Я уже ругал Голливуд? Да? А толку?
Наконец, после всех мучений, экзамены позади. И я, как пока ещё добросовестный студент, нагрузившись, что твой тяжеловоз, ни разу за учебный год не открытыми учебниками, топаю в библиотеку.
Студенческая библиотека. О, этому заведению можно посвятить целые тома, и всё равно останется недосказанность. Так что, оставлю недосказанность уже сейчас. Вообще, очень хочется поставить три звёздочки, но пока не стоит.
Народу в этом храме вселенской пыли и жёлтой бумаги, на удивление было мало. Наверное, добросовестных студентов не слишком много даже среди первогодок. Так, что книжки я сдал быстро и уже собирался в обратный путь, когда внимание моё привлекла девушка.
А что тут странного? Было бы гораздо необычнее, если бы меня привлёк парень.
Так вот, девушка… Где-то я её уже видел. Что совершенно не удивительно ведь институт, хоть и большой, но не огромный, хотя бы раз, хотя бы издали но практически все студенты друг друга встречали или видели издали.
Заглядевшись на неё, я сделал маленький выбор. Все мы его постоянно делаем. Когда решаем, слева обойти лужу или справа, парадным входом пройти или запасным, идти ли домой сразу и коротким путём, или зайти сперва в магазин… Да мало ли бывает ситуаций?
Вот и я сделал такой маленький выбор. Вместо того, чтобы сразу топать домой, потопал чуть более длинной дорогой, решив продлить удовольствие от созерцания очаровательной девичьей спины… ну и того что ниже. Крюк не большой. Как я тогда думал.
Девушка повернула за угол коридора, скрывшись из поля моего зрения. Я дошел до угла и тоже повернул. И вышел в совершенно незнакомый лес. В котором, посреди полянки, стояла та самая девушка. И на её симпатичном лице было нарисовано выражение, зеркально повторяющее моё: прогрессирующее недоумение.
Я огляделся: лес, лес, лес, девчонка, лес, лес, сарай. Собственно — всё! Сарайчик такой, старенький покосившийся. Собственно из него мы и вышли.
— Это ты пошутил так, да? — с наездом в голосе спросила она меня.
— Конечно пошутил! Видишь — ухохатываюсь! — ответил я на автомате, поскольку в этот момент разборки и словесные дуэли меня мало волновали. Я осматривал этот самый сарай.
Совершенно пустой внутри. Если не считать листвы и нескольких сорняков пробившихся через земляной пол. Дверной проём один. Маленькое слуховое окошко. Надёжные бревенчатые стены. Серая от старости деревянная крыша.
Вот собственно и всё.
Я вышел из него и уселся на кусок бревна, удобно приваленный к стене, рядом со входом. А если учесть, что это ещё и солнечная сторона оказалась — вообще красота. В голове крутилась только одна фраза: «…ный Голливуд!..ое фентази!..ые Правила жанра!». Произносить её вслух не хотелось. Хотелось грязно ругаться. Но я не умею. Ни грязно, ни красиво. А тупо и банально — не интересно.
У девушки тем временем, должна была начаться паника. Но моё чересчур спокойное поведение сбивало её с толку.
— И как назад? — спросила она, нависнув над сидящим мной. Как будто я знаю? Знал бы, уже дома был.
— Никак, — веско и спокойно припечатал я.
Честно, я так удивился пощёчине, что, чуть было, не врезал в ответ. Остановило меня только то, что я вообще не бью женщин. Не могу себе этого позволить. Или скорее не могу себя заставить.
Я так и сидел, вытаращив на неё глаза и приподняв отведённый для удара кулак. Потом немного подумал и кулак опустил.
— Полегчало? — спросил я. Не смотря ни на что, мне было приятно просто на неё смотреть. Ведь, я же, в конце концов, просто мужчина. Хотя, тогда был скорее пацан. «Вьюношь», как иногда называл меня дед. А она красивая девушка. К тому же весна.
— Немного, — честно ответила она.
— Тогда стукни ещё раз. Совсем пройдёт, — я вообще-то пошутил. А она всерьёз, снова меня ударила. Да ещё не просто ладонью, а кулаком. И видимо со всей силы. По крайней мере, звон в голове был совершенно натуральный. Да и трясла ушибленным кулаком она вполне искренне.
