Рейтинговые книги
Читем онлайн Тонкая королева Эльфхейма - Джеймс Кейбелл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3

— Ну, — сказал бык, зевая, — как по мне, что одна телка, что другая — разницы нет; и я понимаю, что для похода к королеве Ваэ любой предлог хорош, особенно в устах такого учтивого рыцаря. Так что перебирайся через мою спину и иди своим путем — туда, где больше нет ничего двустороннего.

И Анавальт миновал владыку Деликатной Скотины.

4

Итак, Анавальт миновал владыку Деликатной Скотины, и повесть гласит, что он углубился в Чащу Эльфхейма. Трубы не трубили перед ним, как бывало в те времена, когда великий лорд Анавальт шел по миру, где у людей есть души; чудеса, видневшиеся тут и там вдоль тропы, его не беспокоили, а он не беспокоил их. И Анавальт пришел к дому из нетесаных бревен, близ которого черный человек, одетый в козлиную шкуру, лаял по-собачьи, при этом странно жестикулируя. То (как знал Анавальт) был Раго, а в доме сидела, скрестивши ноги, Лесная Матушка, чья жизнь избавлена от всех обычных пороков и чья пища — рыжие козы и мужчины. Но по другую сторону от этой обители извращений на тропе валялись ржавый гвоздь и осколки стекла — вещи обыденные; а значит, кому-то удалось миновать и это препятствие.

Поэтому Анавальт ничего не ответил на непристойные приманки Раго и устремился вперед, к дереву, на котором росли не листья, но человеческие ладони. Они схватили и бегло ощупали Анавальта (тепла в них не было), а потом отпустили.

Теперь тропа вела его через подлесок, где росли лиловые цветочки о пяти лепестках каждый. Здесь Анавальт повстречал волков, и они какое-то время сопровождали его. Бегущих волков заметить нельзя, но в прыжке их серые тела на миг возникали среди кустов, а потом зелень вновь поглощала их; и волки хрипло кричали: «Жанико мертв!» Но все это уже не заботило Анавальта, и ни одно из див Эльфхейма не могло замедлить его шаг, пока наконец тропа, ведя все вниз и вниз, не привела рыцаря в край темный и сырой. Там стояли стражи с грязными желтыми плюмажами — стражи, на которых Анавальт глянул лишь раз, а потом миновал, отвернувшись. Мало радости было для него в этом краю: ведь в мире, где у людей есть души, Анавальт предавался забавам, и отдохновениям, и прочим радостям, за которые отчаянно хватаются люди, живущие под хваткой дланью смерти.

И в этом-то краю Анавальт встретил голого ребенка.

5

В этом краю Анавальт, как гласит повесть, встретил голого ребенка, чье тело изуродовала проказа: хворь эта сожрала его пальцы, так что удержать он ничего не мог, но лицо его почти не изменилось.

Прокаженный стоял по колено в груде пепла; и он потребовал, чтобы Анавальт объявил, какое имя теперь носит.

Когда учтивый Анавальт дал ответ. прокаженный сказал:

— Не по праву тебя зовут Анавальтом. Но мое имя все еще «Владыка Мира».

Анавальт на то, с печалью:

— Хоть ты и преграждаешь мне путь, обреченное дитя, я должен идти вперед, к мельнице Оной Девы.

— И чего ради ты ползешь к последней из женщин? Ибо она будет последней — предупреждаю тебя, усталый путник, который все еще выдает себя за Анавальта! — она будет последней из всех, из невесть какой долгой вереницы!

