Мы остались там еще на часок, но, несмотря на выпитое за это время виски, Брайан выглядел вполне прилично. Мне понадобилось провести с ним несколько дней, чтобы попять: Брайан принадлежит к той разновидности хронических алкоголиков, которые постоянно живут в промежуточном состоянии — уже не пьянея по-настоящему, но и никогда не трезвея.
Потом мы погрузились в мой белый «Альфа-Ромео», и я отвез его домой на Кортфилд-роуд. Стояла теплая летняя ночь, светила полная луна, дорога шла под гору, и мы ехали быстро, пожалуй, даже слишком быстро. Но Брайану, судя по всему, это нравилось: я слышал, как он бормочет за спиной: «Давай, парень, гони… быстрее, чувак, еще быстрей!»
Когда мы подъехали к его большому красному кирпичному дому, он пригласил меня зайти в гости «дунуть» так Брайан называл процесс курения травы. И я согласился. Пока он возился с ключом, открывая входную дверь, я спросил:
— Правда, что Анита ушла от тебя к Киту?
Ходили слухи, что Анита Палленберг, которую я тоже знал довольно хорошо, бросила Брайана и ушла к Киту Ричардсу. Брайан судорожно дернулся, словно его ударили ножом.
— Не произноси больше в моем присутствии имя этой девки, — отрезал он.
Но по голосу чувствовалось, что он очень страдает. Уведя у него Аниту, Кит отнял последнее, что могло бы вернуть Брайана к нормальной жизни. И теперь единственное, чего он хотел, — забыться.
Это стало еще более очевидно, когда мы вошли внутрь. В квартире нас встретили Пикки и Тина, две прелестные лесбияночки, которые жили у Брайана последние несколько недель. Брайан быстро дал понять, что они занимаются сексом втроем. Кроме того, чувствовалось, что они друг другу уже поднадоели.
Пока я забивал косяк, Брайан покопался в пакете и достал ЛСД. Учитывая, сколько он уже вынюхал кокаина и съел таблеток, я забеспокоился. Однако он выглядел так, словно знал, что делает, и я промолчал.
Удивительно, но Брайан в этот момент казался абсолютно compos mentis[2]. Впрочем, не знаю, насколько справедлива моя оценка, ибо я тоже был слегка под кайфом. Внезапно ему пришло в голову послушать свои последние записи. Однако, когда он попытался поставить их, магнитофонная лента перекрутилась спиралью. Брайан попробовал ее распутать, но в результате только запутал еще сильнее. Вскоре он сидел на полу в окружении десятков метров ленты и плакал. А затем, прежде чем я успел остановить его, схватил ножницы и принялся резать пленку с записью — работа над которой заняла, наверное, недели! После того как он отрезал пару ярдов пленки, я услышал бессодержательные звуки, которые вполне могли быть еще недавно хорошей песней. Так это или нет — никто уже не узнает.
Затем он попытался связать концы оборванной лепты, потому что, по его мнению, это было единственной возможностью восстановить ее. Немного позже он начал проигрывать записи в обратную сторону, приговаривая: «Здорово, здорово». Я сам пробовал кислоту и понимал, что под ней любые звуки могут показаться прекрасными.
Ночь тянулась медленно. Брайану становилось все хуже. Каждые двадцать минут он закуривал очередной гигантский косяк или глотал еще несколько таблеток. В какой-то момент он кровожадно посмотрел на меня и прорычал: «Я пришел убить тебя, Мито», но затем, осознав, что это я, добавил: «Прости, Тони. Ты ведь Тони, да?»
И все это время две девушки невозмутимо покуривали траву.
— Да он же всегда такой, — хихикая, ответила мне одна из них, когда я спросил, не лучше ли запереть его в спальне.
А затем Брайан начал истошно кричать. Он сидел, обхватив руками голову, похожий на раненое животное. Это было ужасно — видеть молодого, обаятельного и одаренного человека, которого ценят и уважают миллионы людей на планете, снедаемого внутренней болью. Меня это поразило до глубины души.
Когда в окно проникли солнечные лучи, я несколько раз моргнул и пришел в себя. Ноги затекли, шея одеревенела, а голова гудела так, словно по ней били пенальти. Брайан спал, положив голову на магнитофон.
Девушки, которые при свете дня выглядели куда менее привлекательно, сплелись в объятиях на одном из бесценных персидских ковров.
Я проковылял на кухню и кое-как сварил крепкий черный кофе на четверых.
Мы неторопливо попили кофе. Затем Брайан высыпал на стекло немного кокаина, и мы втянули его через скрученную в трубочку банкноту. Некоторые люди предпочитают на завтрак яичницу с беконом, однако многие рок-музыканты считают более полезным начинать день с адреналиновой встряски — маленькой понюшки кокаина.
Как только кокаин поступил в организм Брайана, тот стал похож на счастливого школьника в праздничное утро.
Он сразу же предложил нам отправиться на Кингс-роуд в Челси и нормально позавтракать в «Антик маркет». Немного пошатываясь, мы вышли на улицу и погрузились и машину Брайана, серебристый «роллс-ройс» с черными стеклами. Мы с Брайаном сели впереди, девушки позади.
С самого начала у меня были сомнения насчет того, способен ли Брайан сейчас вообще передвигаться, а тем более вести автомобиль. И через триста метров мои опасения полностью оправдались. На Фулхэм-роуд, сворачивая за угол, Брайан въехал в зад припаркованной машины. Когда Джонс медленно дал задний ход, мне стало очевидно, что врезался он специально. Грохот от удара был порядочный, и у происшествия наверняка имелось немало свидетелей. Я быстро выпрыгнул из «роллс-ройса» и, написав извинительную записку, положил ее на ветровое стекло поврежденного автомобиля, под дворники.
— Какого черта ты это сделал? — спросил я, залезая обратно в машину.
— Он стоял на моем пути, — невозмутимо ответил Брайан.
Я попытался убедить его передать мне управление на остаток пути до Кингс-роуд, но он заявил, что и сам прекрасно справится. И мы продолжили двигаться в сторону Челси, выделывая ошеломительные зигзаги, словно полицейские из фильмов.
Во время этого непродолжительного путешествия я постоянно был начеку и периодически сам давил ногой на тормоз, что несколько раз спасло нас от аварии. Люди на нас, конечно, оглядывались — вероятно, думали, что рехнувшиеся рок-музыканты просто развлекаются в громадном «роллс-ройсе». Нам повезло, и мы доехали до «Антик маркет» без особых происшествий. Однако на площади уже стояло много автомобилей, и я предложил Брайану с девушками выйти и идти завтракать, а я припаркую автомобиль и догоню их.
— Ты что, думаешь, я совсем идиот, дебил или кто там еще? — взорвался Джонс. — Нет уж, я и сам смогу припарковать собственную машину!
С этими словами он крутанул руль, огромный автомобиль резко развернулся и через тротуар въехал прямиком в кирпичную стену… Мы наблюдали все словно в замедленной съемке. Я безуспешно обдумывал, как получше объяснить происшедшее, если к нам сейчас пристанет полиция.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
