Чувствую, Вы морщитесь... А если я скажу вам, что мужчине из круга Аладдина надо было работать десять, а то и пятнадцать лет от рассвета до заката, чтобы набрать денег на калым? То есть на покупку невесты? Ну, можно было, конечно, задешево прикупить невесту поплоше – слепую, хромую или горбатую. Однажды Аладдин, вконец раздосадованный одиночеством, ходил к отцу одной из таких бедняжек, но соседи невесты побоялись бога и шепнули ему, что предмет торга крив на один глаз, хром на обе ноги и помимо всего этого обладает неимоверно злобным характером. И Аладдин пошел к приятелю, у которого был ишак...
Короче, душа Баламута реинкарнировала наоборот в тот самый момент, когда... Ну, в общем, Коля не понял, что происходит, разволновался, и Аладдину пришлось сматывать удочки.
Но все обошлось. Подружились они быстро (Баламут и Аладдин, конечно; ишак остался в стойле и больше в нашем повествовании участвовать не будет). Хотя, что тут говорить о дружбе – просто через пару часов душа багдадского юноши без остатка растворилась в душе поднаторевшего жителя эпохи самолетов и безопасного секса.
Ну а теперь догадайтесь с трех раз, чем занялся Аладдин, обогатившись знаниями ХХI века? Правильно! Все деньги, накопленные для приобретения более-менее сносной невесты, он использовал на покупку багдадских горячительных напитков с целью их обстоятельной дегустации. Аладдин из XVII века пытался протестовать, но Баламут остановил его, сказав, что через неделю-другую он будет нежиться в постели с самой принцессой Будур. Аладдин, конечно, не поверил, но это была его трагедия.
Ознакомившись с новым для себя окружением и постепенно привыкнув к нему (особенно к муэдзинам, имеющим обыкновение будить подвыпившего человека в самое неподходящее время), Баламут (дальше будем именовать его просто Аладдином), взял тайм-аут, улегся на дощатой тахте под виноградником и, уставившись в великолепную гроздь дамского пальчика, принялся думать, как выйти на Худосокова, то бишь на его бессмертную душу.
Николай понимал, что задача это чрезвычайно трудная и ответственная. Ему не хотелось оплошать (идея-то зачистить прошлое была его, баламутовская). Но он знал, что жизнь – длинная штука, иногда даже слишком длинная, и ее наверняка хватит на проведение поисков в большинстве стран мира, если, конечно, какая-нибудь Будур не привяжет его своими длиннющими косами к супружеской кровати.
И Баламут решил начать с начала, то есть с Багдада. "Худосоков человек масштабный и наверняка крутится не среди медников и водоносов ", – подумал он и решил поменять обстановку, то есть сменить свое общественное положение на более высокое. Ума для этого не нужно было во все времена, для этого нужны кураж и деньги. Сравнительно честные способы отъема денег были ему хорошо знакомы из литературы, в том числе и художественной. Но повторяться не хотелось. Остап Сулейман Мария Бендер, конечно, человек грамотный, обаятельный и очень симпатичный, но ведь и он, Баламут, кое-чего стоит. И Николай решил сесть на трубу.
– Сяду на трубу, – подумал он, став на ноги и начав откручивать великолепную гроздь дамского пальчика, – и убью сразу двух зайцев: денег натрясу, и мафия международная наедет. Смотришь, и Худосоков нынешний в ее составе нарисуется.
Виноград оказался теплым, если не горячим. Мама Аладдина увидев, что сын остался этим недоволен, понесла ее охлаждаться в погреб. Она заметила, что ее любимец в последнее время сильно изменился, перестал ишачить с утра до вечера и о чем-то напряженно думает. И главное – глаза его стали осмысленными. Помня одну из самых популярных в Багдаде народных поговорок "Не умеешь работать головой – поработай руками", она сделала вывод, что ее единственный сын решил поменять ориентировку с неблагодарного физического труда на перспективный умственный. И решила сделать все, чтобы сынок не сдал позиций. В частности, положив виноград охлаждаться, она налила в пиалу прохладного гранатового вина и молча поставила перед сыном.
– Спасибо, мамуля! – поблагодарил Аладдин. – Погоди, не уходи, дело у меня к тебе есть.
– Слушаю тебя, свет моих очей! – улыбнулась старая женщина, радуясь одухотворенным глазам сына.
– В общем, маман, нужен стартовый капитал, понимаешь?
– Деньги что ли? – догадалась мать.
– Да! Есть у меня одна мыслишка, как сделать тебя свекровью принцессы Будур...
– Шутишь, сынок?!
