Постепенно у меня стало возникать ощущение, что я лезу в западню. Неясно было только, захлопнулась уже за мной крышка, или еще можно сдать назад.
Я почти твердо решила не браться за это дело, но, следуя своему принципу по возможности не рубить сплеча, предложила:
— Лев Владимирович, я должна подумать прежде, чем дать вам окончательный ответ.
— Я надеюсь, это не займет у вас много времени? — озабоченно поинтересовался он.
— Оставьте свой телефон, я позвоню вам сегодня вечером, не позже.
Лев Владимирович удовлетворенно кивнул головой и, покопавшись в бумажнике, достал и протянул мне визитную карточку.
Я встала и, попрощавшись, направилась к выходу.
Лев Владимирович остался в кафе и после моего ухода, как я заметила через стеклянную стену, направился к буфетной стойке. Очевидно, за второй порцией коньяка.
На скамейке, расположенной у пересечения ведущей к кафе асфальтовой дорожки с центральной парковой аллеей, сидели два коротко стриженных молодых человека в тренировочных костюмах. Один из них курил, другой что-то старательно жевал. Увидев меня, тот, который жевал, достал из кармана сотовый телефон, выплюнул прямо на асфальт шматок жевательной резинки размером с шарик для пинг-понга и, глядя на меня, с кем-то коротко переговорил. Затем он отрицательно покачал головой напарнику, после чего оба дружно отвернулись от меня и так же дружно уставились на дверь кафе.
Это был не тот случай, когда приятно чувствовать себя пророком, но, кажется, у меня действительно появились хорошие шансы влипнуть в очень скверную историю.
Тремя месяцами раньше
— Ну и что теперь делать будем?
Вопрос повис в воздухе, а точнее в той диковинного состава атмосфере, которая наполняла маленькое, плохо вентилируемое подвальное помещение, принадлежащее Товариществу с ограниченной ответственностью (ТОО) «Набла».
Атмосфера эта была насыщена табачным дымом, фекальными испарениями и запахом уксуса. Если присутствие первых двух компонентов в особых пояснениях не нуждалось и органически свойственно подобного рода помещениям, то запах уксуса появился здесь совсем недавно в результате падения на бетонный пол коробки с майонезом, продажей которого и занимались последнее время отцы-основатели ТОО «Набла» господа Назаров и Благодаров. Начальные слоги фамилий последних и послужили, как легко догадаться, источниками и составными частями звучного названия их любимого, но, как это, увы, часто бывает, непутевого детища.
Вопрос был задан господином Назаровым господину Благодарову, но только потому, что господин Благодаров не успел задать его первым. Вернее, он его задавал, но самому себе, так как понимал, что его компаньон и товарищ ответа на этот вопрос не знает. Горькая правда, однако, состояла в том, что ответа на этот традиционный вопрос русской интеллигенции не имел и сам господин Благодаров.
Полтора года назад тридцатипятилетние Олег Назаров и Алексей Благодаров работали конструкторами в одном оборонном НИИ, который к этому времени тихо испустил дух, не выдержав тягот реформации.
Оказавшись на улице, предприимчивые друзья смело бросились в бурные волны свободного предпринимательства.
Они торговали оптом и в розницу, парфюмерией и бельем, макаронами и смазочными маслами, чаем и мебельными гарнитурами. Иногда успешно, иногда не очень, но на хлеб с маслом им хватало.
Поднакопив немного денег, друзья организовали ТОО «Набла» и решили заняться оптовой торговлей продуктами питания.
Поначалу знакомое дело шло неплохо. Прибыль частично тратилась на собственные нужды, но большей частью шла на постепенное расширение дела.
Но так продолжалось недолго. В один далеко не самый прекрасный день их жизни в подвальчик заглянул благообразный господин с портфелем. Его сопровождали два далеко не столь благообразных молодых человека с очень короткой стрижкой. Господин с помощью документов, извлеченных из портфеля, объяснил друзьям, что их прибыль, за размером которой представляемая им организация внимательно следит, неприлично велика и что они просто обязаны ею поделиться. В том же случае, если делиться они, паче чаяния, не пожелают, их могут постичь разнообразные неприятности и даже бедствия.
При этом он как бы невзначай махнул в сторону молча жующих резину молодых людей. Напротив, в случае справедливого дележа представляемая им организация берется охранять и оберегать от любых преступных посягательств их священную частную собственность.