Ещё я выяснил, что она-то как раз, ругаться умеет. И к тому же очень грязно. К примеру «кончой в поносе гнойного пидораса», меня лично называли впервые. И это ещё одно из самых приличных высказываний, услышанных мной в тот момент. Не знаю, как кто, на моём месте, а я покраснел до корней волос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А она, отведя душу руганью, бухнулась на бревно рядом со мной и заплакала.
— Ты чего? — ласково спросил я, осторожно проводя рукой по её волосам.
— Я домой, к маме хочу! — выдала она сквозь слёзы. И уткнулась мне в плечо, разрыдавшись ещё сильней. И я как дурак, сидел и, нашёптывая всякие утешительные банальности вроде «всё будет хорошо» и «не плачь маленькая», гладил ее по волосам.
Отплакавшись, она вывернулась из моих некрепких объятий и стала вытирать глаза, посматривая в зеркальце, извлечённое из сумочки. Приведя себя в относительный порядок, она протянула мне руку.
— Рита.
— Миша, — ответил я и тупо пожал протянутую мне руку. Она слегка покривилась. Видимо костяшки ещё болели.
— Ну и какие будут идеи? — бодренько спросила она. Я пожал плечами. Со мной такое впервые. Так что идей не было.
— Но просто сидеть тут — это же не выход? — разумно предположила она.
— Не выход, — подтвердил я. Хотя, если бы оказался в этой ситуации один, то и этот вариант вполне бы сгодился. От голода, холода, диких зверей, да и вообще от чего-либо, смерть мне не грозила. А вот с ней этот номер не пройдет. Смертным домашним барышням требуются уход и условия, иначе… гибнут. Хрупкие они, что бы не писали в фентези-книжках.
— Надо к людям идти, — уверенно заявил я.
— А тут есть люди? — спросила она.
— Должны быть. Кто-то же этот сарай построил?
— Логично. А где их искать? — спросила она.
— А кто их знает? — резонно отозвался я.
— Логично, — снова повторила она. — И что нам делать?
— Давай пойдём прямо. Ведь двери обычно делают с той стороны, откуда удобнее подходить?
— Логично, — похоже её на этом слове слегка заклинило.
— Тогда пойдём?
— Пошли, — сказала она. Сказать сказала, и осталась сидеть на месте. А я что, левый? И я сижу.
— Идём? — аккуратно спросил я минут через пять.
— Идём, — а сами сидим. Ещё минут через десять мне надоело, и я пошёл. Где-то у края полянки она меня догнала. Дальше пошли вместе.
Хорошо, что весна. Хорошо, что поздняя весна. Уже тепло, но комаров ещё нет. И снега в лесу уже нет. И бурелом, который под ногами, ещё видно пока.
Шли мы часа два. И пришли к озеру. Не знаю как она, а я малость взмок и весь чесался от нападавшего за воротник мелкого мусора. И озеро было, как нельзя кстати.
Рита пошла вдоль берега, что-то, наверное, найти хотела. Возможно следы пребывания людей. А я начал раздеваться. Купаться хотелось неимоверно. Возможно, что только это вот бешенное желание и спасло… мою одежду.
Глава 2
Не знаю уж как, насчёт следов пребывания людей, а приключение она себе нашла. Большое такое, лохматое, клыкастое и когтистое. Медведем называется.
Я таких мишек в жизни до этого не видел даже по телеку. Под три метра ростом, если на задние лапы встанет. Весом наверное центнеров восемь. Каждая лапа, что две моих головы. Когтищи в два пальца длинной. Клыки… Весна. Голодный. Глаза горят…
Удивляюсь я её лёгким. Бежать на скорости достаточной, чтобы не быть съеденной немедленно, через кусты и коряги, да ещё на одной ноте орать при этом! На такое, пожалуй, не каждый спортсмен способен.
И ведь главное, я только разделся, только ногой воду попробовал, как заработала эта сирена воздушной тревоги.
Не помню, каким местом я тогда думал. И думал ли вообще.
Она закономерно споткнулась и упала, оборвав свой крик. А я именно в этот момент в медведя и врезался. Он отвлёкся. Ритка же, не будь дурой, быстренько вскочила и уже без крика отбежала на безопасное расстояние.
Вы ни когда не дрались с медведем? Зря. Так больно мне до этого ещё не было ни разу. Даже, когда я с пятого этажа навернулся, пробуя себя в исскустве паркура.
