Я развернул папирус. Он был настолько древним, что его края обламывались при каждом прикосновении. В его верхнем углу потускневшими от времени чернилами были нарисованы ущербная луна, ларец и капля крови.
– Мне кажется, что открыть его можно при соответствующей фазе луны и капельке моей крови, – проговорил я, рассматривая знаки. – Но вот с ларцом не всё понятно. Что это за ларец? Тот, который мне передал мистер Хейз или вот эта шкатулка.
– Проверим и то, и другое, – предложил Тьери.
– Придётся.
– А когда наступит нужная фаза? – нетерпеливо спросил Амар.
– Я думаю, дня через два, – ответила Эмили. – Сейчас она ещё недостаточно тонка.
– Ну, что ж, вот тогда и проверим. А сейчас прошу меня извинить, хочу пройтись немного. Никак не могу привыкнуть к весу своего тела. Прогулка для этого будет то, что нужно, – сказал я, направляясь к двери. – Иша, тебе придётся остаться дома, я пойду в город.
– Позвольте мне сопровождать вас, мистер Мишель, – неожиданно попросил Амар.
Я взглянул на Тибальда. Тот едва заметно пожал плечами, позволяя мне самому принять решение.
В мыслях Амара я ничего не смог прочесть. Долгие годы тренировок сделали своё дело – он научился контролировать мысли. Этому научил его Тьери, чтобы никто из вампиров не мог прочесть те мысли, которые он хотел скрыть.
– Мне будет приятно, – ответил я.
На Саванну опустилась тень ночи. Той ночи, что дарила людям покой. Закончив хлопотливый день, уставший за день город, погружался в сон.
Мы шли по аллее небольшого парка. Амар, вопреки моим ожиданиям, молчал всю дорогу. Я не торопил его. Возможно, он никак не мог решиться начать разговор, ради которого напросился на эту прогулку.
– Я хочу стать вампиром, – наконец произнёс он и остановился, резко повернувшись ко мне лицом.
Я предполагал, что услышу нечто в этом роде, поэтому собрался негрубо отказать ему, но Амар не дал мне заговорить.
– Дело не в том, что вампиры живут бесконечно долго. Не в том, что они безмерно сильны и быстры, как ветер. Я не хочу быть сверхчеловеком!
– Тогда в чём же дело? Почему ты просишь меня об этом. Ты же знаешь, что для меня это почти невыполнимая задача. Надеюсь, твои родители знают о твоём желании? Не проще ли Тибальда или Тьери попросить об этом одолжении?
– Они полувампиры. Не такие, как вы. Я даже не говорил с ними на эту тему, но я нашёл того, кто разъяснил мне, как это бывает. Я знаю, что у настоящих вампиров есть особая железа, в которой вырабатывается яд. Она находится на нёбе, и когда они хотят кого-нибудь превратить в себе подобного, то нажимают на неё языком и выпускают яд через полые клыки, которые у вас есть, а у них нет. Ни у кого из моих приёмных родителей нет и такой железы. Она появилась только у вас, когда вы закончили превращение. Потом человека нужно напоить своей кровью, чтобы запустить процесс выздоровления и сразу же убить. Только тогда человек станет ни жив, ни мёртв.
– Признаться, я даже не знал об этом, – я озадаченно посмотрел на Амара. – Это кто же тебе рассказал? Что это за человек, который так много знает о нас?
– Вы не знали потому, что до сих пор не хотели никого превращать. А знает об этом местный пастырь. В молодости он был охотником на вампиров.
– Но я и сейчас не собираюсь никого превращать, так что пускай мой яд и остаётся там, где был.
Амар недовольно наморщил лоб.
– Но объясни мне, пожалуйста, почему ты хочешь стать вампиром? Неужели возможности человеческой жизни тебе не в радость? Иметь семью, детей. Продолжить свой род. Разве это не долг мужчины?
– Долг. Но мне не с кем продолжить свой род. Та, с которой я хотел бы это сделать, навсегда потеряна для меня. Вы как никто другой должны меня понимать.
– Давай-ка, расскажи мне всё по порядку, – я опустился на скамейку, стоявшую среди пальметто и бурно разросшихся кустов магнолий. – Садись. – Я хлопнул ладонью по скамье, приглашая его присесть рядом.
– Она дочь местного миллионера. Мы познакомились в прошлом году на предновогоднем балу дебютанток, – начал рассказывать Амар. Его контроль над мыслями ослаб, и я видел своим внутренним видением всё, что он говорил.
Великолепная музыка. Кружащиеся в вальсе пары. Женщины в красивых нарядах и среди них одна, от которой не мог оторвать взгляд Амар. Он следил за ней глазами, выискивая её розовое платье среди порхающих местных красавиц.
