— В смысле, баба? — Макс недоумённо наморщил лоб. — Тоже взрослая? Жора?
— Не, как мы примерно. Но тоже неживая. И тоже без глаз! — Васёк возбуждённо отхлебнул ещё немного коньяка и продолжил свой жуткий бенефис на радость скучающим приятелям. — И вот, короч, этот призрак деревенских порезал, центровых, октябрят, Лётку с Капроном. И Комсу порвал ещё на подходе к кадетам. Только их и не трогает, почему-то. Говорят, что они ему какие-то жертвы приносят, ритуалы сатанинские проводят или чё-то такое...
— А л-ленинских? Их тоже не т-трогает что ли?
— О... Про ленинских Диман отдельно рассказывал. — Васёк осушил свою кружку и протянул её обратно Максу для новой порции. — Там ваще пиздец был недавно... Ща расскажу!
Глава 1. Насилие - это не ответ
— Здорова, Жор! Херово выглядишь!
— Ты бы видела другого парня, Настён... Что-то ты тут прямо загостилась. Глянулись тебе кадеты, что ли?
Настя подала наверх доску, сняла рукавицу и хлопнула меня по протянутой пятерне, когда я подошёл к стройке. Крепкий у неё удар. Хорошо, что мои стигматы от гвоздей уже подзажили.
— Ну а чё бы не погостить, раз не гонят. Кормят на халяву. Курево всегда есть. Но скоро съеду. Шумно тут, я уж отвыкла. Спасть не могу нормально, когда рядом всё время кто-то сопит или ворочается...
— Ты с сестричками живёшь? — Я подхватил следующую доску и протянул её кадетам на вышке, монтирующим борта нового караульного пункта.
— Ага. Они ещё и не курят никто. Медики... Ворчали сначала, что от меня пахнет. Ну так я им в глаза и сказала, что если у кого претензии — предъявляйте лично. В помещении не курю, как договорились, поэтому идите в хуй, гражданки. А то шушукаются там по углам... Бабы, одно слово... Но пацаны тут норм, да. Хоть и загнанные какие-то, малясь... — Девчонка в тельняшке протянула следующую доску ребятам наверху и состроила глазки смуглому пареньку, принимающему груз. Тот смущённо заулыбался в ответ и чуть не выронил деревяшку обратно.
— А огород там твой не пропадёт на острове? Я помню про уху, ты не надейся, не отвертишься теперь.
— А чё... Я так-то за любой кипишь, кроме голодовки. Сказала, будет уха, значит будет. — Островитянка пожала плечами и зачесала назад прилипшие к вспотевшему лбу волосы. — А огород и без пригляда зреет. И девки эти армейские теперь акваторию патрулируют. Не скрадёт никто. Я Киту вообще предложила на острове целую фазенду развести. Раз я всё равно там почти всё время. И жоры до урожая не доберутся. Щас к лету ближе вода спадёт — и там, где ила намело, расти всё будет — как на дрожжах. А они меня за это снабжать будут всем, что захочу. Сиги, пиватор, вкусняшки всякие... Ништяк же ваще!
Девчонка мечтательно зажмурилась и, открыв глаза, снова поймала взгляд смуглого кадета и подмигнула ему:
— Приплывай за урожаем попозже, губастенький! — И заразительно расхохоталась, когда заметила его дикое смущение.
— Толково! Вот всегда знал, что ты тремя ногами на земле стоишь, Настюха. А то они с амазонками тут уже какие-то министерства учреждают, ветви власти... А сами до сих пор как в палеолите живут. Охотой и собирательством. А ты будешь у них министр сельского хозяйства и рыболовства. — Я со смехом подал последнюю доску и огляделся. — Быстро вы тут всё починяете, однако...
— А чё ещё делать-то. Да и народу к ним привалило за последние дни. — Настя перестала смущать стеснительного бойца и развела руками, показывая на суетившихся вокруг разномастных детей. Под руководством кадетов постарше, новоприбывшие рекруты доказывали свою благонадёжность, принимая участие в восстановительных работах. Или занимались захоронениями павших при последнем штурме противников, оттаскивая и сбрасывая трупы и фрагменты тел комсомольцев в стремнину посреди реки.
— А чего ты с амазонками не затусила? Я слышал, к ним почти все девчонки теперь в Энгельс бегут.