Кроме того, особо отметил он, прерогатива установления критериев справедливости принадлежит исключительно представляемой им организации. Другими словами, платить придется столько, сколько скажут.
Сущность, а главное, форма сделанного предложения дискуссий не предполагала.
«Не мы первые, не мы последние», — вздохнули друзья и оказались под «крышей» знаменитого в городе криминального авторитета, известного широкой публике под кличкой Кабан.
Постепенно пресс вымогательства становился все жестче и тяжелее. И вот наго конец подведение итогов деятельности ТОО за последний месяц показало, что прибыль равна нулю. То есть весь предыдущий месяц друзья вкалывали на чужого дядю.
Именно после осознания этого прискорбного факта и повис в воздухе сакраментальный вопрос.
— Что делать, что делать? — ворчливо передразнил приятеля Благодаров и тут же остроумно ответил: — Снять штаны и бегать.
— Нет, серьезно, — не унимался Назаров, — а то мы с тобой, как тот мужик из анекдота.
— Какой мужик? — рассеянно поинтересовался Благодаров.
— Ну, его спрашивают: «Ты чем занимаешься?» А он говорит: «Покупаю яйца по рублю двадцать за десяток, варю вкрутую и продаю на вокзале по двенадцать копеек за штуку». — «А что ты с этого имеешь?» — «Как что? Бульон! И сам при деле».
— Очень смешно, — мрачно отозвал Благодаров.
— Раньше мне тоже было смешно, теперь не очень. Я теперь вроде как на его месте оказался.
— Не совсем, — все так же серьезно возразил Благодаров, — у тебя даже и бульона не осталось, одни пустые хлопоты.
Оба тяжело вздохнули и полезли в карманы за сигаретами.
— Я вот чего не понимаю, — продолжил беседу Назаров, выпустив клуб дыма, — какой им интерес стричь нас под ноль? Ведь если мы закроем лавочку, а все к этому идет, они с нас вообще ничего иметь не будут! Где же логика?
— Логика тут простая. Они понимают, что свято место пусто не бывает. Им выгоднее иметь на своей территории одну крупную оптовую фирму, чем двадцать таких мелких, как наша. Ее и контролировать проще…
— Чего ее контролировать, она им и принадлежит, — прервал друга Назаров.
— Тут ты прав: они просто ликвидируют конкурентов. Самое смешное, что это всем выгоднее: и налоговой инспекции, и пожарной охране…
— И администрации района!
— Точно. Всем чиновникам. С одной конторы взятки брать проще. Только покупателям хуже, цены-то устанавливаются монопольные, высокие. Вот покупатель все и оплачивает. И взятки чиновников, и туалеты бандитских шлюх, и все такое прочее. Друзья опять замолчали.
— Кстати, знаешь, что мне вчера Зинаида рассказала? — прервал молчание Назаров.
Зинаидой звали его жену. Она была художницей. Писала в основном акварельные пейзажи. Самому Назарову ее акварели очень нравились, но, к сожалению, у широкой публики особым успехом они не пользовались. Поэтому большая часть работ украшала стены их квартиры и ее мастерской, оплачиваемой Союзом художников. Основную долю доходов Зинаиды составляли оформительские заказы частных и кое-как еще работающих государственных предприятий.
Благодаров вопросительно поднял брови.
— Кабан теперь картины покупает, — выпалил Назаров и уставился на приятеля, чтобы сполна насладиться произведенным впечатлением.
— Какие картины? Что он в этом понимает? — искренне удивился Благодаров.
— А у него недавно консультант объявился.
— Это кто же такой?
— Да есть у них в Союзе один жук, искусствовед, мать его переети. Раньше он занимался тем, что за мзду своим корешам оценивал подороже картины, закупаемые музеями и картинными галереями. Иконами спекулировал, скупал за бесценок у деревенских бабок неграмотных, реставрировал и продавал за границу. Теперь вот организует выгодное размещение капиталов таких жлобов, как Кабан.
— Его самого, я слышал, можно в картинной галерее выставлять. Вся шкура в татуировках.
— Вот видишь, знать, сильна в нем тяга к прекрасному.
— Чудны дела твои, Господи, — печально вздохнул Благодаров. — Пошли, Олег, по домам, утро вечера мудренее. Завтра будем решать, что нам делать дальше.
Глава 2
Вернувшись домой после неприятного свидания со Львом Владимировичем Троицким, я первым делом достала заветный мешочек и, встряхнув его несколько раз, бросила кости на стол.
