Младшие отделения давно покинули столовую, а за ними вступили в длинный нижний коридор и старшие, выпускные.
Лида Воронская шла, низко опустив голову. Обычно веселые глаза девочки теперь рассеянно скользили по ровным квадратикам паркета.
Мысли Лиды были поглощены предстоящим «сеансом» в умывальной. Она хорошо знала, что Лотос, Бухарина, Макарова, Гордская, Дебицкая и сестрички Пантаровы тайком от других институток устраивают по ночам какие-то секретные заседания, или, как они сами выражались, "занимаются спиритизмом". Лида знала, что спиритизм — это целое учение о таинственной силе, которая дает возможность вызывать души людей, давно умерших, даже за многие сотни и тысячи лет, и разговаривать с ними, заставлять их отвечать на разные вопросы. Она также слышала и то, что для вызова духа с того света поклонники спиритизма — «спириты» и «спиритки» — прибегают к довольно странному способу: они садятся за стол в полутемной комнате и, положив на край стола руки, ждут в глубоком молчании, когда стол начнет стучать ножками, ходить по комнате, вертеться. Слышала Лида и о тех, якобы одаренных особенной духовной силой людях, «медиумах», которые служат посредниками между тенями умерших людей и вызывающими их спиритами.
В то время спиритизм вообще был в большой моде. В великосветских гостиных ему посвящали много времени, спорили о нем, говорили, писали, причем одни увлекались им, другие считали обманом. Это модное развлечение проникло и в стены института, где вскружило многие юные взбалмошные головки.
Лида не верила в спиритизм, не верила в возможность какого-то бы ни было общения людей с духами при посредстве вертящихся столиков и медиумов. Она смеялась от души, когда узнала, что некоторые из ее подруг поддались модному способу времяпрепровождения и стали устраивать в институтской умывальной свои сеансы, образовав особый кружок под названием "Кружок таинственной лиги". Еще больше смешило Лиду, что Елецкая, «Лотос», она же, по другому прозвищу, "Пушкинская Татьяна", она же «Елочка» — по третьему, была единогласно в кружке признана «медиумом», способным вызывать духов для переговоров, и орудует вовсю на этом поприще.
Лида давно жаждала получить приглашение в странный кружок. Ее всегда забавляли таинственные спиритки. Однако последние остерегались приглашать Воронскую, боясь недоверия и насмешек с ее стороны. Остерегались до последнего дня, но вот сегодня ее, наконец, позвали.
Лида торжествовала. Ее любопытство было крайне раздражено. Веселой, с трезвыми взглядами на жизнь, девочке казались странными, нелепыми и смешными все эти басни о духах, являвшихся по первому зову какой-то маленькой институтки, вроде Елецкой, и подобных ей. И она была убеждена, что достаточно будет хоть раз побывать ей на, «сеансе», чтобы убедиться, что это чушь и выдумки.
Она и сейчас думала об этом, шагая по длинному коридору в этот поздний вечерний час. Неожиданно на ее плечо легла рука Креолки.
— Лида, Вороненок, ты послушай, что она говорит, — зашептала Бухарина, тараща и без того огромные глаза в сторону Елецкой, — ты послушай только, что она говорит, Вороненок, милый…
— Что, что такое? — неожиданно пискнула вынырнувшая перед ними Додошка, — что она говорит, Зиночка?… Скажи, скажи…
— Ах, душка, опять о Черном Принце!.. Слушайте только…
И Креолка, всплеснув руками, беспомощно сложила их на груди.
— Говори, Лотосенька, говори, Елочка!.. Ах!.. — просила Рант, чахоточная девочка, с багровыми пятнами румянца на щеках и с милыми, необычайно живыми глазами.
Елецкая не заставила себя просить. Ее несколько безумный взор расширился, зеленый русалочий огонь загорелся в нем. Лицо, бледное, без кровинки, вдохновенно просияло, и она проговорила глухо, в экстазе, разом охватившем ее:
— Я верю, что он, Черный Принц, есть, был и будет… Что там, где знают его, говорят о нем, там он и пребывает… Я точно слышу шорох его огромных крыльев за спиною, когда он летает, и его легкие шаги, когда он ходит здесь по земле. И я чувствую еще, что он явится сюда к нам, в этот темный коридор, не сегодня завтра, когда все улягутся спать, когда потухнут огни и… и…
— И будет пить нашу кровь и кушать наше сердце… Право, вы должны сознаться, что у Черного Принца довольно странный аппетит, — послышался насмешливый голос Воронской.
На нее зашикали, затопали.
— Опять насмешки, Воронская!.. Не принимать ее в кружок, медамочки, не принимать ни за что на свете! — послышались негодующие голоса.
