— Вы ждете еще кого-то? — удивился он. — Так или иначе, им придется подождать, ибо нашей договоренности никто не отменял.
На него уже обратили внимание другие, в нашу сторону поворачивались недоуменные лица. До меня стало доходить.
— Погодите, вы хотите сказать, что… вы и есть…
— Чугваришбаш 316 ИИК, к вашим услугам, — жестом фокусника он извлек из воздуха какой-то пятиугольный жетон и протянул его мне. На жетоне плясали и переливались трехмерные значки, похожие на иероглифы; от взгляда на них у меня зарябило в глазах и закружилась голова.
— Это, конечно, интересно, — пробормотал я, — но не могли бы вы представить… э-э-э… более несомненные подтверждения…
— Пожалуйста, хотя это и нарушение делового этикета, — произнес он с ноткой раздражения в голосе и предстал передо мной в своем подлинном обличии. Это длилось одно мгновение, но этого времени хватило, чтобы мой завтрак рванулся вверх, и лишь большим усилием воли мне удалось загнать его обратно в желудок. Как я потом узнал Чугваришбаш происходил с Аклцкана 5, планеты, снабжающей адвокатами половину Галактики.
— От имени цивилизации Земли… — запоздало начал я, совладав, наконец, с желудком. Но инопланетянин перебил меня:
— Предлагаю сразу же проследовать в ваш офис. Мое время, знаете ли, дорого стоит.
— Как будет угодно уважаемому гостю, — произнес я сквозь натянутую на лицо улыбку. В тот же миг, сам не зная как, я оказался за столом у себя в кабинете, а пришелец расположился напротив в зубоврачебном кресле. Это не значит, конечно, что в кабинете Генсека ООН обычно стоит зубоврачебное кресло; но раз Чугваришбашу не составило труда перенести в кабинет нас двоих, он столь же легко мог проделать это и с понравившейся мебелью. Лучше бы ему понравился электрический стул!
Пока я с недоумением озирался после первого, но, увы, не посленднего в своей жизни опыта телепортации, пришелец раскрыл свою папку и скучным голосом осведомился:
— Итак, вы — Верховный Лурк колонии Хлютц 3?
— Не совсем так, — продолжил улыбаться я, думая, уж не занесло ли к нам инопланетян по ошибке. — Я — Генеральный Секретарь Организации Объединенных Наций Земли. Меня зовут Рамон Песадес.
— Терминология могла и измениться, — не смутился Чугваришбаш. — Это не важно. Важно, что вы — верховный администратор колонии.
Мне не понравилось слово «колония», но я отнес его на счет расхождений терминологии и недостаточного владения пришельца английским языком. Не вдаваясь в описание реальных масштабов власти Генсека ООН, я со скромным достоинством согласился с его словами.
— Очень хорошо, — кивнул он. — Итак, я уполномочен сообщить вам, что срок вашего арендного договора истек, и, поскольку очередная плата вами не произведена, Совокупность Мза'аггруу не намерена его продлять. Впрочем, это решение может быть пересмотрено в случае оперативного погашения вами задолженности в 110-процентном размере. От себя лично рекомендую вам заплатить, — добавил он конфиденциальным тоном, — при нынешнем состоянии рынка недвижимости…
— Постойте, здесь какое-то недоразумение, — наконец обрел дар речи я. — Мы не заключали никаких договоров. Сегодня мы впервые вступили в контакт с инопланетной расой, и… — я почувствовал, что уподобился провинциалу, который признается таксисту, что не имеет понятия о городских ценах. И куда девались все мои дипломатические навыки?
— Это планета Хлютц 3, - непреклонным тоном изрек пришелец.
— Это планета Земля, и мы…
— Вы можете называть ее хоть Сливочное Мороженое, а я употребляю ее официальное название. Вы видите вот это, господин Пес Адес?
Он поднес к моему носу извлеченную из папки тонкую стопку листов, скрепленных скоросшивателем. Наверняка подобная форма была такой же имитацией, как его галстук и лысина. В первый момент я увидел лишь мешанину неведомых символов, но затем вдруг их очертания изменились, образовав латинские буквы. Но Чугваришбаш не стал ждать, пока я прочту.
— Это договор аренды между Совокупностью Мза'аггруу как владельцем и Союзом Лурков как арендатором, на срок 32 килостапа, — изрек он, ожидая, похоже, что от этих слов я покраснею, как пойманный за руку магазинный воришка (надо сказать, в детстве я так замечательно умел краснеть в таких ситуациях, что трогал сердца самых суровых полицейских). Не получив, однако, никакой реакции, он продолжил:
— 32 килостапа прошли, господин Пес Адес. Собственно, прошло даже на 2 стапа больше. Ваша колония намерена платить?
— Я по-прежнему не понимаю, о чем вы говорите, — с гордым достоинством (надеюсь) заявил я. — Ни я, ни жители Земли не знают никаких лурков, мзагров и стапов. И мы не являемся ничьей колонией и не позволим выдвигать необоснованные притязания кому бы то ни было.
Он впервые посмотрел на меня с интересом — и, как мне показалось, с сочувствием.
— Вы действительно не имеете контактов с другими цивилизациями? — осведомился он.
— Я же сказал вам.
— Лурков всегда отличал изоляционизм, — кивнул он. — Похоже, вы и впрямь оторвались от галактической культуры. Стап, господин Пес Адес, означает «стандартный период». Термин «килостап» неточен, но в вашем языке нет подходящей приставки, ибо вы пользуетесь десятичной системой счисления вместо общепринятой шестнадцатиричной. Килостап — это не 10^3, а 16^2 стапов. Срок в 32 килостапа равен примерно пятидесяти тысячам оборотов вашей планеты в десятичном исчислении.
Я начал понимать.
— Значит, вы хотите сказать, что 50 тысяч лет назад на этой планете существовала колония цивилизации лурков, которая заключила какой-то договор с некой Совокупностью Мзагру?
— Ну, с точностью до отдельных терминов…
— Ну так это все объясняет. Мзагру не следовало заключать столь длительных соглашений. Лурки исчезли много тысячелетий назад, не знаю, как и когда именно. Мы появились позже и не имеем к ним никакого отношения.
— Разумеется, вы имеете к ним отношение, — возразил Чугваришбаш. — Я уже просканировал ваш генокод. Имеются определенные изменения деградационного характера, но в целом ваше происхождение от убваршей не вызывает сомнений.
— Постойте, вы же сказали — лурки, а не убварши?
— Лурки — это не раса, господин Пес Адес. Это сообщество, некогда существовавшее в цивилизации убваршей. Если говорить точнее, то это секта, — он посмотрел на меня выжидательно, проверяя, не буду ли я протестовать против такой формулировки. Но защита чести и достоинства лурков не входила в мои планы, даже если они и были нашими предками. — На редкость извращенная секта, надобно сказать, — продолжил он. — Выступая под лозунгом единства с природой, они культивировали все низменные, животные стороны своей натуры, боролись против любого искусственного вмешательства в гено- и фенотип… В конечном счете убварши были вынуждены изгнать их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
