Мне нужно было понравиться местной публике, более того – она должна меня полюбить. Я ведь хочу получить бесплатную пищу и кров, который будет отличаться от хлева? Скажу что-то невпопад об одном из принцев Этайнии – в хлеву и окажусь.
Как угадаешь, кого твой собеседник держит за фаворита?
– А другого рода истории? Сюда не заносили чего-нибудь достойного внимания? – спросил я, упершись локтями в стойку.
– Твоего внимания? – хмыкнул трактирщик. – Говорят, ты парень придирчивый.
– Так и есть, – улыбнулся я. – Мне ведь известны почти все сказания, что ходят в нашем мире, причем некоторые легенды не обошлись без моего участия.
И
