Однако я сделал десяток-другой шагов по утрамбованной гравийной дороге, что вела вдоль дома и сбегала потом вниз, к причалу, и остановился, чуть подняв лицо, чтобы лучи нежаркого солнца согревали его, а легкий ветерок освежал. Мир был прекрасен.
Вся прогулка продолжалась от силы минут пять, после чего мы вернулись в дом, и я присел на краешек постели. Только что совершенные подвиги опьянили меня — сколько новых возможностей открывается! Я осмотрелся. Постель — широкая, темного дерева кровать. Камин — и на полке те часы, перезвон которых доставлял мне такое удовольствие. Стулья. Стол. Маленький столик, а на нем какая-то коробка, обращенная ко мне идеально гладкой поверхностью.
— Это и есть телевизор?
— Да. Но познакомиться с ним вы еще успеете, — произнес Чэмпли.
— Вам нельзя пока напрягать зрение.
Он вскрыл стерильную упаковку бинта.
Алисия стояла посреди комнаты, и ноги ее омывал солнечный свет — точь-в-точь, как я слышал в одной из фонокниг. Впечатление, что сумел породить тогда в моей душе автор, сводилось к двум словам — тепло и юность. Алисия…
— Подождите, — попросил я. — Мне надо с вами поговорить.
— Разумеется, — согласился Чэмпли. — Но с таким же успехом вы можете делать это и с повязкой на глазах.
— Нет. Я хочу понаблюдать за вашей мимикой. Сядьте передо мной — оба, рядом.
Вопросительно приподняв брови, Алисия вбросила взгляд на Чэмпли.
Выражение лица доктора не изменилось ни на йоту, он лишь провел языком по губам и буркнул что-то невразумительное. Затем подошел к стоящим возле камина стульям и развернул их, один галантно пододвинул Алисии, а на другой опустился сам. Некоторое время я переводил взгляд то на одно лицо, то на другое — пока, наконец, не остановил его на физиономии Чэмпли.
— Что ж, успеха вы добились, — спокойно проговорил я. — И это многое извиняет. Однако я не отдам вам Алисию и гонорар в придачу. Вам придется удовольствоваться ей одной.
Впервые у меня появилась возможность обозревать ситуацию — в прямом смысле слова. И ситуация эта была из тех, которые неизбежно заставляют писателей сочинять что-нибудь вроде: "Обменявшись отчаянными взглядами, они начали препираться. Он пустились рьяно отрицать свою вину и, в конце концов, докатились до взаимных обвинений в неосторожности". Однако Алисия сумела меня разочаровать.
Она спокойно повернулась к Чэмпли и заметила:
— Я же говорила тебе, что он куда хитрее нас, вместе взятых.
Чэмпли пожал плечами — так, словно все происходящее не имело особого значения. Должен признаться, правда, что я не сразу сумел истолковать это странное телодвижение. Поначалу я принял этот жест за признак уверенности в себе — и это мне не слишком понравилось.
— Ну вот и отлично, — произнес я. — Вот мы друг друга и поняли.
Я искренне признателен вашему искусству, Чэмпли. Надеюсь, другие пациенты помогут вам содержать Алисию. Вот только в толк не возьму, к чему вам все эти хлопоты? И какую выгоду извлечет из этого она?
Неужели она полагает, будто зрячий живет дольше слепого? Но даже если и так — какая может быть с того выгода?
Их реакция мне не понравилась. Ни капельки. Я встал и принялся расхаживать по комнате.
— Сядь, Уилл, — нервно попросила Алисия.
Вот это уже почти то, что надо. Но почему только теперь?
— Зачем?
— Ты меня нервируешь.
Почему же именно сейчас? Почему я должен сидеть неподвижно? И почему мои глаза должны быть немедленно забинтованы? Что такого я могу увидеть? И почему снаружи этот дом кажется намного больше, нежели те гостиная, спальня, кухня и ванная, которые я успел так хорошо изучить?
Они обменялись взглядами. Не знаю, может они были и отчаянными — не мне судить, опыта у меня еще слишком мало. Зато привычка всякого слепца считать шаги и знать из точную длину несомненно пошла мне на пользу.
— Что находится позади кухни?
Я направился туда, и Чэмпли резко вскочил на ноги; все его лощеное самообладание как рукой сняло, и тут уж даже для меня сомнений не осталось — это была паника.
— Ничего там нет! Ну и нелепица, однако!
Доктор пытался было загородить мне дорогу, но я небрежно отодвинул его и быстро направился в кухню.
Тут мое внимание привлек простенок между большим белым ящиком — холодильником — и раковиной, в которую звонко капала из крана вода.
Хотя стены были обшиты деревянной рейкой, потайная дверь здесь все-таки угадывалась, хотя никаких признаков ручки мне обнаружить не удалось. Догадку подтверждали и дугообразные царапины на полу. Я ощупал дверь, по-прежнему полагаясь на осязание больше, чем на зрение, однако ничто мне не подсказало, как можно ее открыть. Зато слух различил некое движение — словно что-то массивное и дышащее приблизилось и привалилось к двери, не давая ей открыться.
Навалилось всей тяжестью — даже скрипнула обшивка стены.
Я быстро повернулся и прошел обратно в гостиную. Алисия зачем-то дергала шнур, отходящий от задней стенки телевизора.
— Интересно, — полюбопытствовал я, — почему именно этого твоего действия я не должен был увидеть? Что в нем столь важного?
— Он просто выскочил из разъема, Уилл. И я вставляла его назад! — воскликнула она; судя по голосу, контроль над собой она уже практически утратила.
— Алисия, — укоризненно проговорил я.
Чэмпли попытался преградить мне дорогу, но я все-таки был Уильямом Шеффером. Оттолкнув доктора, я подошел к телевизору и щелкнул выключателем. Алисия отступила на шаг.
Экран осветился. Он оказался плоским, черно-белым, и я не сразу смог к этому приспособиться. Изображение на экране было непонятным, хотя отчасти напоминало огромный рот. И как только я осознал это сходство, производимые аппаратом звуки также приобрели некоторый смысл: …собираюсь добраться до тебя… — голос был невыразительным, лишенным всяких интонаций.
Алисия резко выключила телевизор.
— Хватит, Уилл. Ты… Ты навредишь собственным глазам.
Я чуть было не рассмеялся. Но любопытство мое отнюдь не было удовлетворено.
— И все-таки, что это за штука?
— Программа для детей, — пояснил Чэмпли.
— Пусть так. Но что это была за картинка?
— Чудовище, — раздраженно пояснила Алисия. — А теперь будь добр позволить доктору Чэмпли наложить повязку.
— Говоришь, чудовище? — в голове у меня разом всплыла целая глава из курса литературы. — Поразительно! — и я снова включил телевизор.
— Чэмпли, — неторопливо выговаривая каждое слово, пообещало чудовище, — скоро я до тебя доберусь.
И экран погас. Сам. Я щелкнул выключателем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