— Он тут! Спасайтесь!
— Глупышки вы этакие, несут всякую чушь, а сами трясутся… — рассмеялась Лида.
— И все-то ты врешь, никто не боится, — трусливо озираясь, шепнула Додошка. — Ни одна душа, ясно, как шоколад… Чего тут бояться?
Воспитанницы миновали длинный коридор и вошли на темную площадку лестницы, где внезапно потух газовый рожок и воцарилась полутьма.
— Ничего я не боюсь, — расхрабрилась Додошка. Ее руки судорожно потирали одна другую, а взор продолжал пугливо бегать по сторонам.
— Уж будто?… — сощурилась Воронская.
— Тише же, медамочки, дайте Лотосу говорить, — зашикала Бухарина, и ближайшие пары снова повернули головы в сторону бледной девочки с русалочьим взглядом.
— Да, mesdames, я чувствую, что он придет скоро, — своим глухим, надтреснутым голосом снова заговорила Елецкая. — Он войдет через швейцарскую, прорвется за стеклянную дверь, вихрем промчится через площадку и лестницу, и… и появится там, на том конце коридора, — заключила она и, протянув вперед бледные руки, замерла, тараща свои и без того огромные глаза.
— А!.. а-а-а!!! — диким, пронзительным криком вырвалось у воспитанниц.
— Черный Принц уже здесь!.. Здесь!.. — взвизгнула Додошка и, закрыв лицо передником, спотыкаясь и путаясь в длинном камлотовом платье, с тем же пронзительным визгом бросилась опрометью по лестнице, прыгая через несколько ступеней зараз.
Как стая испуганных птиц, шарахнулись за нею и остальные. Не помня себя, с диким истерическим криком, институтки метнулись вперед, толкая и сбивая с ног друг друга.
Паника старших заразила младших, которые уже успели добраться до верхнего этажа. Крик повторился на верху лестницы, пронзительный, гулкий. Кричали маленькие, кричали средние, кричали большие, кричали классные дамы, стараясь во что бы то ни стало водворить порядок и успокоить мечущихся в страхе детей.
— Он тут!.. Он тут!.. Он идет сюда! Спасайтесь, mesdames! Спасайтесь! — неистовствовала Додошка, цепляясь своими пухлыми руками за передники бегущих подруг.
— Вот он!.. Вот он!..
Несущаяся, как стрела, Елецкая разом остановилась и, тяжело переводя дух, протянула вперед руку.
— Вот он!.. — в диком экстазе вскричала она. Бегущие девочки замерли на минуту, столпившись испуганным стадом овечек на средней площадке лестницы. И новый отчаянный вопль потряс стены здания и гулким пронзительным эхом повторился там наверху визгливыми голосами малышей.
В дальнем конце коридора, где белела стеклянная лазаретная дверь и где рядом находилась квартира начальницы, появилась высокая, худая фигура человека в черном, двигающаяся вперед стремительным шагом, прямо навстречу перепуганным выпускным…
* * *
Черный Принц… Неужели это он?…
Мысленно задав себе этот вопрос, Лида Воронская не ощутила ни малейшего страха. Одно лишь жгучее любопытство разбирало девушку.
Мимо нее только что с диким воплем пронеслась последняя пара одноклассниц, и на нижней темной площадке теперь оставалась только она, если не считать высокого человека в черном плаще, быстро приближавшегося к ней по коридору.
Человек сделал еще несколько шагов по направлению приютившейся у подножия лестницы девочки и теперь уже был близко от нее.
Что-то екнуло в сердце сероглазой Лиды, не то испуг, не то смятение. На площадке было темно и пустынно.
Швейцар Петр, или «кардинал», как его называли институтки за пурпуровую ливрею, вышел подышать весенним мартовским воздухом, и девочка оказалась наедине с высоким человеком в черном плаще.
"Неужели Черный Принц не выдумки?", — вихрем пронеслось в мыслях Лиды.
Но смятение недолго гостило в ее впечатлительной, но далеко не трусливой душе. Не терпя еще с детства ничего недоговоренного, неясного, девочка и теперь сгорала от желания выяснить как можно скорее появление таинственного незнакомца в нижнем коридоре института.
И прежде чем высокий человек успел сам приблизиться к ней, Лида Воронская быстро шагнула ему навстречу и крикнула звонко:
— Кто вы такой?… И зачем вы пришли сюда?…
— Маленькая русалочка, стыдно забывать старых друзей! — послышался веселый отклик, и быстрым движением высокий человек сорвал широкополую фетровую шляпу с головы и темный плащ, окутывавший его.
