Главной задачей союзников было использование ресурсов двух великих народов и создание единого командования.
Не было прецедента, которому можно было бы последовать, не было схемы, которой можно было бы придерживаться. Там, где в прошлом коалиция имела успех в организации борьбы против общего врага, один из членов ее обычно был настолько сильным, что доминировал над другим партнером по коалиции. Теперь же нужно было создать эффективное единство на основе добровольных уступок каждой из сторон. Подлинная история войны, а более конкретно — история операций «Торч» и «Оверлорд», на Средиземном море и в Северо-Западной Европе, является историей единства, достигнутого на основе этого добровольного сотрудничества. Разногласия имелись, но они были среди влиятельных людей, представлявших сильные и гордые народы. Однако эти разногласия становились несущественными на фоне того чуда, которого добились союзники, идя плечом к плечу к полной победе на Западе.
* * *
В день, когда началась война в 1939 году, я находился на Филиппинах, где заканчивалась моя четырехлетняя служба в качестве старшего военного помощника генерала Дугласа Макартура, на которого была возложена задача создания и обучения филиппинской армии.
Местный интерес к войне был усилен вспышками споров в манильских клубах и драк между членами иностранных консульств, для большинства которых Гитлер был отъявленным мерзавцем, для небольшой, но крикливой группы — героем. Хирохито здесь вообще упоминали редко. Все внимание было направлено на то, каким будет следующий шаг нацистского диктатора.
Известие о нападении на Польшу дошло и до нас, и мы знали, что премьер-министр Великобритании должен был обратиться к своему народу по радио. Со своим другом полковником Говардом Смитом я выслушал заявление о том, что Англия и Германия снова находятся в состоянии войны. Это был торжественный момент, в особенности для меня, ибо я был убежден, что Соединенным Штатам вскоре станет невозможно удержаться на позициях нейтралитета.
Для меня было ясно, что Соединенные Штаты будут вовлечены в водоворот войны, но я ошибался относительно того, как мы вступим в войну. Я считал, что Япония не предпримет против нас никаких действий, пока мы не будем связаны с войной в Европе. Более того, я ошибался и относительно времени нашего вступления в войну. Мне казалось, что мы будем вынуждены обороняться от держав «оси» в пределах одного года после начала войны.
Начиная с 1931 года многие старшие армейские офицеры часто высказывали мне свое убеждение, что мир идет прямо к новой глобальной войне. Я разделял эти взгляды. Было очевидно, что каждый шаг диктаторов в Японии, Германии и Италии указывает на их решимость захватывать любые территории, которые они пожелали бы иметь, и что такие их вожделения могут быстро привести демократические страны к столкновению с ними. Многие, однако, считали, что, толкнув Англию и Францию к войне, Гитлер наконец просчитался.
Они доказывали, что французская армия и английский военно-морской флот совместными усилиями поставят Гитлера на колени; они не только с презрением встречали сообщения опытных наблюдателей, высказывающих сомнения относительно легенды о французской военной мощи, но и отказывались учитывать действия немецкого генерального штаба в прошлом, который принимал решения о нанесении ударов всякий раз, когда его хладнокровные расчеты обещали быстрый успех.
Я посетил президента Филиппин и сказал ему, что хочу возвратиться домой, чтобы принять участие в интенсивных приготовлениях, которые, как я теперь был убежден, начнутся в Соединенных Штатах. Президент Мануэль Кесон настаивал на том, чтобы я оставался здесь, но у меня уже созрело решение. Я попросил разрешения покинуть острова до конца этого года.
Я с женой и сыном Джоном покинул Манилу в декабре, генерал Макартур провожал нас на пирсе. В следующий раз я увидел генерала уже после войны, будучи начальником штаба, во время моего визита в его штаб-квартиру в Токио. Мы говорили о мрачных перспективах в международной обстановке, однако наши дурные предчувствия касались Европы, а не Азии.
Мы ехали домой через Японию, где провели несколько дней в приморских городах. В то время многие американские офицеры проезжали через Японию, и не было ничего необычного в том, что еще один подполковник проезжал транзитом через эту страну. И тем не менее со мной произошел довольно необычный случай. Едва мы выполнили все формальности, связанные с выходом на берег, как встретили, вероятно, по чистой случайности, одного окончившего американский университет японца, представившегося нам помощником начальника почтового управления. Он сказал, что знает от своих друзей о характере моей работы на Филиппинах. Японец не задавал никаких специальных вопросов, однако очень интересовался моими впечатлениями о филиппинском народе. Он сопровождал нас в качестве добровольного гида в течение всего нашего пребывания в Японии, помогал нам делать закупки, горячо торговался с продавцами, чтобы те снижали цены на покупаемые нами товары, водил нас по местам, откуда хорошо можно было обозревать окружавшую местность, и всячески старался угодить нам. Основная суть его разговоров сводилась к необходимости дружественного взаимопонимания между Японией и нашей страной; о США он говорил с большим восхищением и восторгом. Казалось, у него было неограниченное время, чтобы сопровождать нас, и я решил, что это его обычная практика встречать приезжающих американцев и беседовать с ними — возможно, он тосковал, вспоминая о своих студенческих днях, проведенных в Америке.
В начале января 1940 года я прибыл в Соединенные Штаты и был назначен в 15-й пехотный полк, размещавшейся в форте Льюис, штат Вашингтон. После восьми лет штабной работы я вновь оказался в повседневном контакте с двумя основными компонентами военного механизма — с людьми и оружием.
Для профессионального военного трудно было подобрать лучшее назначение, чем то, какое я получил в условиях, когда значительные районы мира были охвачены войной и окончательное вовлечение в нее Соединенных Штатов с каждым днем становилось все более вероятным. Основную часть личного состава 15-го пехотного полка составляли либо закаленные ветераны, которые вместе с полком находились в Китае до его возвращения в Штаты в 1938 году, либо добровольцы, призванные в армию недавно; офицеры полка были кадровыми военнослужащими.
В случае войны такая часть стала бы надежным элементом американской системы обороны и с успехом могла быть использована при ответном ударе по противнику, внезапно напавшему на нас. При наличии времени для развертывания наших вооруженных сил эти ветераны стали бы ядром для формирования сотен батальонов, а из их рядов вышли бы инструкторы для обучения сотен тысяч призывников. В любом случае, имелись неограниченные возможности для солдат и офицеров проявить свои профессиональные качества.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