– Нет, мамуль, не шучу. И вообще, готовься к великим жизненным переменам... Очень скоро ты станешь светской дамой.
Старая неграмотная женщина не знала, что такое светская дама, но уточнять не стала – если сын считает, что быть светской дамой – это достойное занятие, то она, конечно же, ею станет, непременно станет, и, став, не опозорит сына.
* * *
...На сооружение первой частной нефтеразработки в районе Басры и налаживание производства осветительного керосина у Аладдина ушло около года. Одновременно с нефтедобычей и переработкой нефтепродуктов он занимался смежными отраслями бизнеса – в частности, взял в свои руки производство и сбыт медных ламп. Всего через несколько лет после того, как Аладдина ибн Саида осенила "ламповая" идея, в славном городе Багдаде каждые восемь из десяти осветительных приборов производились на его предприятиях, а все нефтеносные площади, прилегающие к Персидскому заливу, принадлежали ему или его доверенным людям. И скоро бывший водонос, в свое время никогда не ложившийся спать сытым, стал богатым и известным человеком. Таким богатым и известным, что принцесса Будур неназойливо предложила ему руку и сердце. Аладдин некоторое время кокетничал (дела занимали его ум), но когда узнал, что принцесса контролирует всю винную торговлю в Багдаде, Исфахане, Мешхеде и Самарканде, немедленно согласился.
После свадьбы на Аладдина, наконец, наехали. Один шейх с Синайского полуострова (противный, желтозубый и желтоглазый, весь в черном) понял, что контроль над производством приборов освещения, так же, как и контроль нефтедобывающих районов в недалеком будущем будет однозначен контролю всего цивилизованного мира. И шейх – в деловых кругах его звали Березович,– решил прибрать к рукам как производство медных ламп в Багдаде, так и нефтеносные площади Персидского залива.
Для реализации поставленной задачи шейх первым делом решил подружиться с Аладдином.
Сделать это было довольно тяжело, так как с раннего детства шейх капли в рот не брал и вообще вел весьма и весьма пристойный образ жизни (обливания холодной водой, утренние пробежки, шахматы, вегетарианство, более чем умеренность в сексе и проч., проч., проч.).
Но шейх нашел выход – он подружился с принцессой Будур. Итальянские зеркала, шмотки и благовония из Парижа, тайны мадридского двора и китайские противозачаточные средства сделали свое дело, и принцесса свела мужа с предприимчивым воротилой.
* * *
...Аладдин взглянул в глаза шейха и понял – перед ним термостат души Худосокова. Поначалу, он засуетился, но потом взял себя в руки и предложил новому знакомому сыграть в "козла". Шейх Березович азартных игр не любил, но согласился и даже смог проиграть с крупным счетом, хотя после первой же сдачи знал по рубашке каждую карту.
После карт, Аладдин (на него нашла эйфория: как же, зверь на ловца прибежал), предложил шейху дружеский ужин, за которым разговор зашел сначала о перспективах добычи меди в развивающемся мире, а потом о расширенном производстве нового поколения осветительных ламп. Как бы невзначай Березович предложил новому другу весьма хитроумную финансово-коммерческую многоходовку, которая даже при тщательном рассмотрении приводила к увеличению личного состояния Аладдина раз в пятнадцать. А на деле возвращала его к бурдюку водоноса и нетривиальному сексу. Аладдин обещал подумать, оставил гостя на попечение порозовевшей жене и удалился в свой кабинет.
В кабинете ждала мамуля (Аладдин разрешил ей ходить на мужскую половину дома). Она уже была посвящена во все дела сына, в том числе и в задачу изничтожения души Ленчика Худосокова.
– Это он? – спросила она, делая вид, что рассматривает свои ухоженные ногти.
– Да...
– И ты оставил с ним эту... – мама Аладдина невзлюбила свою невестку с первого взгляда.
– Да...
– Она же...
– Пусть.
– Я тебе говорила, что жениться надо было на Саиде из плотницкого квартала. Вот увидишь, этот шейх непременно доберется до цветника твоей Будур.
– Не доберется, – покачал головой Аладдин. – Его ничего, кроме денег, не интересует. А Саиду твою я пробовал, и она мне не понравилась. Настырная очень и чавкает, когда делает...
– Хватит об этом. Что тебе шейх наплел?
– Разорить хочет... Говорит, в Самарканде надо дело поднимать. Там у него много друзей, они, мол, помогут. Советует сразу все наличные деньги туда вбухать...
– Соглашайся...
– Ты чего, мать? Белены объелась? Он же по миру нас пустит и не почешется?
