— А что это у вас за дела? — осматривая машину и не находя ничего предосудительного, поинтересовалась она. При этом Андрей добрым словом помянул свою бывшую работу, так как именно из-за нее он в свое время затонировал стекла, что говорится, вхлам, поэтому рассмотреть, находится ли что-нибудь в машине, Лена попросту не могла.
— Нет, Андрюша, на этот раз без Артурчика. Нас пригласили на день рождения. Так что у нас время только переодеться.
— Лен, да мы мигом, и часа не пройдет, — попытался спасти ситуацию Артур, но нарвался на такой выразительный взгляд, что Андрей понял — скандал будет, а вот толку из этого не выйдет. Скандалить Лена могла самозабвенно и подолгу, и остановить эту стихию не было подвластно никому.
— Ладно, Артур, в следующий раз.
— А как же…
— Потом, Артур, потом, — не дав договорить брату, заключил Андрей. Ох, как не хотелось возиться с этими ящиками одному, но видно, все же придется.
Запустив двигатель, он выехал со двора и направился к концу улицы, выходящей в поле. Этот район стал застраиваться только в девяностых и не был столь популярным, так что полноценно была застроена только улица, на которой жил брат, а буквально через сотню метров начиналось поле. Впрочем, его скорее можно было назвать пустырем, так как эта земля уже давно забыла, что такое плуг. По большому счету, это уже было и не поле вовсе, а участки под строительство частного сектора, вот только строиться здесь еще не начали.
Объехав по полевой дороге жилой квартал, во избежание встреч с ДПСниками, Андрей направился к дороге, ведущей в соседний поселок. Не доезжая до поселка бывшего совхоза, он рассчитывал свернуть опять на полевую дорогу и взять направление в сторону небольшого лесного массива. Было там одно неприметное местечко, где он и хотел закопать опасный груз.
Но видно, день или, точнее, вечер был не его. Едва он свернул на асфальт, как сзади засверкали проблесковые маячки, затем зажглись фары и патрулька погналась за ним. Да-а. Что такое не везет и как с ним бороться. Убегать бесполезно, только хуже будет, тогда ДПСники точно не отвяжутся. Они иногда устраивали засаду в этом месте, высматривая крадущиеся по полям авто, так как зачастую этим путем пользовались недобросовестные водители, употребившие горячительное, а потом влезшие за руль. Начни убегать, и они уверятся в том, что это их добыча желает ноги сделать, а что такое пьяный за рулем для ГИБДД, объяснять не надо. Клондайк.
Решив действовать на опережение, Андрей, не дожидаясь команды, включил поворот и остановился на обочине. Вскоре к нему подошел инспектор, и Андрей, стараясь держаться спокойно, протянул ему свое пенсионное удостоверение.
Этих ребят он не знал, так как служивые были не из городского отдела, а из районного. Но с другой стороны, риск был минимальным, пенсионное всегда прокатывало на раз.
— Андрей Михайлович, а что по полевым-то дорогам? — возвращая удостоверение, поинтересовался лейтенант.
— А ты по Западной давно ездил? — едва справляясь с волнением, проговорил Андрей.
— Да мы-то районные.
— А ты съезди, может, повезет, и подвеска уцелеет.
— А везете что?
— Оружие, — ухмыльнувшись ответил Андрей. Он давно уже заметил за собой, что всякий раз в серьезной ситуации испытывал страх, но стоило событиям начать свой ход, как становился собранным и напористым. По-другому было попросту нельзя. Всякий раз, идя на очередную хату на своем участке, он испытывал страх и шел только потому, что это была его работа и, если хотите, долг. Каждый раз, входя в притон, он трясся как банный лист и злился на себя за это безмерно, но стоило ему предстать перед обитателями этих мест, как страх загонялся им куда-то внутрь и продолжал скулить откуда-то из недр души, а сам Андрей, заведенный и науськанный самим собой, преображался и представал перед братией во всей своей несокрушимости и самоуверенности.
— А просто ответить нельзя? — обижено зыркнув на водителя, проговорил инспектор. — Мы ведь на службе.
— Ладно, не заводись, лейтенант. Открыть, что ли, багажник? — Андрей открыл свою дверь, намереваясь выйти из машины.
— Не надо. Езжайте. Счастливого пути.
— И вам удачи.
«Вот, блин, слуги народа и его же наказание. А ведь могли по медальке схлопотать за обезвреженного оборотня в погонах, пардон, пенсионера. Ладно, проехали.» — нервно ухмыльнувшись, подумал Андрей.