— Да они какие-то совсем замороченные. Даже по сравнению с этими. — Она махнула рукой на стучавших молотками кадетов. — Наверное, даже поссать строем ходят. Ну на хер такую жизнь...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так в армии по-другому и нельзя. Солдат либо спит, либо занят делом. И передвигается либо строем, либо бегом. Иначе немедленно начнётся разброд и шатание. Так что всё правильно делают.
Настя пожала плечами, вытащила из кармана пачку сигарет с зажигалкой и закурила:
— Алинка-то твоя и правда — молоток. Я с ней подружилась, пока ты в лазарете валялся. Она там трудится как конь! Раненых-то после заварушки навалом. — Девчонка предложила мне сигарету, я взял одну и положил за ухо. — Она ж тогда вообще всю ночь, оказывается, проспала, как убитая. Вот уж точно — из пушки не разбудишь! Думала, что ты никуда и не отлучался.
— До этого она три дня за мной присматривала почти без сна, пока я в жориной горячке валялся.
— Ага, это она рассказывала. И всё чё-то говорила про какой-то ордер... Что мне нужно в него вписаться... Что-то там про миссию по восстановлению человеков...
— Орден, а не ордер... Это наша с ней как бы банда такая. — Я помолчал, наблюдая за ловкой работой кадетов на вышке. — Ну а что, я тоже буду рад, если мы можем считать тебя своим дружбаном, Настюх. А восстановлением человечества ты уже и так сама занимаешься, вместе с этими гавриками... Если всё-таки замутите эту тему с фермой на острове. А то на одних макаронах и тушёнке долго не проживёте. Зубы вывалятся.
— Это как? — Выпустив дым, девчонка тревожно наморщила лоб и проверила языком все свои зубы — не шатаются ли.
— От авитаминоза, без фруктов и овощей. Витамины из аптек и бомбоубежища рано или поздно закончатся. И вот тогда твой огород всем придётся кстати. Или Славин.
— Славин? А, это который в бункере живёт? Алинка про него тоже рассказывала, да. Говорит, что он тоже в этом вашем ордере... Ордене. Говорит — ищет лекарство от того, чтобы и мы жорами не стали все.
— Так точно. Ему там ещё и космонавт американский сейчас помогает. С наладкой институтского оборудования. Какие-то там центрифуги, сепараторы... Для опытов.
— Ага... — Настя присела на край ограды, покосилась на смуглого кадета и продолжила пускать дым в перерывах между фразами. — И про него Алинка тоже говорила. Как вы его с Мясика вытаскивали. Я сначала не поверила даже, но потом мне его комбинезон показали с американским флагом... И как вы только оттуда вылезли... И про студентов, которых вы в меде освободили... Пиздец, канеш, как они там жили... То-то про тебя теперь легенды ходят. Ты вон глянь, как косяка все вокруг давят...
Я присел рядом с ней и осмотрелся. Новоприбывшие рекруты действительно то и дело поглядывали в нашу сторону с любопытством и опаской.
С юго-западной вышки, контролирующей дорогу с набережной и восстановленной после штурма в первую очередь, раздался протяжный свист. Парни в чёрных бушлатах, руководившие стройкой, всполошились и повыдёргивали из-за спин оружие. Присев за незаконченными укреплениями, они выцелили юго-западное направление. А остальные рекруты по их приказу залегли за каменным основанием ограды, сохранившимся после обстрела «гошей».
С вышки прозвучал ещё один сигнал — два коротких резких свиста. И стрелки расслабились. Опустив оружие, они вернулись к работе, подбадривая новобранцев, которые пока не спешили вылезать из укрытий.
— Свои идут. — Авторитетно заявила Настя, которая уже успела изучить сигнальную систему кадетских караулов. — Амазонки, наверное, приплыли.
В подтверждение её догадки, за стройкой стали видны тонкие девичьи фигуры в военной форме, быстро марширующие цепочкой к ближайшему не заделанному пролому в ограде.
— Кир. Анастасия. — Командир вольских курсантов коснулась каски рукой, поравнявшись со мной и Настей.
— Альфа. — Я кивнул ей в ответ, а островитянка буркнула своё обычное «Здорова». — Как дела на восточном фронте? Без перемен?
— Вице-старшина Китов созвал совещание. Доложу там. Надеюсь, вы участвуете? — После того, как Альфа-один подробно узнала о моей роли в недавних ночных событиях, да и в целом о наших с Алиной приключениях, я, наконец, удостоился от неё обращения на «вы». Кроме меня подобную честь имел только Кит. — У меня к вам будет вопрос.