Анавальт ответил:

— К моей последней любви я должен идти из-за первой. Некогда я лежал под ее опояской и был частью ее молодого тела. В муках выносила она меня — даже тогда я мучил ее. Я не могу забыть ту любовь, что была между нами. Но я вырос из младенчества и оставил младенческое; я стал, как говорят, первым из баронов Мануэля; моими были сытная еда, пышные одежды и высокие слуги, два замка и славное имя — а что еще разумная мать может пожелать сыну? Но я не могу забыть ни нашей взаимной любви, ни веры в то, какая судьба меня ожидает! Я временами навещаю эту старую женщину, и мы по-дружески беседуем обо всем на свете, за исключением моей жены, а потом наши губы соприкасаются и я ухожу. Вот всё. Как странно, что некогда я был частью этой женщины, — я, который никогда ни с кем не был близок, да и не стремился к этому! Как странно слушать овации моей мудрости в делах государственных, слушать хвалу успехам Анавальта! Верно, и старая женщина удивляется этому. Не знаю в точности; мы уже не понимаем друг друга. Знаю одно: в ее слабых глазах, когда она смотрит на меня, даже теперь видны некая привязанность и недоуменная скорбь. И я знаю, что больше никогда не хочу видеть этих глаз.

— Ну, ну, что за эдиповы загадки! — сказал прокаженный. — Предпочитаю простоту и с некоторых пор недолюбливаю сложность. Так что от чистого сердца предостерегаю тебя — того, кто был Анавальтом: ты, человек утомленный и потерявший голову, направляешься к своей последней иллюзии.

Анавальт ответил:

— Скорей уж я бегу, очертя голову, от чужих иллюзий. Позади я оставляю блистающие мечи моих врагов, еще более смертоносное коварство друзей, которых я превзошел, и ярость нескольких мужей — но не потому, что боюсь их. Позади я оставляю недоуменные глаза тех женщин, что верили в меня, ибо невыносим страх перед ними.

— Раньше нужно было бояться, усталый путник, — прозвучал ответ. — В солнечную пору, когда я, Владыка Мира, мог с легкостью тебе помочь. А теперь — иди своим путем, как я иду своим. Есть некто, который, возможно, еще сведет нас когда-нибудь, но теперь мы расстаемся, и больше тебе не нужно опасаться ничьей оборотной стороны.

С этими словами изуродованный ребенок медленно осел в кучу пепла и исчез; Анавальт же двинулся вперед, по истоптанному пеплу, в тихое сердце чащи. Среди костей, разбросанных вокруг пестрой мельницы, которую поддерживали четыре столпа, ждала безмозглая Оная Дева.

6

Безмозглая Оная Дева, гласит повесть, ждала там, среди человечьих останков. Она поднялась и вскричала:

— Добро пожаловать, сир Анавальт! Но что ты дашь деве Ваэ?

И Анавальт ответил:

— Всё.

— Тогда мы будем счастливы вместе, дорогой Анавальт, и ради тебя я охотно заброшу свой чепчик за мельницу.

Она сняла красный чепец и обернулась. Она подбросила чепец ввысь. И так учтивый Анавальт уверился, что королева Эльфхейма — именно та, кого он и надеялся увидеть. Ибо со спины безмозглая королева была полой и серой, как тень; ведь дева Ваэ — лишь яркая тонкая маска женщины, и если смотреть со спины, она выглядит точь-в-точь как любая другая маска, не толще холста или бумаги. Так что, когда она вновь обернулась к нему и улыбнулась, словно в смущении отпихнув своей крохотной ножкой чью-то берцовую кость, Аванальт убедился, что Оная Дева и точно (если рассматривать ее под должным углом) — прекраснейшая и ценнейшая из иллюзий.

Он поцеловал ее. Он был доволен. Перед ним стояла женщина, которую он жаждал, — женщина, каких не найти в мире, где у людей есть души. У Оной Девы нет ни смертного тела, которое время превратит в пародию на самоё себя, а затем разрушит; ни мозгов, что породят грезы, до которых Анавальту никогда не дорасти; ни сердца, которое Анавальт разобьет. В этот уголок вечного покоя посреди Чащи Эльфхейма любви дорога закрыта — а значит, никто никому не сможет причинить слишком сильную боль. При дворе нежные дамы плакали по Анавальту, и трем женщинам не дано было излечиться от воспоминаний; но в Чаще Эльфхейма, где обитают лишь бездушные маски, нет ни памяти, ни слез, нет ничего двустороннего, и человеку больше не нужно опасаться ничьей оборотной стороны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 2 3
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тонкая королева Эльфхейма - Джеймс Кейбелл бесплатно.

Оставить комментарий