«О черный мрак разлуки…»
О черный мрак разлуки, подобный тьме ночей!Во мраке вижу кудри — и мрак еще черней.
Как тьмой не быть объятым, когда свечу желаньяЗажечь не в силах сердце от призрака свиданья?
Не знает тот, кто не был хоть раз любовью пьян,Вина, что опьяняет сильнее, чем дурман.
Во зле повинны люди, в корысти — зла причины.Во всех моих печалях красавицы повинны.
Вопить из-за колючки — таков удел людей.Из-за прекрасной розы рыдает соловей.
Любовь, как зной пустыни, томит влюбленных жаждой.Отправиться в пустыню отважится не каждый.
Я не дерзну губами твоих коснуться ног,Но дай мне в изголовье, как милость, твой порог!
Коль я умру, не думай, что я убит тобою.О нет, не ты убийца! Любовь тому виною.
Ее хмельные стрелы давно попали в цель.Проходит жизнь Хосрова, но не проходит хмель.
«Я луной тебя назвал бы…»
Я луной тебя назвал бы — слух она не услаждает.Я тебя назвал бы розой — перлы слов не рассыпает.
Ты не знаешь, нет, не знаешь, что не сплю я до рассвета.Где уж знать, коль ты вкушаешь сладкий сои, забыв поэта.
И никто тебе не скажет, как тоска скитальца гложет.Ветерок об этом знает, но сказать, увы, не может.
До земли спадают кудри и окутывают плечи,Но уста они лишили словаря любовной речи.
О жестокая, волненье — для тебя чужое слово.Ты могла бы научиться волноваться у Хосрова.
«Напрасны проклятья…»
Напрасны проклятья и слезные стоны!Что делать, судьба не всегда благосклонна.
Я с радостью жертвою стал бы твоею.Что делать, заставить любить не умею.
Печальному сердцу лекарство — терпенье.Что делать, коль в сердце терпенья — ни тени?
Сношу терпеливо лишь тяжкие муки.Что делать, коль ранен кинжалом разлуки?
Тебя не заставит забыть и могила.Что делать, коль ты обо мне позабыла?
Раба обласкают — он сдвинет и горы.Что делать, стелюсь я, я слышу укоры.
Ты жизни Хосрову дороже, о пери!Что делать, стучусь я в закрытые двери.
«Ты — статуя, ты — идол…»
Ты — статуя, ты — идол, чье сердце тверже скал.Нет, сердце не такое создатель Еве дал.
Я с амброю сравнил бы твой тонкий запах кос,Но благовонней амбры сердца в силках волос.
Твой лик — сиянье шелка, но похищать сердцаНе может шелк подобно сиянию лица.
Сказал: «Себя увидишь, коль взглянешь на луну»,В ответ сказала: «Лучше я в зеркало взгляну».
Я жажду сна в могиле. О, как покоен он!Коль рядом нет подруги, подобен аду сон.
Винишь, Хосров, красавиц? Виновны не они.В соблазне красотою глаза свои вини!
«Сердце к ней ушло…»
Сердце к ней ушло, оставив то, чего оно желало,И молва на перекрестках, как змея, вонзает жало.
Я и сам делюсь печалью и скорблю, не пряча слезы,Ведь моим устам остались лишь несбывшиеся грезы.
Как мячом, играла честью, но победу, безусловно,Над соперниками все же одержал я, пусть духовно!
Вся цена душе, о роза, твоему равнялась взгляду,И, коль сердца не осталось, оболочки ей не надо.
На твоем пути, наверно, вовсе душу потеряетТот потерянный, чье сердце у тебя в руках сгорает.
Что отвыкнет от страданий и без сердца он едва ли.Тот, чье сердце так привыкло к безысходности печали.
О Хосров, не лучше ль сразу, не испытывая жалость,Кончить все земные счеты, если сердца не осталось?
«Сердце, верящее в то, что красавиц покорит…»
Сердце, верящее в то, что красавиц покорит,Я сравнил бы со стеклом, что взялось разбить гранит.
Но и праведник-аскет, торопящийся в мечеть,Просто, как зеленый плод, не успел еще созреть.
