— А нести на себе мертвых, разве не грех?! — удивленно приподнял бровь юноша, смерив Кирилла насмешливым взглядом. — Мертвые не ищут справедливости, не слышат, не видят живых, не отпускают, пока не стряхнут их прах. Вот, брат твой… Кажется, его зовут Александр? — он прищурился, изучая Кирилла. И снова показалось, что он заглянул в сердце.
— Да, но… — Кирилл растерялся, с подозрением взглянув на юноше. Имя Александра он знать не мог, если только не был телепатом.
— Люди заставили его уснуть и зарыли в темнице, — Мецаах сложил перед собой руки, сцепив пальцы. Посох, украшенный головой зверя, теперь опирался на его плечо. — Он с ними до сего дня. Мертвые тени блуждают рядом, и он уже не помнит ни о тебе, ни о матери. Он жив, но мертв. Идет вслед мертвых, ибо не видит и не слышит их — и душа его горит в огне. Грех стать тенью, которая убьет человека — их называют вызывателями мертвых. Грех опираться на мертвых — им не ведом путь живых, они не знают, они ворожат и гадают. Нельзя обращаться к колдунам, чтобы не умертвили тебя и твою душу, населив землю мертвецами, — он усмехнулся с превосходством. — А увидеть мертвеца и побить его — богоугодное дело!
— А как ты узнал имя Саши? — подозрительно спросил Кирилл.
На мгновение ему показалось, что юноша, испытующе вглядываясь в его лицо, чего-то испугался. Он помрачнел, прикусив губу. И словно бы закрылся посохом, крепко сжав его побелевшими пальцами, поставив его между собой и Кириллом.
— Мальчик, ты пришел из будущего?! — юноша нахмурился еще больше. — Я… рад… Рад, что умру прежде, чем твое будущее наступит, — с придыханием выдавил он.
— Почему? — обиделся Кирилл.
— Рука твоя исторгает боль, которую только слепой не увидит, — осуждающе покачал головой юноша. — Я думал… Я хотел лечить людей… По крайне мере, мне так казалось, — он встревожено закрыл лоб открытой ладонью, как-то вдруг поникнув. — Но теперь вижу, что не готов… Старшие жрецы предупреждали меня, и Бог говорил то же самое, но я не верил. Ты пугаешь меня, — признался он, отводя Кирилла в сторону от людей. — Как же я… Как же я буду лечить, если боюсь болезни? — спросил он сам себя с мрачным видом, снова обращаясь к невидимому собеседнику. — Я не готов! — юноша покачал расстроено головой. — И тут же поднял глаза на Кирилла: — Наверное, Ра вызвал тебя, чтобы показать мне мою самоуверенность. Услышав Бога, рано считать себя его Сыном.
Голос его прозвучал осуждающе и надсадно, и рвался, как струна. Юноша разволновался.
— Бога? — удивился Кирилл, хмыкнув.
— А разве можно в этом сомневаться, если ты здесь?! Для него нет ничего невозможного! — нетерпеливо воскликнул юноша, протянув руку и проведя ею по груди Кирилла, точно сомневался, что видит живого человека, а не привидение. — Ты далеко… Ты очень далеко!
Кирилл перехватил его руку, останавливая. Когда их руки соприкоснулись, юноша вздрогнул.
— В него можно верить, но доказать пока никто не смог! — бросил он с вызовом, оттолкнув юношу. — У нас это по-другому называется… — он кивнул на людей.
— Ну почему же! — усмехнулся юноша, внезапно улыбнувшись. — Он говорит из пространства, Он — Всевидящее Око. Я не могу показать, Он открывается внутри человека, но если пожелаешь — увидишь! Бог Ра приходит с легионами охраняющих его духов, у которых железные клювы и медные крылья, и все они будут кричать тебе: «Уйди!» Если ты не послушаешь их, Бог Ра пожелает с тобой вести беседу. Смотри, сколько людей посвящают свои руки Господу, разве ты видишь в их лицах хоть каплю сомнения? — Мецаах взмахнул рукой, ладонью обвел людей. — Они учат язык мертвых и учатся отвечать на вопросы Богов. Сегодня они ложат перед Богом жертвы, которые Он дал, чтобы завтра удача сопутствовала им, — он скосил голову и еще раз осмотрел Кирилла снизу вверх. — А может, в твоем времени не соблюдают заповеди?
Кирилл пожал плечами.
— Откуда ты? Из какой страны? Из какого времени? Ни в землях Египта, ни в землях, которые вокруг, нет ни одного человека, который бы не знал, как позвать Ра!
— Охренеть! — пробормотал Кирилл, пытаясь сообразить, как он оказался в прошлом.
— Может, ты читать не умеешь? — юноша придвинулся к Кириллу, протягивая кипарисовую палочку и чернильницу. Соответственно его сану, обращался юноша приветливо. — Расскажи мне! — мягко попросил он.
— Я из России… — начал Кирилл и замолчал, вспомнив, что во времена Ра страны такое не было.
— Россия? Никогда не слышал… — покачал головой юноша. — Может быть, Русь? Так называют северные земли, которые лежат за горами.
— Есть! — упрямо пробормотал Кирилл, расстроившись. — Да, на севере… Там, где зимой идет снег…
— Да, я слышал, что в далеких землях, за морем, где много рек и озер, живут люди, которые считают себя потомками русалки Роси и небесного Бога, которого называют Род. Греки ходили туда и пригласили их, чтобы они учили их грамоте и приношению жертв, — Мецаах начертил на песке посохом круг, вписал в него квадрат, обозначив вершины. — Я думаю, их способ мало чем отличается от нашего. Окропить кровью здесь и здесь… — он ткнул концом посоха в вершины. — А если жертвенное животное не получится взять здесь, — он постучал пальцем по левому виску, — берем отсюда! — довольный собой приложил ладонь к животу. — Не достал первенца, не страшно, можно убить то, что положил Бог.
— Я умею читать, — хмуро буркнул Кирилл, отодвигаясь от юноши, чтобы тот отстал от него. — Мы никого не убиваем, это… это глупо!
— Об убийстве речь не идет… — растерялся юноша, испытывая нетерпение. — Речь о жертвоприношении… Хо! — он вдруг резко шагнул в сторону Кирилла, резко выбросив перед собой руку.
Кирилл испуганно отшатнулся. На какое-то мгновение в глазах его потемнело.
— Вот видишь! — сумрачно взглянул на него юноша. — Ты знал… знаешь, что я не стал бы нападать… Но ты отпрянул в страхе!
— И что? Любой поступил бы так же, — пожал плечами Кирилл, чувствуя в отношении Мецааха враждебность. То, что объяснял юный жрец, было ему совершенно непонятно и раздражало. В его времени была бумага, автоматические ручки, автомобили, бытовая техника, которая Мецааху и не снилась. Может, он умел обратить посох в змею, но немногим это пригодилось бы в том мире, в котором жил Кирилл. — Ты сделал резкое движение в мою сторону. Это же так естественно!
— Нет, я остался бы на месте, — юноша твердо взглянул на Кирилла. — И любой, кто не умирает под демоном. Демон — это та жертва, которой питаются Боги, мертвая тень. Они подобны животным, имеют инстинкт, но не имеют сознания. И во все дни жизни будут поступать, как человек, который их родил. Мы умеем найти, заколоть и сжечь, вы носите на руках, угождаете им — оттого ваш мир поражен страхом, желчью и похотью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
