к вам сегодня я с намерениями явился весьма и весьма серьёзными.
— Что ж за соображения вы в себе носите? Судя по вопросам о делах золотопромышленных, уж не решили ли поисками и промывкой золотых песков заняться?
— Решил. Не дают мне покоя вести с тамошних золотоносных открытий. Задумался, ведь не только ключи, что впадающие в Олёкму скрывают в себе клады в породах. Ну, никак так не может быть, никак. Интуиция подсказывает: край тот богат, и в других речных руслах золотоносные залежи имеются. Со знающими горное дело специалистами беседовал, единодушны и они в таком мнении.
— Признаться, вы меня удивили своим заключением, страсть как удивили. Сам иной раз раздумывал над этим, крепко думал, но в такой затее нужны надёжные единомышленники, а таковых пока не усматриваю. На то ж нужны свободные средства, начинать с малыми деньгами промысел заведомо неуместно, обречён на провал. Это что в потёмках иголку искать, тут только случайность спасти может. А в том, что и иные речки в сибирских просторах могут быть золотоносными, с этим с вами согласен.
— Милейший Кондрат Петрович, такой единомышленник перед вами. Сдаётся мне, объединив наши финансы, мы вполне можем осилить этакое большое предприятие. Наслышан, узнав о золотых речках, обнаруженных на северных землях нашей губернии, туда устремились многие практичные люди, а поговаривают, и пройдохи, жаждущие наживы. Как бы не опоздать нам с осуществлением намерений. Заметьте, добрых и стоящих намерений.
Трубников слушал собеседника и размышлял о том же. Ни с кем до этого дня он не делился своими планами о желании приобщиться к поиску и промыслу золота. Его подгоняла душа, будто предчувствовала удачу. А из столь непринуждённого разговора с Рачковским, перешедшего в русло о драгоценном металле, он ещё более укрепился в своих сокровенных и манящих рассуждениях. «Рачковский как раз тот человек — деятельный, зажиточный. Слов на ветер не бросает, знакомы с ним не первый год, надёжная во всех отношениях личность, уважаем в деловых кругах, имеет определённое влияние. Таков не бросит дело на половине пути. К тому же, судя по его осведомлённости о золотых проявлениях, обнаруженных в северной тайге, и его одержимости, он кандидатура подходящая. По сути, в таком щепетильном деле, думается, его участие и наша совместная тяга даже как нельзя кстати», — размышлял Кондрат Петрович.
Трубников встал со стула, сцепив пальцы рук за спиной, прошёлся по залу, подошёл к окну, с минуту-две глядел на уличный пейзаж, продолжая напряжённо думать, прикидывать, что да как. Дело не шуточное, щепетильное и затратное, можно погореть, спалив кучу денег, но и в случае удачи получить огромные барыши. И словно приняв какое-то определённое решение, он резко повернулся и возвратился к столу, присел и, глядя в глаза Рачковскому, уверенным голосом произнёс:
— Не буду лукавить, но мне ваша идея чертовски нравится, — на последнем слове он легонько ударил кулаком по столу. — Да, нравится, и скрывать не буду, я искренне рад вашему, Кузьма Гаврилович, предложению, оно своевременно и актуально. Поиски золота там ведутся интенсивные, и приобщиться к золотым промыслам — это бизнес стоящий, хотя и рисковый.
— Ну, риск в любом большом деле велик, а здесь он, по крайней мере, имеет перспективу — золото-то в речках находят, и это факт неоспоримый, действительный.
— Неоспоримый, это и вселяет уверенность. Что ж, исходя из наших рассуждений, можно не откладывая обсудить всё в деталях. Непременно-с и в ближайшие сроки. Как вы изволите на это посмотреть?
— В любое время к вашим услугам и готов обговорить до мелочей столь интересный замысел.
Испив ещё по кружке чая, оба собеседника, удовлетворённые беседой, расстались, раскланявшись и пожав друг другу руки, договорились вновь встретиться до начала февраля…
Глава 2
Севастьян брёл вдоль русла речки Чары. Вода бежала, недавно освободившись ото льда, омывая песчано-галечные берега, перекатывалась через камни, полноводно и весело журчала, звенела взявшей полную силу весной, но уже казавшейся летом. Да что говорить — заканчивался последний месяц весны — май, и он выдался солнечным и ласковым. К удивлению, с первым теплом проснулась и лесная летучая мелкая тварь, такое впервые, чтоб так рано просыпались эти таёжные кровососы. Что случилось в этом году с ними, трудно было объяснить. Возможно, сказалась прошедшая на удивление для Сибири не особо холодная зима, а ранняя весна и жаркое солнце настолько разогрели мари и болота, что гнус воспрянул духом и принялся размножаться. Комары и мошка донимали Севастьяна, непрестанно лезли в глаза, и он то и дело отмахивался руками.
— Да что ж вы так рано раззуделись, вас тут целая туча, так и норовите очи залепить. Как же вы вопреки природе до июня пробудились, что ж вас сон не берёт, окаянные, — возмущался Севастьян, сломал молодую, только что распустившую листочки берёзовую ветку и принялся отмахиваться от наседавшей на лицо и шею летучей твари. — Мать вашу, мелкота, а кусаетесь, словно псы озлобленные, — ворчал он, одновременно старался осторожно ступать по мшистой болотистой поверхности и местами заросшей долины, а где путь лежал и через сопки в направлении устья речки Жуи, наконец-то появившегося впереди — здесь она сливалась в Олёкму. Оленя вёл на коротком поводке, ружьё нёс на ремне через плечо, так требовала осторожность — всяк хищный зверь мог оказаться на пути. А какой опасный зверь? Да, конечно же, рысь, а того гляди и медведь — местный хозяин урмана. Сохатого или изюбря чего бояться, те сами от любого треска сухой ветки или непонятного звука шарахаются.
Дошёл до устья Жуи, поднялся на взгорок и далее направился по склону заросшей долины, обильной местами стлаником с появившимися на ветках малозаметными зародышами шишки, а это будущие плоды ореха, куда меньшего по размеру, нежели кедрового, но всё же по вкусу ядер не уступающему своему могучему собрату.
Кедрач есть, но его больше в соседнем урочище и за перевалами, легче сказать, где его нет. Высокий красавец, с мощными стволами и крупными лапами. По осени его верхушки всегда привлекают заготовителей из таёжных поселений. Вооружённые деревянной колотушкой, они бьют по стволу, и спелые плоды, срываясь с веток, летят вниз, и тут только береги голову, чтоб какая из шишек не прилетела на темя иль по ушам. Но есть среди люда и проворные. Те, не используя увесистой балдушки, ловко взбираются на деревья до их макушек, а уже там срывают или, тряся ветки, отбивают палкой зрелую шишку.
Всяк народ, и стар и млад, круглый год довольствуется лесным орехом, насыщаясь столь питательным продуктом. Хоть верхом на