Девушка в бальном платье и открытых бархатных туфельках и на самом деле была очень мила. Молода, (наверное, это был её первый выезд в свет). Темно-русые волосы, собранные в причудливую прическу, открывали красивую шею. Большие серые глаза сияли, а на хорошеньком личике горел румянец.
– Я танцевал с нею. Всего один раз. Но Тибальд запретил мне видеться с ней и даже приближаться к её дому.
– Почему?
– Её отец долго служил в Индии,… и он не любит индийцев. Он считает меня чем-то вроде неприкасаемого. Не достойного руки его дочери. Несмотря на всё богатство моих приёмных родителей, – печально ответил Амар.
– А что ты?
Амар улыбнулся. И я увидел в его мыслях, что он и не подумал прислушиваться к запрету Тибальда. Он тайно встречался с Поллианной, переписывался с ней. Но совсем недавно они узнали, что её отец на ближайшем балу объявит о помолвке дочери с мистером Бёрли.
– Ты любишь её?
– Да.
– А она?
– И она.
– Тогда увези её.
Арман в замешательстве посмотрел на меня.
– Я хотел! Но Тьери и Тибальд даже думать об этом запретили.
– Почему? Разве твоё счастье не дороже всех благ, которых они могут лишиться, если помогут тебе? Этот город не единственный, где можно жить.
– Не в этом дело. Я уверен, что родители, не задумываясь пошли бы на это. Всё дело в том, что они не хотят Поллианну втягивать в нашу рискованную жизнь. Они говорят, что хватит рисковать чьими-то жизнями. А вот когда с красноглазым будет покончено… и ещё этот новый бог, или, как там его, владыка, которого все вампиры ждут. Тьери говорит – пахнет большой дракой.
– Но наша семья живет спокойно уже много лет. Почему они должны ввязываться в это?
– Они всё равно ждут. Они все думают, что рано или поздно вам придётся столкнуться с большой опасностью и они готовы к тому, чтобы быть рядом с вами. Но никто из них не хочет рисковать ни моей жизнью, ни судьбой моей девушки.
– И поэтому ты хочешь стать вампиром?
– Я хочу быть вам полезен. Защитить родителей, когда придёт опасность. Я должен стать таким, как вы, чтобы оправдать своё спасение и жизнь.
Я улыбнулся:
– Когда я принёс тебя в наш дом, Эмили и Софи были на седьмом небе от счастья. Уже одно это оправдало и твоё спасение, и твою жизнь. Ты дал им почувствовать радость материнства, поверь, это дорогого стоит. Неужели ты думаешь, что они не будут счастливы позаботиться и о твоих детях – их внуках? Не торопись сделать то, что потом невозможно будет исправить.
Я посмотрел на всё ещё упрямо хмурившегося парня и вспомнил себя в его возрасте. Такой же упрямец, готовый вступить в схватку со всеми, кто посмел бы сказать, что я не могу постоять за себя или не знаю всех тайн мира. Я невольно усмехнулся своим мыслям.
– А кто он, этот Бёркли? Он из местных?
– Нет. Приехал недавно, но по слухам, прочно обосновался в Саванне. У него несколько малотоннажных судов, на которых он перевозит грузы по океану и вверх по реке.
– Хорошая партия для Поллианны.
– Ювелирное дело тоже выгодно, но моё происхождение… – парень расстроено замолчал.
– А знаешь что? Давай-ка посмотрим на этого мистера Бёркли. Когда, ты говоришь, будет бал?
– В следующее воскресенье. Бал дают учредители судоходной компании.
– Вот и славно. Не нужно отчаиваться, всё ещё поправимо. Мы попросим мистера Бёркли забыть о своём желании, а мистера…
– Адамс, – подсказал Арман.
– А мистера Адамса пересмотреть своё мнение насчёт жениха её дочери.
– Вы хотите им это внушить?
– Быстро, безболезненно, безопасно. Три «Б» первое, что применяет вампир, чтобы добиться желаемого успеха в мире людей.
– А Тьери и Тибальд?
– Я поговорю с ними. Думаю, они тоже изменят своё решение. Лишать радости жить с любимым человеком из-за мнимых опасностей, я думаю, это несправедливо. В конце концов, ты мой крестник. Могу же я сделать тебе такой подарок?
– Мне будет позволено задать ещё один вопрос? – спросил Амар, помолчав несколько минут.
– Пожалуйста.
– Почему вы ходите каждую ночь в Саванну?
– Видишь ли, Амар, я больше не хочу использовать людей для пропитания. Я хочу вернуться к животной диете. Поэтому я хожу сюда по ночам, чтобы приучить себя не набрасываться на людей при первом же появлении их запаха. Это трудно. Вот почему я, для их же безопасности, делаю, это по ночам.
– Но вы всё равно пойдёте на бал?
– Пойду. Но не волнуйся у меня хорошее самообладание, и я не причиню никому вреда. Пока у меня получается сдерживать свои инстинкты.
