даже часами стойкая женщина кусала губы и ненавидела себя за проявленную когда-то слабость. Да, смерть такого сильного этернеля, как Курт стала бы выигрышной партией в их многовековой борьбе. Орлеан, полный мест, в которых было предостаточно силы, пригодной для проведения ритуалов многими кланами, стал бы открытой зоной для всех. Возможно, началась бы война за территорию. Но все прекрасно знали, что Сшиллс и садситы Фиррор вне конкуренции. Эти две мощи кого угодно сотрут в порошок, ежели дойдет до открытых военных действий. Калифорнийцам пользы в Новом Орлеане не было, они могли поддерживаться своей огромной армией смертных, которые служили им буквально по все стране. Даже были те, кто приближенно работал с президентом в Белом доме. Впрочем, там и людей Сшиллс было достаточно много. И никто не сомневался к кому примкнут силы Калифорнийских этернелей-бизнесменов. Сшиллс, вот кто уже заочно победил в борьбе за территорию.
Но у Орифии был один огромный минус, не дающий получать удовольствие от ситуации — она была женщиной. И более того, женщиной влюбленной. Долгие века. Не смотря на то, что в разные периоды истории ей приходилось быть со многими мужчинами, делить постель, влиять на их решения и разум, разжигать войны и снова восстанавливать мир, верна она была лишь одному. И этот этернель сейчас как раз находился в её комнате.
Маленький шажок назад, и спина женщины коснулась груди Курта, которая уже вторую сотню лет как отдавала лишь холодом, но ей думалось, что той редкой теплоты, на какую была способна глава клана, им на двоих хватит с лихвою.
— Я так хочу, чтобы ты вновь стал самим собой, а не той бледной тенью, которую вижу сейчас. И раз за разом представляю, что будет со мной, когда на твое место придет Он. Мы обрекли мир на погибель. Твоя сущность попросту исчезнет, а тело достанется нашему концу.
— Потому, ma fee, я вливаю в своего дитя все знания по максимуму, потому тебе придется меня убить перед тем, как Бич Всего Мира обретет телесную оболочку. Этот день наступит скоро, я чувствую.
Неожиданно она развернулась и схватилась пальцами за его рубашку, на прекрасном лбу залегла глубокая морщинка, а лицо исказилось болью от душевных метаний.
— Курт, не надо! Сколько раз я буду тебе это повторять?! Я не стану этого делать…
— Ууу, тогда все мы умрем страшной и долгой смертью…
— Прекрати относиться к этому, как к какой-то комедии! Боги, ты разве не хочешь прожить еще? Увидеть, когда корабли смогут уводить нас в далекие космические миры, дожить до того времени, как мы сможем распространиться по системе, по галактике…
— Какая чушь…
— Аид тебя побери, давай же помоги мне найти эту треклятую девчонку. Мы сможем синтезировать её кровь, мы выйдем под свет дневной, станем полноправными правителями этого мира! И, Курт, я нашла в библиотеке…
— Рифи, это не поможет…
— …если принести её в жертву…
— …так же не слушала тогда во Франции…
— …вызови дух Джимма с того света и допроси его, куда он посоветовал ей убраться! Ты один можешь это сделать!
— Что? — на этот раз ей и вправду удалось поразить Курта. — Ты хоть понимаешь, что для этого нужно сделать? Не уважаешь память своего дитя?
Она закусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться, глаза её увлажнились.
— А что еще остается, она как в воду канула. Я пыталась его спасти, но Йерт… Я пережила его смерть несколько лет назад, в той части сознания, которой всегда его чувствовала теперь всегда холодно и одиноко. Может, я просто хочу увидеть еще раз хотя бы его тень?
— Нет.
— Курт, прошу. Я хочу тебе помочь!
— Рифи, хватит гнаться за солнечным зайчиком. Ничего не изменить, никак не уйти от этого, — раздраженно проговорил он и выдохнул, прикрыв глаза. — Будущее предопределено.
Она уткнулась лбом в его грудь и обхватила изящными руками.
— Даже ушедшие Ками, предвидя события, говорили, что все изменяемо. Вселенная ежесекундно бесконечно меняется, так почему… — Орифия вздохнула, подняла раскрасневшееся лицо к Курту. Она снова приходила в себя. — Будь со мной сегодня. Твои милые подопечные справятся со всем сами.
Будто бы он собирался уходить. Их встречи в последнее время стали так редки, что, казалось, не хватит и ночи, чтобы как следует насладиться друг другом. Многое им нужно обсудить, искупаться в бесконечных воспоминаниях тех дней, когда все было относительно просто. Сколько совместных приключений было, миллионы расставаний пережиты, большинство врагов и друзей давно развеяны прахом по миру. Да и сам мир вокруг растет, расцветает и грезит новыми горизонтами. Одно только в их жизни не менялось — люди. Во все века все те же. Потерянные дети.
Она мягка, как живая вода, горяча, как солнечный свет на коже этернеля, податлива, как расплавленный воск и мудра, как несколько Александрийских библиотек.
И никогда ему не постичь её до конца, сколь долго бы он не знал её. Такой, она никогда и ни с кем не была, по крайней мере, Бейн надеялся на это.
