– Ты кто? – с любопытством спросил он ее однажды, проснувшись.?- В каком цехе работаешь?
На следующий день принцесса вернулась домой. Ее привела за руку мама, папа молча нес тяжелую сумку. Хотя накануне, помнится, мама отцу говорила:
– Что делать-то? На улицу теперь не выйдешь. Стыдоба-то какая. Растили-растили дочь – и на тебе.
Я помню, как вечером подлизалась к маме и выпалила ей в теплоте сердечной на ушко:
– Хорошо, что вы взяли Людку назад.
– И чего это ты вдруг? Вы ж с ней вечно воюете. – Ей не понравился мой детский лепет.
– Ну, ты ж раньше ей говорила: “Надо жить, терпеть, Бог терпел и нам велел” и “мы тебя кормили, теперь пусть муж кормит”.
Мне удалось не только точно передать взрослые слова, но и мамину интонацию. Да и вздохнула я, как она, с присвистом в конце. Получилось похоже, потому что мы вообще с ней очень похожи. Мама покраснела.
И мне стало не по себе.
…Сестра долго болела. Она все время лежала на кровати поверх роскошного розового атласного покрывала – прежде оно было ее приданым. Тонкая белая рука свешивалась с кровати до пола. Люду рвало от воспоминаний. Мы все ходили вокруг и говорили: “Тс-с-с!” Случилось что-то ужасное, что всех сблизило в доме, но об этом нельзя было говорить вслух.
Я принесла коробку с ее любимыми бумажными куклами, вернула даже ту, Альбину, правда, с оторванной головой. Положила на кровать. Но она отодвинула ее: “Не надо”.
Тогда я выпросила у принцессы свадебную фотографию и выколола глаза ее мужу. Мне не нравилось, как он смотрел. Потом выколола глаза свекрови. А Людмиле подрисовала длинные волосы и корону на голове.
Сестре понравилось.
3
Мне приснилась мама.
Человек я слабоверующий и не понимаю ничего в обрядах, но практичный.
Я подумала, что мертвые не отличаются от живых. Они должны кушать после смерти то, что любили при жизни.
На следующий день я сварила красные щи из говядины, которую никогда не покупаю. И компот из яблок, которые давно не люблю. По цвету они были как те, сновиденческие.
Я задумчиво шевелила ложкой в тарелке и думала о своей сестре: “Как же не поссоришься с ней… Человек такой…”
Раздался телефонный звонок. Звонила Люда:
– Привет, сестра…
Дальше неразборчиво…
– Что у тебя с голосом? Простыла? – спросила я миролюбиво. Голос у нее и правда иногда такой бывает от волнения, тоненький, жалобный, как у девочки, несмотря на пышные, благоухающие формы и могучий дух.
– Не слышишь, что ль? Плачу. – Людмила продолжила тихо всхлипывать. – Мне мама приснилась… Что она в кухне-е-е-е…И что в ха-ла-те?- своем… ну, ты помнишь, красный такой… у тебя где-то лежал…
– Щи варишь? – спросила я понимающе.
Людмила кивнула на том конце провода.