Однако на душе было отчего-то погано. Он прислушался к своим ощущениям, но никак не мог понять, что его так тревожило. Это ощущение, когда по нутру постоянно пробегал холодок, то вверх, то вниз, у него появилось еще в училище и ни разу не подводило; а значило оно, что его, то есть Андрея, поджидают какие-то неприятности. Но что могло случиться? Еще один экипаж ГИБДД? Даже не смешно. Районным и так жилось не столь вольготно, как их коллегам в городе, и при том потоке транспорта, что они имели, стоять на одной дороге двум экипажам попросту нерентабельно. Погода? Тоже мимо, небо было звездным, при полной луне, ни клочка облаков. Хотя для Кавказа это не показатель, все может поменяться в десять минут, а тогда уж можно и застрять.
Ехать в принципе было недалеко, не далее трех километров по трассе вбок отходила грунтовка, которая вела в лес, куда любили выезжать на пикник, что городские, что районные. Приметное такое место на берегу небольшой речушки, вьющейся по берегу лесного оврага с вполне приличным для подъезда автомобилей проселком.
Не доезжая до этого места примерно с полкилометра, Андрей свернул влево, на давно уже заброшенный проселок, который угадывался только благодаря тому, что в бывшей колее трава была пореже, нежели вокруг. Когда-то эта дорога вела к домику лесника, от которого сейчас не осталось и следа, разве только яма на месте бывшего погреба — собственно, в нее-то он и собирался выгрузить ящики, а затем прикопать сверху.
Насчет того, что их сможет кто-нибудь обнаружить, он не переживал. Была уже поздняя осень, так что даже на пикники люди перестали ездить, а в эту сторону после разорения домика на стройматериалы и вовсе никто не ходил, даже охотники. А там, глядишь, весна — и порастет все бурьяном.
Вскоре дорога юркнула в лес, и в свете фар на «дороге» то и дело появлялись молодые деревца подлеска, впрочем, препятствием они были никаким, и Андрей с легкостью пропускал их под днищем «шестерки», слыша, как молодые и гибкие ветки скребут по корпусу авто, посадить царапины на кузов он не боялся, там уже пробу ставить было некуда.
Вот блин, накаркал. Ветер-то нешуточный налетел, вон деревья как пригибает. А вот и тучки в просветах замелькали. Может, ну его, выброшу ящики прям так, и деру…
Однако, сделав на лице кислое выражение, эту мысль отбросил быстро и бесповоротно. Хотя он и не любил свое бывшее министерство, а от сослуживцев, с которыми не был дружен, попросту абстрагировался, он был именно ментом, а потому все его существо было против того, чтобы практически на виду оставить оружие, которое мог найти кто угодно и использовать как угодно. Для себя он даже решил, что по весне сам же и найдет это оружие и сдаст органам. Того, что его будут сильно трясти, он не боялся, так как знал, что ему ни черта не сделают: чистой воды добровольная выдача, и все тут. Нашел. Как-как, каком кверху. По весне уже никаких следов, которые позволили бы связать его и Артура с этим оружием, не останется.
Наконец лес расступился, открывая взору небольшую, диаметром не больше пятидесяти метров, поляну. Ветер усилился, и небо быстро затягивали облака, несущиеся, словно подгоняемый волками табун лошадей. Андрей понимал, что у него еще есть с полчаса, а этого времени ему должно было хватить, но только ощущение неминуемой беды все усиливалось.
Вывернув руль, он направил авто к противоположному краю поляны, где темным провалом угадывалась яма от бывшего подвала. Он решил доехать до середины поляны и там, остановившись, проверить на надежность дальнейший путь, чтобы как можно ближе подобраться к краю ямы: ящики, что ни говори, были тяжеловаты.
Он уже намеревался остановиться, когда все вокруг озарила голубая вспышка. Андрей успел повернуть голову в сторону бокового окна, стекло которого было опущено, и словно в замедленной съемке увидеть, как к нему приближается ветвистая ломаная голубоватая молния, и что именно главный ствол этой самой молнии направлен ему точно в лоб. Он видел, как наряду с главным стволом отростки молнии ударили в многострадальную «шестерку». Он даже успел мысленно возопить что-то нецензурное в отношении Кавказской погоды, родственников гроз и близких молнии. А потом не осталось ничего. Ни боли, ни света. Ни-че-го.
Глава 2
В голове стоял сплошной гул, словно кто-то от души саданул по медному колоколу, и тот отозвался малиновым звоном на одной тональности, который никак не желал утихать и продолжал гудеть, до зубной боли проникая в голову и порождая вибрацию, которая вот-вот разорвет череп.
