Он притронулся к лицу: щека была мокрой от слез. Даже сейчас он удивился. Последний раз Демерис плакал на похоронах отца. Когда это было? Желание немедленно вернуться сделалось нестерпимым. Пока еще возможно!.. Он еще раз вяло удивился себе. Всегда шел вперед, никогда не отступал. «Демерис, не будь идиотом! Демерис, побереги себя! Демерис, пусть хоть раз в жизни это сделают другие!..» Другие. Другие умеют отступать, а у него не получается.
И вот теперь, когда отступать никак нельзя, пришло искушение. Хотя это лишь дурной сон, насланный барьером. Сосредоточившись, Демерис загнал желание в тугой кокон и выбросил его наружу. Кокон вспыхнул, исчезая. Можно идти вперед. Шаг, еще шаг.
Над головой сияли три солнца — красное, зеленое и голубое. Воздух плавился и бормотал, наполненный демонами. Вокруг заплясали человеческие лица, призрачные и знакомые: сестры Элли и Нетта, племянники, друзья. Он закричал, глядя, как их лица оплывают и искажаются, таращат глаза и кривят чудовищные рты, словно в комнате смеха. На него указывали пальцами и смеялись. К толпе уродов присоединились мать и отец, они тоже смеялись и показывали пальцами. Это было немыслимо, и этого хватило. Бад, разумеется, прав: здесь нет ничего, кроме бреда и иллюзий. Все, что он видит, принесено с собой. Нет никакой опасности.
Демерис бегом бросился вперед, раздвигая руками какие-то скользкие щупальца, свисавшие поперек дороги губчатым занавесом. Последняя преграда и не думала сопротивляться, и Демерис, не устояв на ногах, рухнул лицом в самый заурядный песок. Обычная пустыня обычного цвета. Демерис огляделся, ожидая подвоха. Нет, все в порядке. С неба светит обыкновенное желтое солнце, в лицо дует свежий ветер. Барьер остался позади.
Он лежал минуты две, не шевелясь и переводя дыхание.
Острой болью вновь дала о себе знать рука: пониже локтя кровоточила рваная рана длиной в два дюйма. С внутренней стороны, где поработали клешни летающего краба. Выходит, иллюзии могут кусаться. Или не могут, но боль самая настоящая: горло, резь в глазах, голова… Рана глубокая, так что края расходятся, рука от плеча пульсирует, кровь сочится струйкой в такт ударам сердца. Изойти кровью от воображаемой раны, едва ступив на территорию зоны, — просто отлично.
Однако кровь хорошо свертывалась и скоро перестала идти, хотя боль осталась. Демерис осторожно встал на непослушные ноги и огляделся.
Дымка барьерного поля, оставшегося за спиной, отсюда выглядела вполне безобидно, как луч прожектора в темноте. Поросшую кустарником однообразную пустыню Свободных земель вполне можно было разглядеть.
Здесь же, на этой стороне, начиналось волшебное царство.
Ландшафт в общем и целом был знакомой пустошью, обычной для Техаса и Нью-Мексико. В таких местах Демерис провел всю свою жизнь. Захватчики, однако, потрудились на совесть: зубчатые утесы и сине-зеленые овраги не были иллюзией. Кому-то понадобилось переделать пустыню, заполнив ее чуждыми элементами. Участки грунта неестественного цвета, вывернутые геологические пласты, конические возвышенности, местами металлические башни, на вид полуразрушенные, — все это оскорбляло взгляд, который некуда было отвести. Рощица странных деревьев с проволочными листьями; овраг, похожий на рану, неловко стянутую зловещей нитью черного шелка… Реальный, осязаемый мир, а не зыбкий мираж, видевшийся сквозь барьер. Захватчики оставили след повсюду. Кое-что было почти прекрасно…
Его испугал непрошеный поворот собственных мыслей. Но приходится признать, в этом действительно что-то есть. Демерис не привык к таким противоречивым чувствам.
Они пытаются сделать наш мир похожим на свой собственный? То, что здешний ландшафт похож на поверхность какой-то планеты, не умещалось в сознании. Земля не игрушка! Ее надо возделывать, на ней надо жить. По какому праву они пришли сюда и распоряжаются?
Дома хорошо. Там лошади, индейки, амбары, десять акров хорошего краснозема, зреет урожай под осенним солнцем. Ограда, возведенная собственными руками, — такая же, какую поставил в свое время отец, но длиннее. Простые, реальные вещи, не только понятные, но и любимые. Дом, семья, благодарный труд, здоровый дух. А тут ужас, тут безумие, тут… Словаке подберешь.
Разорвав запасную рубашку, Демерис перевязал рану. Теперь на восток, туда, где он надеялся разыскать брата. В большое поселение между бывшим Амарильо и бывшим Люббоком — его называют Городом призраков.
Демерис не терял бдительности, он оглядывался, принюхивался и высматривал следы на ходу. Призраки навезли всякого зверья, чтобы выпустить в пустыне. «Здесь как в Африке, — объяснял Бад. — Не знаешь, кто и когда захочет тебя сожрать».
Раз в год пришельцы устраивали грандиозную охоту в окрестностях Города призраков. Загонщики окружали тысячи немыслимых зверей; по улицам текли реки зеленой и синей крови. В остальное время звери рыскали, где хотели, иногда забредая за пограничный барьер, на Свободные земли. Готовясь к экспедиции, Демерис побывал на ранчо близ Берналильо, где десятка полтора этих зверей содержались в подобии зоопарка. Птичьи клювы, красные чешуйчатые шеи, уши, напоминающие крылья летучих мышей, щупальца на голове — казалось, этих обитателей ночных кошмаров собрали из частей, случайно попавших под руку.
Пока, однако, Демерису не попалось ничего страшнее кролика или ящерицы. Кроме «птицы» со змеиными хвостами, которую он встретил на границе, появились и другие: одна с четырьмя прозрачными крыльями наподобие стрекозиных и с толстеньким тельцем бабочки, другая — с длинным, до десяти футов, шлейфом из полудюжины извивавшихся щупалец, вроде крысиных хвостов. Закричала голубая сойка, и на глазах Демериса щупальца прямо в воздухе ухватили земную птицу, как муху.
Часа через три он добрался до края земляной чаши, вероятно — пересохшего озера. На дне теснилось несколько неопрятных домишек из саманного кирпича. Скудная растительность вокруг чаши была самая обычная: креозотовые кусты, мескит и юкка. У яслей чинно стояли лошади, пара тощих пегих коров примеривалась к колючей опунции, а полуголые детишки гонялись друг за другом в пыли. Ни в детях, ни в жилье, ни в фургонах, ни в разбросанной утвари не было ничего неправильного. Но всем известно, что призраки способны перевоплощаться во что угодно. Авангард вторжения распространился по территории Соединенных Штатов в человеческом обличье. Тем не менее деревня выглядит человеческой. Бад говорил, что между границей и Городом призраков есть городки, населенные потомками тех, кто не захотел покинуть зону оккупации. Разумные люди ушли, хотя официально пришельцы ничего от них не требовали. Но кое-кто остался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
