этот вопрос и оставить его на потом.
– Когда я сбежала, – Начала с самого начала Ханна. – Я не знала, что мне делать, а ночь только началась. Я, взяв самое нужное – деньги и не захватив с собой даже тёплой одежды, побежала куда глаза глядят. Первое время мне приходилось ночевать в переулках этого прекрасного города. Они кишели мусором, тараканами и крысами, которые так норовили испробовать девичей, девственной плоти.
– Ты спала на улице?
Ханна поняла, что молодой, пытливый ум, который жаждет подробностей не даст ей рассказать эту историю кратко, но ёмко и она решила сократить её.
– Да я спала на улице, не имея тогда ещё родственников или осязаемых друзей.
– Как ты справилась? – Спросил Ханс, но Ханна только покачала ему головой, указывая, что это было сложное время.
– В тот момент, когда ты осознаёшь вес последствий своих действий, когда ты начинаешь осознавать, что такое голод и усталость – не та усталость, когда приходишь с долгой прогулки домой, а та которую ощущаешь после долгой борьбы за выживание и понимаешь, что выспаться не удастся, потому что наши доблестные граждане так и норовят помочь маленькому ребёнку, который всего лишь решил передремать пару часов за мусорным баком – ты становишься взрослым.
– Ты же взяла с собой денег? – Ханна кивнула. – Почему ты голодала?
– Я сразу спрятала эти деньги, на заднем дворе дома.
– Зачем?
– Я была дурой. – Объяснила она. – В момент Х мой мозг решил, что перепрятать все деньги из дома – хорошая идея. Это было верно, ведь после моего побега весь дом оцепили и я бы никак не попала туда. Но оцепили, – Ханна выделила следующие слова: – Весь дом. То есть и заднюю площадку тоже. А я с собой взяла только то, что влезло в карман моего платья и то я всё потратила на следующий же день. Перепрятать деньги у меня получилось только спустя неделю, тогда я и зажила нормальной жизнью. – Вдруг Ханна резко дёрнула рукой и бросила сигарету в сторону, которая догорела до её пальцев и обожгла их. – Ты меня заболтал! – После чего Ханна засунула два пальца в рот.
– Прости. – Сказал Ханс.
Ханна проигнорировала его и продолжила.
– Но за эту неделю, я повзрослела. – Ханна достала вторую сигарету и прикурила её. – Знаешь, что я хочу сказать? – Спросила Ханна.
– Что ты взрослая, а я нет. – Заявил он.
– Нет, глупыш. – Она выпустила дым в сторону Ханса, но не специально и заметив это попробовала перенаправить дым в другую сторону, но уже было поздно и малыш Ханс начал кашлять. – Прости, я не специально. – Сказала Ханна и подождав пока он сможет вникать в её слова как прежде продолжила. – Я хотела сказать, что я повзрослела всего за одну недели своей жизни. Одну! – Выделила она. – Семь чертовски плохих дней от весёлого ребёнка, до унылого взрослого. Ханс, – Обратилась она. – Не спеши взрослеть.
– Но я хочу быть взрослым.
– Нет, Ханс, не хочешь. Когда ты станешь взрослым, ты не только освободишься от всех ограничений этого мира, но и попадёшь в него настоящий. Настоящий мир, без ограничений взрослых, которые служат лишь за тем, чтобы оградить детский ум от злости и жестокости, которой переполнен воздух взрослой жизни. Ни тебе, ни мне, ни кому не нравиться. Любой взрослый променял бы десяток лет своей жизни, лишь бы почувствовать беспечность, лёгкость и наивность которую ты сейчас не ценишь.
Ханна снова глубоко затянулась и увидев как Ханс немного отодвинулся от неё, ожидая новый выдох она резко выпустила дым.
– Я же сказала, что в тот раз – это была случайность! – Полукриком сказала она.
Ханс посмотрел на экран своего телефона и собрался уходить на урок.
– Можно тебя провести до класса? – Спросил он.
– Ханс, не спеши.
– Меня же наругают.
– Не волнуйся, я возьму вину на себя. – Ханна докурила сигарету и выбросила в угол крыши, на котором это был уже не первый окурок. – Ханс, – Обратила внимание на себя Ханна. – Спасибо за цветы. – Ханс расплылся в улыбке. – Ты же понимаешь, что мы с тобой максимум будем друзьями?
– Почему?
– Потому. – Ответила Ханна, не желая размусоливать эту тему. – Но я плохая подруга. – Сказала она. – Я не смогу с тобой дружить, когда ты повзрослеешь.
– Почему? – Спросил он.
– Как только ты перестанешь быть ребёнком и станешь подростком, ты сподобишься всей этой массе. – Ханна указала ладонью на школу. – Сейчас, твой мозг пластичен и я бы могла сделать из тебя гения. Не того гения, который будет решать школьные задачки на раз два, а того гения, который сможет самостоятельно понять, зачем он решает эту задачу, того гения который сможет самостоятельно понять, что когда тебе дают задание нужно задать вопрос не «Как его сделать?», а вопрос «Зачем мне его делать?», того человека, который сможет отличить предмет который делал творец, для того чтобы вызывать у людей эмоции, от предмета который делала стайка маркетологов и психологов, лишь бы продать его подороже и побольше. Гениев в нашем мире мало и со всех наших классов, я не могу назвать и одного имени. – Ханна протянула руку Хансу и тот помог ей встать. – Но, – Отметила она. – Тогда я лишу тебя самого дорого. – После этих слов Ханна пошла в сторону лаза и не собиралась без вопросов продолжать свою речь.
– Чего? Чего ты меня лишишь?
– Детства! – Ответила Ханна.
Ханс взял букет и подбежал к Ханне, которая стояла над двумя жёлтенькими цветочками, она присела и начала пристально рассматривать их, а когда Ханс приблизился к ней она подняла один из них.
– Ханс, почему ты выбросил их? – Спросила она, перебирая руками каждый отдельный лепесток.
– Он не красивый. – Спешно ответил Ханс. – А в букете нет места некрасивым цветам.
Ханна подняла с пола второй одуванчик и аккуратно сложила их в карман джинс. Она выхватила из рук Ханса букет и сложила его в чистом краешке крыши.
– Ты его не берёшь с собой? – Спросил Ханс.
– В школу? Нет. Я за ним залезу позже.
– Когда?
Ханна не услышала его вопроса и ловко слезла в низ, а Хансу пришлось постараться, чтобы не расшибиться пока спускался по хлипкой лесенке.
Ханс хотел помочь Ханне с её вещами, но она понимала, что для его девяти лет её тяжеленный рюкзак, с почти всеми её вещами будет неподъёмным и не дала. Они отправились по каменной дорожке, которая ведёт от общежития к школе в путь. Ханс шёл быстрыми короткими шажками, переживая за своё опоздание, а Ханна медленно перебирала свои коротенькие, тонкие ножки, стараясь
