даже не успел осознать, что произошло. Затем дикая боль от удара обо что-то твердое. Я пытаюсь хоть что-то понять для себя, но все вокруг плывет. Ничего не слышно, вряд ли из-за того, что все кругом резко затихли. Скорее меня просто контузило. Но вся эта боль кажется смешной на фоне тех чувств, что пронзили мое сердце при первой же мысли о ней.
Глава 4. Отвержение
– Боже мой, ааа! – кричу я, и сразу же чувствую некоторое подобие стыда. Надеюсь, это не было вслух, не хотелось бы будить маму посреди ночи в первый же день приезда домой. Опять этот сон. Вновь меня переполняют те же самые чувства. Только, постойте, нет, сейчас они словно обрели более яркие очертания. Я впервые ощутил на себе чувство страха потери самого близкого и одновременно любимого человека. Сам того не замечая всеми мыслями я с ней. Нет, нельзя думать о ней. Кто бы она ни была – нельзя. Возможно, что ее нет, и никогда не существовало. Но все же, как мне с этим быть? Ладно, черт с ним. Подумаешь, два дня подряд сон с одними и теми же персонажами. Ничего необычного в том, что я просыпаюсь с невероятно сильными чувствами, как описать которые никак не пойму. Я просто никогда не испытывал подобное. Это, конечно, похоже отдаленно на некоторое проявление любви, которое мне посчастливилось ощутить, но не более того. Вероятно, это нечто более сильное и до конца непонятое, точнее, вообще не понятое мной. В общем, надо дальше лечь спать.
Стоит ли говорить, что все попытки заснуть разбивались об образы и воспоминания не существовавших в реальности картин. Я всю ночь думал о ней, хоть и пытался запретить себе это. Ее стройное тело, короткие черные волосы, удивительным образом остававшиеся нежными, несмотря на сложную ситуацию, в которую мы попали. Я не являюсь романтиком, чтобы подобно поэтам описывать внешность девушек, но она была чертовски красива. Возможно, она и не обладала какой-то эталонной красотой, но для меня она была самым прекрасным, что мне доводилось видеть. Эти серые глаза, будто море в самую бурную погоду, скрывавшие в себе некую силу и покорность, одним своим взглядом пленившие мой разум. Пока я сидел, не в состоянии взять контроль над собственной головой, мама уже успела проснуться и звала завтракать.
– Доброе утро, мам.
– Привет, сынуля. Расскажешь, как твоя учеба?
– Да, но можно вечерком? Сейчас я бы хотел быстрее позавтракать и увидеться с друзьями.
Я ей соврал. Никакого желания видеться с кем-либо, кроме той загадочной дамы из сна, у меня не было. Удивительно, ведь я всегда ждал момента, чтобы скорее приехать и потусоваться с друзьями, с которыми я был близко знаком с самого раннего детства. Сейчас же данная перспектива не вызывала во мне никаких эмоций. Закончив с завтраком, я отправился в уединенное место, где меня наверняка никто бы не потревожил и стал листать в телефоне рандомных девушек, в надежде, что попадется хоть малость похожая на нее. Понимаю, что звучит это очень странно, но для меня, потерявшего рассудок от любви, это выглядело вполне нормально. Да и что греха таить, и сейчас выглядит. В своем запросе я попытался как можно точнее ее описать, чтобы увеличить шанс на успех. И каково же было мое удивление, когда, решив немного отдохнуть от данного занятия, я обнаружил, что вокруг уже начало темнеть. Мне показалось это каким-то сюрреалистичным, ведь прежде я не выпадал на столь долгое время из реальности. Никогда. Я поторопился домой, попутно борясь с накатившим голодом и желанием поскорее лечь спать. Второе было вызвано желанием продолжить ту новую жизнь, хоть никто никаких гарантий на продолжение мне и не давал. Придя домой, я сильно обрадовался, когда никого не обнаружил. Это избавило меня от лишних разговоров и позволило как можно скорее улечься. Что я и поторопился сделать.
Глава 5. Принятие
– Милый, очнись, нам нужно бежать отсюда. Скорее, ну же, приди в себя! – она трясла меня за плечи, хотя мне представлялось, что должно было быть все наоборот.
– Да, да, все в норме. Что произошло? – спросил я, скорее потому, что в таких ситуациях принято задавать подобные вопросы, нежели в надежде услышать ответ.
– Сейчас это не столь важно. Нам нужно как можно быстрее убираться отсюда.
Я смотрел ей в глаза все время, пока она пыталась привести меня в чувство, но ее взгляд только сильнее опьянял меня. Мне не хотелось прерывать этот момент даже несмотря на всю опасность сложившейся ситуации. И все же, не в силах противиться ее просьбам, я был вынужден встать на ноги.
– И куда мы пойдем? – спросил я, хотя для меня важнее было не «куда мы пойдем», а то, что пойдем мы вместе.
– Подальше отсюда. Ты какой-то разбитый, думаю, это все еще контузия. Старайся держаться рядом со мной.
Я послушался ее совета и спустя некоторое время мы выбрались из этого ада свистящих пуль и взрывов. Только теперь до меня потихоньку начало доходить, насколько близко к нам находилась смерть. И как сильно нам повезло, в отличие от тех бедолаг, которые остались лежать там навечно.
– Слушай, что это было? Кто все эти люди? – спросил я, когда мы уже перевели дух и не торопясь начали двигаться в неизвестном мне направлении.
– Видимо тебя действительно сильно задело. Ладно, постараюсь немного освежить твою память, может быть, дальше ты сам все вспомнишь. Мы представляем собой оппозиционное движение «Взмах». Его создание было неизбежно, когда все меньшее количество людей начали сосредотачивать в свои руки все большее количество власти. Пропасть между высшим классом и низшим достигла неимоверных масштабов, тем самым лишив возможности тот самый низший класс каким либо образом пробиться на верхушку. Они просто отрезали нас от себя. Это помогло им завладеть и управлять всеми ресурсами государства, создавать угодные лишь только им законы. Нам приходилось жить в трущобах, еле сводя концы с концами, голодая, трудясь рабским трудом, чтобы эти твари могли и дальше чувствовать себя царями. Вот и в результате всего этого появилось наше движение. И, ожидаемо, нам были не рады. Нам приходилось постоянно менять местоположение, чтобы и дальше оставаться в тени. Однако, как всегда бывает в такой момент, среди нас нашлись предатели. Надеюсь, что хотя бы немногим удалось уцелеть, подобно нам. Теперь тебе удалось вспомнить?
– Да, память немного начала проясняться, – вынужден был я соврать, все еще пребывая своим