Ты спросила: «Это кто?» Слух ласкал небрежный тон.«Дервиш, — кто-то дал ответ. — Просит милостыни он».
О притворство! Но зачем за неверность клясть подруг,Коль подругам красота изменяет тоже вдруг?
Знаешь ты — зачем заря? Чтоб тавро разлуки могУ влюбленных выжигать полыхающий восток.
В этом мире все не так. Тошно жить Хосрову в нем.Оттого играет он с красотою, как с огнем.
«Когда источаешь улыбкою мед…»…
Когда источаешь улыбкою мед,Никто у торговцев сластей не берет.
Когда возникаешь на миг предо мной,В глазах — кипарис, озаренный луной.
Сверкнешь красотой — расступается ночь.С тобой состязаться и солнцу невмочь.
Бледнеет, но спать не уходит луна.Должно быть, от ревности ей не до сна.
О прелести локонов я промолчу,Безумцев запутать в кудрях не хочу.
Нет, я не один восхищаюсь тобой.Увидев тебя, восхитится любой.
Я — раб твой, и все ж всемогущ и велик.Владыка и раб у владыки владык.
Ты перлы стихами, Хосров, произнесИ в мир превратил первозданный хаос.
«Не думай, что влюбленные — Адамовы сыны…»
Не думай, что влюбленные — Адамовы сыны.О друг мой, это ангелы, бесплотные, как сны.
Не духи ли воистину Меджнун, Вамик и Вис,Из горних тайн обители спустившиеся вниз?
О пери, будь источником и впрямь воды живойДля жаждущих, которые уходят в мир иной!От твоего видения в бессонной тьме ночейБегу, как мышь летучая от солнечных лучей.
Хосров на грани гибели из-за твоей красы.Наставник — прочь! Что мертвому дыхание Исы?
«О, верь, тебя не заменю…»
О, верь, тебя не заменю красавицей другою,Клянусь лежащей пред тобой во прахе головою!
Мою могилу посетишь в ином тысячелетьиИ розу верности найдешь по-прежнему в расцвете.
Тоскою мой развеян прах. Я у нее в неволе,Но ветру прах моей тоски развеять не позволю.
Поистине глаза того подернуты туманом,Кто кипарис превознесет, с твоим равняя станом.
Как не страшиться за тебя, коль одержимым взглядомТебя пронзают сотни глаз, когда проходишь рядом?
И я нисколько не дивлюсь, что странниками сталиСердца, сраженные тобой, гонимые печалью.
Отринь Хосрова, если он найти не сможет силыК тебе явиться, убоясь, что это — шаг в могилу.
«Ты для меня была предвечности зарею…»
Ты для меня была предвечности зарею.Явившись в этот мир, пошел я за тобою.
Когда же ты ушла, от слез, подобных граду,Потоки разлились соперникам преградой.
Узнайте, о друзья! Не воспылает розаЛишь оттого, что льют глаза влюбленных слезы.
Жестокая, никто, израненный любовью,На жертвенник любви не пролил столько крови!
Я долго умолял явить к страдальцу жалость,Когда же ты пришла, как быстро ночь промчалась!
И все ж благодарю за дивное мгновенье,Хоть ты была скупой, наверно, от смущенья.
О вы, что на пирах минувшей ночью пили,Я не вина вкусил, а влаги Сальсабиля!
Как финики вкусны, спросите у рассвета.Увы, остались мне шипы от пальмы этой.
Поныне пью вино, о роза, ночи нашей.Что может быть, Хосров, мудрее винной чаши?
«Тюрчанка знает, как пытать…»
Тюрчанка знает, как пытать,Являя лунный лик опять.
Испепеляет сердце мне.Ну что ж, я — раб. Сгорю в огне.
Подвыпьет, камнем из воротВ меня, как в дервиша, швырнет.
Что розе горе соловья?Кичится, аромат струя.
Кто плачет от любви, как я,Бросает честь в поток ручья.
Душа уходит в мир иной —Твои глаза тому виной.
Хосров, тебя увидев, смолк,Хоть в красноречьи знает толк.
«Вынув сердце, в душу ты пришла…»
